«Что же это будет? Может, я умру? Как Ян Дун? Или случится катастрофа наподобие той великой цунами, что прокатилась по Индийскому океану несколько лет назад? И никто не свяжет ее с моими нанотехническими исследованиями. А может ли так быть, что все предыдущие великие катастрофы, включая обе мировые войны, тоже знаменовали собой окончания каких-то неведомых обратных отсчетов? И каждый раз ответственным за них был какой-нибудь маленький человек вроде меня? А может, наступит конец света? Наш мир так плох, так порочен, что его конец, пожалуй, был бы желанным исходом». Одно было ясно: всю эту тысячу с чем-то часов ожидания он, Ван, будет корчиться в ужасающих муках, пока не сойдет с ума. Он сел в машину и поехал домой. Сейчас, перед рассветом, дороги были относительно пустынны, но Ван не решался ехать слишком быстро — ему мнилось, что чем выше скорость, тем быстрее идет отсчет. Когда восток слегка заалел, он остановился, вышел и принялся бесцельно бродить по улицам. В голове его не осталось ни одной мысли, кроме отсчета, пульсирующего на фоне тускло-красного реликтового свечения. Вану чудилось, будто он больше не человек, а просто таймер, колокол, который звонит неизвестно по ком. Небо постепенно светлело. Ван устал и присел на лавочку. Затем поднял голову, увидел, куда привело его подсознание, и вздрогнул. Он сидел перед собором святого Иосифа на улице Ванфуцзин. В бледном свете утра романские башни походили на три гигантских пальца, указующих в космос. Ван поднялся, собираясь уйти, но тут до его слуха донеслись звуки хорала. Сегодня не воскресенье, значит, скорее всего, шла репетиция хора. Звучал гимн «Приди, о дух благой». Слушая торжественную святую музыку, Ван Мяо снова ощутил, будто Вселенная сократилась до размеров пустой церкви. Своды ее тонули в мерцающем красном свете реликтового излучения, а он, Ван, был муравьем, ползающим в трещинах пола. Он снова стал беспомощным младенцем, чье трепещущее сердце сжала гигантская невидимая рука. Что-то в глубине его сознания, все это время поддерживавшее его и не позволявшее сдаться, размягчилось и поплыло, словно воск. И тогда он закрыл лицо ладонями и заплакал. Но тут его рыдания прервал чей-то грубый смех: — Во, глядите, еще один собрался на тот свет! Ван обернулся. Позади, выпуская изо рта клубы белого дыма, стоял Ши Цян. 10 Да Ши Капитан Ши опустился на лавку рядом с Ваном и протянул ему автомобильные ключи: — Вы бросили машину прямо на перекрестке Дундань. Не подоспей я вовремя, дорожный полицейский уже отволок бы ее куда положено. «Да Ши, если бы я знал, что ты следишь за мной, мне было бы легче!» — подумал Ван, про себя назвав капитана дружеским прозвищем, однако самолюбие не позволило произнести эти слова вслух. Он взял предложенную Да Ши сигарету, прикурил и впервые за много лет с тех пор, как бросил курить, затянулся. — Ну что, приятель? — сказал Ши. — Тяжела ноша, да? Я же предупреждал — тебе одному не справиться. А ты разыгрывал из себя крутого. — Тебе не понять. — Ван сделал еще несколько глубоких затяжек. — Твоя беда в том, что ты понимаешь слишком хорошо. Ладно, пошли пожрем чего-нибудь. — Не голоден. — Тогда пойдем выпьем. Угощаю. Ван сел в автомобиль Да Ши, и они поехали в ресторанчик поблизости. В такой ранний час в заведении было совсем пусто. — Две порции жареных рубцов и бутылку «Эрготоу»[27]! — выкрикнул Да Ши, даже не заглянув в меню. Похоже, он был здесь завсегдатаем. Перед ними поставили две тарелки с чем-то, зажаренным до черноты. Пустой желудок Вана сжался, его едва не стошнило. Да Ши заказал для своего спутника теплое соевое молоко и пресный жареный хворост. Ван с трудом заставил себя есть. Затем они выпили эрготоу. Голова слегка закружилась, язык отмяк. Слово за слово, Ван рассказал Да Ши обо всех событиях последних трех дней, хотя подозревал, что капитан наверняка и сам уже все знает. Возможно даже, что Да Ши было известно больше, чем Вану. — Так ты говоришь, что Вселенная… ну вроде как подмигивала тебе? — осведомился Да Ши, с хлюпаньем втягивая в рот полоски мяса, словно лапшу. — В точку. — Говно собачье. — Неуч ты безграмотный, потому и не боишься! — Опять говно собачье. Давай пей! Ван опрокинул еще стопку. Мир закружился в хороводе, и только жующий рубцы Ши Цян оставался на одном месте. — Да Ши, ты когда-нибудь задумывался над великими философскими вопросами? Например, откуда пошел человек? Куда идет? Откуда пошла Вселенная? И куда идет? И так далее. — Не-а. — Никогда? — Никогда. — Но ты же смотришь на звезды! Неужели ты никогда не испытывал ни благоговения, ни любопытства? — Не смотрю я на твои звезды. — Но… Но как же… Я думал, ты часто работаешь в ночную смену?.. — Кореш, пока я буду таращиться в небо, подозреваемый свалит, только его и ищи. — Да, мы действительно говорим на разных языках. Ну и черт с ним. Выпьем! — Честно говоря, даже если бы я и глядел когда-никогда на звезды, то уж думать о твоих философических материях мне недосуг. У меня и без них хлопот полон рот. Платить ипотеку, копить деньги сыну на университет, а уж на работе — одно «дело» за другим, только успевай… Я человек прямой, без выкрутасов. Посмотри мне в горло и выглянешь из дырки в моей же заднице. Само собой, боссы меня не любят, и черта с два я знаю, как завоевать их сердце. Из армии уволился много лет назад, а карьера так и стоит по стойке смирно. Одно выручает — я хорошо делаю свою работу, не то мне бы уже давно дали под зад. Так что, как видишь, проблем до фига! Откуда у меня время и силы любоваться звездочками?! — Ты прав. Выпьем! — Но, знаешь, я и в самом деле вывел одно железное правило. — Какое? — Когда что-то слишком странно, то дело нечисто. — Что… что это еще за правило такое дурацкое?! — Я говорю, что за вещами, которые, на первый взгляд, невозможно объяснить, всегда кроется чья-то грязная рука. — Какая там рука! Если бы у тебя было хотя бы элементарное представление о науке, ты бы знал, что то, чему я стал свидетелем, не под силу никому! Особенно вот это, с излучением. Манипулировать явлениями в масштабах Вселенной… Это не только невозможно объяснить с позиций сегодняшней науки — я не могу себе представить, чтобы это можно было вообще объяснить с каких-либо позиций, даже вне науки! Это более, чем сверхъестественно! Это сверх-я-просто-не-знаю-что… — А я говорю тебе, что все это чушь собачья. Уж поверь мне. Я в своей жизни перевидал очень много странного. — Тогда скажи, что мне делать дальше! — Пить водку. А потом спать. — Отлично, так и поступлю. * * * Ван Мяо не помнил, как добрался до своей машины. Повалившись на заднее сиденье, он уснул мертвецким сном. Проснувшись, подумал, что спал не очень долго, но оказалось, что солнце уже висит низко над западным горизонтом. Ван вышел из автомобиля. Хотя его еще покачивало после утренней попойки, душевно он чувствовал себя лучше. Выяснилось, что он стоит у Запретного Города. Лучи заходящего солнца озаряли старинный дворец, золотые блики играли на воде окружающего его рва. Классическая картина. Мир в глазах Вана снова обрел стабильность. Он сидел здесь до темноты, наслаждаясь покоем, которого больше не было в его жизни. Из потока уличного движения выскользнул знакомый черный «Фольксваген-Сантана» и, взвизгнув тормозами, остановился рядом. Из машины вылез Ши Цян. — Ну как, проспался? — гаркнул он. — Да. А дальше что? — Дальше? Иди домой ужинать. И накати еще. Потом снова заваливайся спать. — А потом? — Заладил — «потом, потом»… Тебе что, на работу с утра не надо? — Но этот отсчет… теперь ведь только 1091 час остался… — Пошли его нах, этот отсчет! У тебя сейчас первая забота — это стоять прямо и не валиться, задрав лапки. А потом поговорим об остальном.