Шолто улыбнулся и побрел к тропинке, ведущей обратно к дому. – Очень надеюсь! Если все‑таки поможет, обязательно передайте Боссу, что это я вам рассказал. В тот вечер было достаточно холодно, чтобы развести огонь в камине. Древесный дым напомнил Рози великолепный аромат, который она почувствовала в спальне. – Что это был за запах? – спросила она. – Свеча под названием “Эрнесто”. Поверь мне, дорогая, тебе она не по карману. Ее аромат похож на дым от сигар, которые курили революционеры. Я его просто обожаю. Из колонки заиграла сначала Нина Симон, потом – французский рэпер MC Solaar. У Шолто Харви оказался на редкость разнообразный музыкальный вкус. Они заговорили о Париже, где Рози изумительно провела лето перед тем, как устроиться работать в банк, а Шолто прожил там два года, изучая в Лувре картины Леонардо да Винчи. Она включила ему Фела Кути, своего любимого исполнителя в жанре афробит. Он тут же пришел в восторг. У обоих было ощущение, будто они знакомы уже много лет. – Приезжай, когда захочешь! – говорил ей Шолто. – Просто позвони за день-два. Если я буду в круизе, договорюсь, чтобы тебе передали ключ. Считай, что это твой второй дом. И я буду уверен, что он в надежных руках. К тому же мне всегда нужен профессионал в нарезке зелени для салата. Рози поняла, что он действительно ждет ее в гости. Она задумалась о том, что именно в ней помогло им так быстро сблизиться. Очевидно, что у них есть нечто общее, однако это нечто крайне редко встречается в людях. Любовь к искусству, музыке и красивым вещам – да, но у нее полно друзей с такими же увлечениями. Вся соль заключалась в том, какое именно это было искусство, какая музыка и какие вещи. Тут не ощущалось ничего сексуального или пошлого – Лулу Арантес ошиблась. Рози знала, что он не причинит ей вреда. С Шолто Харви было очень легко и спокойно. Он понимал, с какими неприятностями она обычно сталкивалась из‑за своей работы. Почти все ее новые знакомые пытались выведать у нее какие‑нибудь секреты о королеве, Кейт (без нее никогда не обходится) и политике. Шолто не касался этих вопросов, поэтому общение с ним приносило облегчение. И о трупе в бассейне ни слова. Она сама обмолвилась, но, увидев ее выражение лица, он сказал лишь: “Представляю, как вам сейчас тяжело” – и не стал развивать эту тему. Шолто не интересовался реальным мнением королевы по поводу брексита. “Даже думать об этом не хочу”. И слава богу! Этим вечером нужно было ехать домой, чтобы выспаться и подготовиться к работе, но он предложил остаться на еще одну ночь, и Рози не смогла устоять. Можно проснуться пораньше и посильней разогнать мини-купер на трассе. И как только она доберется до Лондона, пойдет и купит себе ту дорогую свечу, которая, по мнению Шолто, ей не по карману. Глава 15 Проснувшись на рассвете во вторник, Рози запрыгнула в машину и помчалась по М4 под передачу о фермерстве на Радио 4. Отсюда до дворца путь лежал почти по прямой, строго на восток. Бодрая и полная сил, она успела добраться до Лондона еще до того, как все дороги парализовало пробками. Ей повезло занять идеальное местечко на парковке у королевских мьюзов[47], так что она успела подняться в свою комнату в Западном крыле и переодеться. Покупка свечи – безумное расточительство. Самая дешевая стоила в интернете больше шестидесяти фунтов. Не дай бог мама узнает. Но, доставая из шкафа юбку и пиджак, она уже представила, как ее комнатушка наполняется пьянящим ароматом табака, кожи и рома. У кровати должны стоять цветы: какой‑нибудь маленький букетик. Рози плохо разбиралась в цветах, но решила, что сможет договориться с дворцовым флористом, а уж какой кофе она научится варить, мама не горюй! Неужели Шолто не шутил, когда говорил, что для нее всегда найдется место в “Старой галантерее”? Звучал он крайне убедительно. Мысль о том, что у нее появилось убежище, куда можно сбежать при первой необходимости, для девушки из жилых районов Ноттинг-Хилла казалась фантастикой. Такое удовольствие было доступно только ее знакомым из высшего класса, с которыми она училась в университете и служила в армии. “Приезжай ко мне в Шропшир летом! Родители уедут, так что будем только мы и собаки. У нас правда такая стремная лачуга, даже отопления нет. Можешь выбрать себе любую свободную комнату”. Или начальству в банке, загородные дома которых даже в шутку лачугами не назовешь из‑за толпы домработниц и садовников. У королевы было три таких дома: два замка и поместье – но она королева, так что все честно. Рози вполне устраивала уютная комната с висящей у входа картиной Сезанна. Она уже надела юбку, переоделась в чистую рубашку и обулась в фирменные шпильки, как вдруг заметила, что из‑под подушки на кровати что‑то торчит. Белоснежный уголок конверта. На мгновение ей показалось, будто она падает в пропасть – так неожиданно и резко, что она едва не выставила вверх руку, чтобы ухватиться за спасательный канат. В голове стоял глухой гул, напоминавший пчелиный. Она уже догадалась, что это, и страшным усилием воли заставила себя подойти к кровати, склониться над ней и протянуть руку к конверту, который, стоило его коснуться, будто пронзил ее электрическим током. Прямо здесь. В ее спальне. Дрожащими холодными пальцами она еле‑еле оторвала клапан – он был заклеен. Рози задумалась, не осталась ли на конверте слюна. Как найти и остановить этого подонка? Грудь сдавило, сердце бешено колотилось. Во рту пересохло. Как и в прошлый раз, внутри оказалась сложенная в три сгиба записка. Рози развернула ее кончиками пальцев. Та же дешевая бумага. Сердце забилось еще сильнее. Вот и содержимое: две строчки, написанные крупными печатными буквами, под ними те же грубые каракули, а дальше, вдоль нижнего края, новый рисунок – нож. И хотя его намалевали шариковой ручкой – все равно было понятно, что это обоюдоострый боевой клинок Ферберна-Сайкса, по форме похожий на кинжал, который был на вооружении у коммандос[48] во Вторую мировую. Настоящая легенда. Она видела пару таких в Афганистане и даже получила один в подарок. Однако за пределами кухни и санкционированных государством боевых действий ножи ее не прельщали, так что Рози вежливо отказалась. Она сложила записку, убрала ее обратно в конверт и неподвижно простояла целую минуту, стараясь оправиться от шока. Ты думаешь, что все делаешь правильно. Растешь в доме в паре минутах ходьбы отсюда. Получаешь оценки, учишься хорошим манерам, становишься гордостью семьи. Армия использует тебя для красивой картинки – это была одна из причин, по которым она все‑таки оттуда ушла, – но что бы ты ни делала, кем бы ни стала, все равно кто‑то захочет тебя пристыдить, унизить, уничтожить. Сердце сгорало от обиды. Ей вдруг захотелось изо всех сил что‑нибудь ударить. Разнести всю комнату и отчаянно орать, пока из легких не выйдет весь воздух. Но она стояла молча, прислушиваясь к собственному прерывистому дыханию. В ожидании, когда боль утихнет. Ведь именно этого он и добивается: чтобы она познала горечь унижения. Но она не сделала ничего плохого, так что не дождется! Обдумав план действий, Рози опустила конверт в передний карман сумки для ноутбука, где лежал рабочий пропуск. Затем подошла к шкафу, вытащила оттуда стопку сложенных толстовок и спортивных брюк, достала коробку с кроссовками. Под ними, на дне, лежал другой конверт. Она взяла его и бросила в тот же карман. С тех пор как ей попалась первая записка, она никак не могла справиться со своими чувствами. Через несколько дней Рози узнала о смерти Синтии Харрис, и ей пришлось переключиться на совсем иные мысли. Но все оказалось гораздо запутаннее. И состояние шока еще не прошло. Сейчас она спустится вниз и со всем разберется. В армии учили: найти, напасть, уничтожить и забыть. Ее не сбить с пути какими‑то каракулями на дрянном клочке бумаги. Нужно присесть на край кровати всего на минутку. Глубоко вдохнуть и досчитать до двадцати. Затем еще раз, потом встать и двигаться дальше. Королева подняла колпак фена и терпеливо ждала, пока Элли, ее парикмахер, снимала с нее бигуди и клала их на туалетный столик. Она заметила, как Элли поморщилась, глядя на получившийся результат, и сама присмотрелась внимательнее. – Боже, как так вышло? Их взгляды встретились в зеркале. – Не знаю, мэм! Клянусь, я все делала как обычно! В глазах Элли застыл ужас. Однако королева не могла возразить. Все было как всегда, каждый валик был на своем месте – и все же два слишком тугих локона заметно выбивались, из‑за чего она стала похожа на пожилую Ширли Темпл[49] (ее так называла Уоллис Симпсон[50] – и не из добрых побуждений). Кудряшки никак не хотели укладываться как следует, несмотря на все старания Элли. – Может быть, побольше лака? – предложила Ее Величество. – Я постараюсь все исправить, мэм. У вас сегодня не предвидится важных встреч? В голосе Элли промелькнула надежда, но королева была вынуждена ее разочаровать. Если только не считать достаточно важным утренний прием Патриарха Московского и других религиозных деятелей, а также приветствие победителей Олимпийских и Паралимпийских игр вечером. Там соберется половина семьи. Нужно выглядеть если не идеально, то хотя бы презентабельно. – После завтрака попробуем еще разок, – сказала королева, вздохнув. – Конечно, мэм. Я подготовлю все необходимое. Через полчаса, когда Рози зашла в кабинет Ее Величества, королева готова была поклясться, что девушка окинула ее оценивающим взглядом. Ее Величество хотела было сказать что‑нибудь по поводу непослушных локонов и отшутиться, но сил в это утро уже не осталось. Прическа была слишком важна. Такого не должно быть, но так оно есть, и такова жизнь. – Вам понравилось в Котсуолдсе? – спросила королева в надежде, что рассказ о знаменитом гостеприимстве Шолто Харви поднимет ей настроение. – Да, Ваше Величество. Пожалуй, даже очень. Невеселый голос девушки омрачил ее слова. Бедняжка, казалось, была еще сильнее на взводе, чем до отъезда. Похоже, кудри тут ни при чем. Королева посмотрела на нее через бифокальные очки. – Все в порядке? – Да, мэм. – А мне кажется, что нет. – Ну да, мэм, не совсем. – Давайте обсудим вашу поездку чуть позже. В чем дело? Что бы ни скрывала помощница личного секретаря – а королева догадалась, что это давняя история, – пришло время все рассказать. Рози открыла папку, которую держала в руках, достала из нее сложенный лист бумаги, развернула его и передала Ее Величеству. – Боже, – произнесла королева ледяным тоном, прочитав записку. Затем положила ее перед собой на стол лицевой стороной вниз. – Когда вы ее получили? – Сегодня утром. Но мне стоило начать с того, что это уже вторая. – Вторая? – Да. Первую я получила за три дня до того, как вы вернулись из Шотландии. Королева молчала. Теперь ей все стало ясно. Следовало быть внимательнее, узнать об этом гораздо раньше. – Рози, мне ужасно жаль, – сочувственно сказала королева, придя в себя. – Это возмутительно, надо обязательно рассказать старшему инспектору. Рози заметно нервничала, но была настроена решительно. – Мэм, вы правы, но я хочу попросить его, если можно, никому больше об этом не говорить. – Вы имеете в виду руководителя хозяйственной службы? – Никому во дворце. – Почему? – Потому что… – Рози, которой всегда так легко давались выступления на дебатах и занятиях в университете или на презентациях в банке, написание речей для мероприятий национального масштаба, было тяжело поделиться своими чувствами. Человек, написавший в записках типичный расистский бред, хотел показать свое превосходство и задеть ее. Рози не желала, чтобы ее считали жертвой или относились к ней по‑особенному не за то, что она блестяще справляется с работой. Эти принципы у нее были всегда. – Если позволите, мэм, я не буду раскрывать причины. Королева долго смотрела на девушку, не отводя взгляда. Она чувствовала, что внутри у Рози происходит тяжелейшая борьба. И, хотя не до конца осознавая ее причину, Ее Величество все же согласилась на условие помощницы личного секретаря. – Хорошо, как вам будет угодно. – Аккуратно держа за край грязный клочок бумаги, она протянула его Рози. – Расскажу старшему инспектору сегодня же, обещаю. А пока, может быть, вы захотите узнать, что сказал мне мистер Харви? Вчера он разоткровенничался, правда, я не уверена, что его сведения будут вам полезны. Разговор перетек в обсуждение поездки Рози к Шолто Харви. Королева по достоинству оценила ее сдержанность и профессионализм. Очень жаль, что такое приятное путешествие – с первых слов Рози стало понятно, как сильно оно ей понравилось, – омрачилось гадкой запиской. К счастью для них обеих, Рози сразу перешла к делу. И, похоже, Шолто не подвел, рассказав о банде браковщиков. – Как вы думаете, они могут быть связаны с пропажей картины? – спросила Рози. – Да. Скорее всего, так и произошло. Пока меня не было, картина лежала где‑нибудь без присмотра… Наверное, ее кто‑то увидел и решил, что никто и не хватится… И вряд ли они поняли, откуда она взялась…