– Да. Очень интересная находка обнаружена иркутскими диггерами в период реконструкции школы на улице Степана Разина. В ее подвале имеется достаточно хорошо сохранившийся ход, который, как показало исследование, вел сначала к доходному дому – ныне реставрируемая музыкальная школа, а затем в здание мэрии, которая и до революции выполняла те же функции. Он типичен для иркутских подземных ходов второй половины девятнадцатого века – высотой около двух метров, из красного кирпича, со сводчатым потолком. Несмотря на то что ход был частично поврежден строительством современных зданий и подземными водами, его удалось отследить практически до конца, то есть до здания мэрии, куда сейчас доступ прегражден стенкой, возведенной, судя по кирпичам, уже в советское время. Однако нет сомнений, что когда-то этот ход активно использовался. Есть данные, что он продолжается и в сторону Ангары, однако его проследить не удалось из-за обвала. Имеется упоминание и еще об одном подземном ходе, который проходил от здания бывшей аптеки – сейчас там находится детский сад. Это на углу улиц Горького и Сухэ-Батора. Там был обнаружен переход между домом и конюшней длиной около тридцати метров, а также был еще один в другую сторону, но сейчас все засыпали, а входы заложили кирпичом. Интересно, что дом купил после пожара Василий Жарников – бывший глава нашего города. – Это еще раз подтверждает, – заключил Краснощеков, – что в Иркутске существовало подземное сообщение между купеческими домами, церквами и властью. Но чего они опасались? Только пожара или была и другая мотивация? Ведь со строительством подземелий они параллельно вынуждены были создавать дренажную систему, отводящую подземные воды, а также вентиляцию. Глава 9 Для проникновения в обнаруженное подземелье под домом Второва мы взяли с собой перфоратор и сверло с победитовым наконечником, универсальную дисковую пилу, а также электропровод – удлинитель на сто метров, пятнадцать полуторных пустотелых кирпичей, по полмешка цемента и песка. Захватили с собой термос с чаем и бутерброды. Пришли специально пораньше, рассчитывая на долгие испытания. Наши ожидания частично оправдались. Дыру, по которой можно было попасть в проход, мы сумели проделать только к трем часам утра. В этот раз в проем первым пошел Краснощеков, затем Антонина. Замыкал шествие я. Перед нами было нагромождение разнообразных пустых ящиков, которые перегородили почти весь проход, хотя он был шириной не меньше четырех метров. Пробираясь через этот хлам, мы прошли метров пятьдесят и уперлись в глухую стену. Проход традиционно был со сводчатым потолком из цельного крупного красного кирпича. Стены были сухими. В проходе мы обнаружили несколько ответвлений – большие комнаты, отгороженные металлическими решетками, на которых висели проржавевшие замки, которые мы вскрыли. В одной из них на поддонах лежали горы разноцветных тканей: натуральный китайский шелк кремового цвета, белая хлопчатобумажная ткань в мелкий рубчик, бязь, кашемир, тюль, атлас, батист, фланель, парча. В соседнем помещении в картонных коробках была фурнитура: пуговицы, тесьма, ленты, гипюр, тканевые и стеклярусные кружева. В комнате напротив находилась сложенная рядами мужская и женская одежда, тут же – кожаные изделия. В соседней с ней стояли ящики с покрывшимися белым налетом темными и светлыми бутылками. Я достал одну – водка «Смирновская». Рядом оказались ящики с коньяком и вином. Антонина завороженно ходила из одной комнаты в другую и все тщательно рассматривала. – Такие богатства загубили. – Она остановилась возле тканей, перекладывая рулоны и рассматривая их рисунок. Затем подошла к женской одежде и стала прикидывать на себя. – Ой, там кто-то есть! – вскрикнула Тоня и устремилась к нам с Краснощековым. – Где?! – удивился я. – Там, в углу. Там кто-то ходит! Мы с Краснощековым направили лучи фонарей в сторону, куда показывала наша спутница, и ослепли от яркого света. Прищурившись, я увидел, что в углу комнаты стояло несколько больших зеркал, и с облегчением выдохнул. И хотя я уже понял, что Антонина паникерша, ее вскрикивания не оставили меня равнодушным. Все же мы находились в незнакомом помещении, и можно было ожидать всего. И я не ошибся. Передвигаясь вдоль прохода, я неожиданно натолкнулся на незнакомого человека, который упал с грохотом на каменный пол от столкновения со мной. В том месте, где он стоял, было еще несколько человек, и тут уже запаниковал я. Хорошо, что рядом оказался Краснощеков. Он отреагировал мгновенно, направив луч фонаря на толпу. Это спасло меня от обморока: оказалось, что там стояли манекены. Краснощеков, как всегда, сохранял спокойствие. – Не волнуйтесь. Мы находимся одни. С обеих сторон проход был надежно замурован, и сюда никто не мог попасть. Разве что крысы. – Крысы?! – вскричала Антонина. – Где крысы? – Она вскочила на поддон с тканями, тот пошатнулся, и женщина вперед головой полетела вниз и распласталась на грязном полу. – Да успокойтесь же! – Краснощеков поднял Антонину, оторвал кусок ткани и помог ей почистить одежду. – Я от вас не ожидал такой реакции, извините. Я образно сказал про крыс. Их здесь не было и нет. Держитесь ближе ко мне, и с вами ничего не случится. В следующем помещении мы обнаружили в картонных ящиках коробочки с французскими духами, а в таре поменьше – различные украшения с камнями, коралловые и жемчужные бусы. О стоимости их было трудно судить, освещение фонарей не позволяло хорошо рассмотреть находку. Скорее всего, это была бижутерия. И вдруг за всем этим в углу комнаты мы увидели небольшой металлический короб, напоминающий сейф. Он был заперт. Поднять его не представлялось возможным, казалось, он сделан из чистого свинца. – Крепкий орешек! – разочарованно сказал я. – А мы попробуем его вскрыть алмазным диском с помощью универсальной пилы. – Краснощеков подключил ее к удлинителю и… Всего пять метров не хватило длины провода. Мы попытались подтащить металлический ящик поближе, но он не поддавался. Время шло, а решение не приходило. – Нам надо признать, что сегодня мы его не откроем, – устало сказал Краснощеков. – Мы испробовали все, что могли. Предлагаю оставить короб в покое до следующего дежурства Егора Степановича. – Но как?! – изумилась Антонина, – Вы хотите спокойно уйти, не посмотрев, что внутри? Я не переживу столько дней. А вдруг в нем находятся драгоценности? Представьте себе, мы вернемся, а он окажется вскрытым. Вы простите себе это? – А что вы предлагаете? – поинтересовался я. – Как что? Сломать! – Она взяла валявшуюся на полу доску от поддона и отчаянно ударила ею о сейф. Доска с треском разломалась. – Ой! – Антонина схватилась за руку, по ней заструилась темная кровь. – Вы что, – удивился я, – всерьез рассчитывали сломать металлический ящик палкой? Дайте перевяжу. – Я достал носовой платок и плотно прижал его к ране. Затем взял тесьму и туго затянул ее на руке ниже места повреждения. Кровь приостановилась. Антонина заплакала. – Мы не можем просто так уйти. Я всю жизнь ждала этого момента, и когда он настал, сдаться? Ни за что! – Но что мы можем сделать? – поинтересовался Краснощеков. – Обстоятельства выше нас. – А что, если мы возьмем провод у Егора Степановича? – осенило меня. – Я видел, что у него телевизор подключен через удлинитель. – Точно! – обрадовалась Антонина. Я довольно быстро добрался до вахты, сторож спал. Увидев меня, он встрепенулся и посмотрел с надеждой в глазах. – Пока порадовать особо не могу, – быстро проговорил я, запыхавшись, – надо еще один удлинитель. Не хватило немного длины. Дайте ваш от телевизора. – Так, а… Его нет! – Как нет? – удивился я. – Я же видел у вас. – Ну да, был. Но он перебоил, видно, провод прохудился. Мой сменщик отдал его починить электрику. – И где он? – У электрика. – А может, где-то еще есть? Подумайте. Егор Степанович, по-видимому, никак не мог проснуться. Он плохо соображал. – Удлинитель. Где же, где же он есть? – Его взгляд пробежался по комнате и затем замер в одной точке. Он сосредоточенно думал. – Егор Степанович! У нас осталось очень мало времени. Скоро сюда придут люди. Есть удлинитель или нет? – Есть! – обрадовался он. – Я видел, как перед уходом домой ремонтник положил какой-то провод в комнату со стройматериалами. Ключ оставил на вахте. Завтра, то есть уже сегодня, его напарник должен прийти пораньше. Пойдемте! – Он решительно встал и направился в конец коридора. В комнате лежали бумажные мешки с сухой штукатуркой, обои, мастерки, линейка-уровень, рулетка, строительные молотки, ведра с эмульсионной краской, банки с масляной краской, но провода нигде не было. – Ну я точно видел, как он заносил провод в комнату. – А может, в его руках был шнур? – Нет, точно он в руках держал провод и еще что-то. – Не это? – Я показал на миксер с длинной ручкой, к которому шел электропровод. Он стоял в углу комнаты. – Это! – обрадовался Егор Степанович. – Подойдет? Я прикинул, он был длиной не более полутора метров. – А может, еще какой-нибудь инструмент с проводом имеется? – Имеется! – Егор Степанович победно посмотрел на меня. – Пылесос. Он стоит у Антонины. Я чуть не взвыл от отчаяния. Надежда рухнула. Оставалось только смириться с действительностью. Меня с нетерпением ждали товарищи. Они по моему виду все поняли без слов. – Могу я взять для мужа бутылку водки, а себе духи? – спросила Антонина. – Лучше не делать этого, – возразил Краснощеков. – Вы сами говорили, что ваш муж любит поговорить. Бутылка необычная, начнутся вопросы. Давайте все оставим как есть до следующего раза. Все согласились. Уставшие и разочарованные, из последних сил мы заделали проход как смогли в надежде на то, что до нашего следующего посещения никто его не найдет. Глава 10 – А знаете, – сказал я назавтра Краснощекову с Никитой, когда мы вечером встретились в офисе, – оказывается, неизвестные ранее подземные ходы и помещения находят практически во всех российских городах: в Калининграде, Белгороде, Казани, Самаре, Орле, Тамбове, Екатеринбурге, Таганроге и даже в Усть-Куте. Я уж не говорю о Москве и Санкт-Петербурге. Из сибирских городов могу отметить Томск, в котором обнаружена целая сеть подземных проходов, причем там, в отличие от нашего города, все находки зафиксированы, имеются многочисленные свидетельства и заключения ученых. Кстати, в Томске есть мнение, что был такой переход через реку Томь, а местный археолог Кузнецов в конце прошлого века недалеко от Алексеевского монастыря обнаружил вход в подземелье, откуда якобы время от времени слышался гул, и чуть ли не содрогалась земля, как будто тяжелый конный экипаж проезжал по брусчатке. Поражает, что в некоторых городах, например в Белгороде, есть подземные ходы глубиной от шести до двенадцати метров. Удивляет и их большая протяженность, например, арочный с кирпичной обкладкой проход между Свято-Троицким собором и женским монастырем был пятьсот метров. А в Подмосковье и Ленинградской области обнаружены рукотворные проходы в несколько километров. Прослеживается и общая для всех российских городов закономерность: как правило, ходы находили случайно при строительстве или обвале грунта. В этих случаях приезжало высокое начальство и без обследования приказывало их засыпать, а об увиденном никому не говорить. Говорят, информацию об открытиях заставляли скрывать спецслужбы. Например, в Белгороде местный краевед высказал предположение, что в двадцатых-пятидесятых годах ЧК, ОГПУ, НКВД и КГБ в подземельях проводили массовые расстрелы с последующим захоронением убитых. Кстати, когда он опубликовал схему подземных ходов города, его предали анафеме. Томские исследователи также утверждают, что бетонирование таинственных проходов шло под руководством комитета госбезопасности. – Что ж, значит, наше с вами открытие подземной паутины в Иркутске не является уникальным – сказал Краснощеков. – Получается, что наши предки издавна повсюду строили подземные коммуникации. Если проанализировать все, что нам удалось узнать, то эти подземные объекты в зависимости от их назначения мы можем поделить на несколько групп: – инженерные сооружения – для сбора и отведения поверхностных вод; – колодцы – для забора воды; – культовые – ходы церквей и монастырей; – хозяйственные – проходы между основным домом и дворовыми строениями; – «убегаловки» – для экстренного покидания хозяевами своих домов и дворов; – торговые – для перемещения и хранения товаров; – оборонительные – для защиты территории, населенного пункта. – Я могу только в очередной раз восхититься вашими аналитическими способностями, – восторженно произнес я. – Думаю, что те случайные находки в Иркутске, которые зафиксированы в прессе, действительно можно отнести к той или иной группе вашей классификации. И нам важно не потерять объективность в оценке. То, что мы с вами обнаружили, доказывает существование в нашем городе широкой сети подземных сооружений, построенных в разные годы. – А вам знакома легенда о четырех крестах? – вдруг спросил нас Никита. – Нет. Расскажите! – В ней говорится, что Русь опечатана четырьмя крестами. В девятом-пятнадцатом веках на Руси были созданы системы подземных сообщений с городами оборонного значения. Их протяженность – сотни километров. В узлах систем на поверхности стоят храмы. Входов в подземелье было немного, и о некоторых из них знали только посвященные. Системы эти создали монахи. – Система Киева: Киевский крест. – Система Северо-Запада: Псков, Изборск, Печоры, Остров, Гдов, Порхов, Новгород, Ладога, Орехов, Тихвин, Копорье, Ям, Ивангород. – Система Востока: на Урале. – Система Юга: Крым, Краснодарский край, Средняя Азия. Крест представляет собой место, где подземные коридоры пересекаются или имеют развилки, то есть узловые точки всей подземной системы. Места развилок отмечены на земной поверхности ее строителями тем или иным способом. Так называемая разметка: деревья-индикаторы, валуны с метками и прочие хитрости, рассчитанные на специалистов. Четыре креста означают четыре укрепрайона, то есть существуют четыре подземные системы, не связанные между собой в глобальную единую сеть. В свою очередь, они делятся на множество мелких укрепрайонов, их насчитывается многие десятки. Всего на Руси существуют сорок девять подземных районов среднего размера и восемьдесят восемь мелких. Подземным районом называется определенная местность с более или менее четкими границами, где имеются подземные ходы.