– Да, он верил, что Шамбала могла бы помочь его плану завоевать весь мир. Многочисленные поиски ее ни к чему не привели. Гитлер был уверен в том, что отдельные участки земли состоят из пустот, внутри которых можно жить и которые уже давно стали домом для сверхразвитых народов древности. И такое мнение сформировалось не на пустом месте. Например, польский исследователь Ян Паенк утверждал, что под землей проложена целая сеть тоннелей, которые ведут в любую страну. Они буквально выжжены в земной тверди, и их стенки представляют собой застывший расплав горных пород – своеобразное стекло. Такие тоннели обнаружены в Эквадоре, Южной Австралии, США, Новой Зеландии. – Но откуда вы все знаете? – восхитился я. – В этом нет ничего удивительного, – смутился Никита. – Я всегда увлекался историей, и особенно меня интересовало, куда делась Атлантида. На земле были великие изменения, которые нельзя было объяснить только Всемирным потопом. Я стал собирать данные, и получилась определенная логическая цепочка, которая может многое объяснить. – В том числе и наличие большой подземной сети дорог под Иркутском! Краснощеков улыбнулся. – Для этого мы должны ее сперва обнаружить! Как вы считаете, – спросил он, – почему про наличие подземных ходов так мало известно и из-за чего представители власти и ЦСАН могут способствовать сокрытию информации? – Думаю, – предположил я, – для этого есть несколько причин. Во-первых, когда пришла в город советская власть, многие ходы были замурованы купцами и церквями, чтобы про них не узнали. Во-вторых, те, про которые узнали коммунисты, были тоже заложены кирпичом для безопасности: ими могли воспользоваться контрреволюционеры, ведь по ним можно было тайно проникнуть в большинство зданий, в которых размещались органы власти всех уровней. В-третьих, в этом были заинтересованы и те, кто знал про спрятанные сокровища и хотел поживиться ими. Про них могли знать потомки тех, кто по ним перевозил товары или оборудовал их для купцов. И чиновники, которые по служебным обязанностям могли узнать про таинственные ходы и клады, также были заинтересованы скрыть информацию ото всех. Сотрудники правоохранительных органов и ЦСАН как раз относятся к таким чиновникам. При советской власти распорядиться ценностями было крайне затруднительно, поэтому тайна просто передавалась потомкам. Сейчас времена изменились. – Ну, это уж слишком! – запротестовал Краснощеков. – Хотя… Если вспомнить, что недавно они в очередной раз проигнорировали информацию об обнаруженных подземных комнатах, разрешив их засыпать, то, может, ваше предположение и имеет основания. – Послушайте! – вдруг меня осенила мысль. – А не кажется вам очень странным то, что сейчас началось строительство сто тридцатого квартала? – А что в этом странного? – удивился Краснощеков. – Решили снести старые дома, которые давно ждали своего часа. Они тормозили развитие города. На них было больно смотреть, они разрушались, и государство не вкладывало денег в их восстановление. И коммуникаций там не было, потому что они относились к памятникам архитектуры. – Вот именно, – поддержал я, – почему же тогда сейчас разрешили снести одновременно так много памятников? А вы заметили, как глубоко копает техника? Вас это не наталкивает на определенные мысли? – А вы правы! – загорелся Никита. – Это явно не случайно! Раскопки ведутся за высоким забором, нередко в ночное время. Строители в основном иногородние, так проще уберечь тайну. И там стоит церковь, к которой наверняка подходил подземный проход и соединялся с купеческими домами. Мои знакомые, у которых проживала в том квартале бабушка, говорили, что ее заставили выселиться из дома, хотя он великолепно сохранился. У него был высокий каменный цокольный этаж и стены из лиственницы. И даже в доме была вода. Но его все равно решили снести, хотя он памятник истории. – Решение о сносе целого квартала в центре города было явно непростым, – продолжил я. – Его невозможно было принять без участия государства и согласования с ЦСАН, который находится в подчинении областной администрации. Значит, губернатора убедили принять такое решение или сотрудники ЦСАН, или кто-то непосредственно из областной администрации. Новый губернатор не иркутянин и не мог знать про подземные ходы. А какое время удобное выбрали! Тогда, когда власть в городе менялась. Один мэр ушел, другой еще только заступил на свою должность. То есть со стороны города никто возразить не мог. ЦСАН легко согласовал уничтожить то, что сам же поставил на кадастровый учет как памятники истории для их сохранения. Значит кто-то был сильно в этом заинтересован и за короткое время смог быстро пролоббировать данное решение. – Таким человеком не мог быть рядовой служащий, – подхватил Никита. – Не меньше чем заведующий отделом или заместитель губернатора. Причем он должен был знать тайну подземелий, и у него имеется ресурс все контролировать. – Получается, мы должны составить список всех сотрудников, которые могут влиять на принятие решений первыми лицами и имеют доступ к засекреченной информации. При этом они являются жителями или уроженцами Иркутска. Я думаю, такими лицами могут быть два заместителя губернатора, которые раньше работали в городской администрации на больших должностях и занимались вопросами строительства и жилищно-коммунального хозяйства, руководители ЦСАН и Министерства имущественных отношений области. Немаловажное значение имеет и ФСБ. Хотя они все могли объединить свои усилия… – Владимир Федорович, – перебил меня Краснощеков, – мне кажется, вы все же увлеклись. Ваша фантазия безгранична, вы давно уже доказали это. Справедливости ради надо сказать, что она нередко нас приводила к неожиданным открытиям, но, по-моему, предполагать целый заговор – это уж слишком. Хотя я не исключаю заинтересованность определенных государственных лиц в принятии решения о сносе целого исторического квартала. Но чего они хотели добиться: воспользоваться сносом, чтобы самим построить что-то в центре города или найти спрятанные сокровища и уничтожить следы подземелий – в этом надо разобраться. А для этого необходимо обнаружить хотя бы одну магистраль, по которой можно было перевозить грузы и где можно было спрятать большое количество ценностей. Нам необходимо продолжить обследование дома купца Второва. Давайте изучим карту и посмотрим, по каким улицам могли проходить подземные дороги. Нам также необходимо сравнить с дореволюционным планом города современную карту и попытаться определить, были ли серьезные изменения направления улиц. Так мы быстрее сможем разобраться во всем. Давайте заварим зеленый плиточный чай с молоком, он поможет нам немного отвлечься и не торопясь подумать. Мы еще раз решили поработать с архивными документами, чтобы лучше представить, как развивался Иркутск. Никита не принимал активного участия в поиске информации, связанной с подземными ходами в нашем городе. Он на несколько дней уезжал в командировку в Братск, житель которого обратился к нему по поводу полтергейста в квартире. Глава 6 – Прежде всего, – сказал я Краснощекову при встрече, – необходимо согласиться с вами в том, что купцам действительно было что прятать и от кого. Оказывается, Иркутск, его ближние и дальние окрестности не знали покоя от разбоя и грабежей вплоть до тысяча восемьсот шестого года, пока не вступил в должность гражданского губернатора Николай Трескин. Он создал истребительные отряды из каторжников, каждому из них пообещал уменьшить срок наказания, если они справятся с задачей уничтожения разбойников и грабителей. И уже через три года с разгулом преступности было покончено, хотя угроза разбоя всегда оставалась, что могло стимулировать купцов и церкви к сокрытию своего имущества и строительству подземных ходов. В восемнадцатом веке в Иркутске обороты торговли очень быстро росли, и в городе были построены Гостиный двор и таможня. Однако в семьдесят восьмом году того же века он сгорел в результате попадания в него молнии. Тогда купечество принимает решение построить новый Гостиный двор. В связи с этим все дома от улицы Чкалова[14][Ул. Мыльниковская.] до здания «Востсибуголь», ранее там стояла Тихвинская церковь, были снесены. Целый квартал между Спасской и Тихвинской церквами был занят Гостиным двором – двухэтажным зданием в виде замкнутого квадрата с обширным внутренним двором. Между Гостиным двором и улицей Желябова[15][Ул. Большая Трапезниковская.] появились еще мещанские торговые ряды. – Да, в Иркутске торговля процветала, – согласился Краснощеков. – Город расположился на пересечении важных путей. Как мне помнится, он имел четыре выезда: Московский вел в Европу; Заморский – в Забайкальские степи; Кругоморский – через Южное Прибайкалье в Монголию и Китай; Якутский – на север в Русскую Америку, к Лене и Амуру. Иркутск нельзя было миновать. А сердцевиной торговой жизни города, получается, стал Гостиный двор. К нему от Ангары шли улицы, под которыми, возможно, находились подземные дороги, что подтверждается зафиксированными адресами случайных находок комнат и ходов при обвалах: возле лингвистического университета на Чкалова, у глазной клиники на Ленина, во дворе гостиницы «Ангара» на Сухэ-Батора, под домом купца Второва на Желябова, у школы в переулке Богданова. – К этому можно добавить еще новые адреса, – продолжил я, – которые удалось выявить. Наиболее известным является большой подземный ход, начинающийся примерно от нынешнего магазина Аdidas[16][До недавнего времени размещался известный магазин «Лена».] и идущий вдоль улицы Урицкого[17][Ул. Пестеревская.] вплоть до Торгового комплекса. По некоторым данным, до революции он продолжался и в другую сторону, до особняка купца Второва, однако в ходе перестроек здания, в котором сейчас находится магазин «Эльдорадо», был завален. Большая часть его сохранилась до настоящего времени и используется для хранения товаров, правда, он перекрыт многочисленными поперечными стенками. Внутри подземелья могли свободно разъехаться две телеги. От хода было три ответвления – в сторону нынешнего магазина «Детский мир», к магазину «1000 мелочей» и по направлению к Первой аптеке на углу улиц Чехова и Дзержинского. Есть мнение, что ход этот распространялся и до улицы Литвинова[18][Ул. 6-я Солдатская.], где сейчас находится комплекс зданий МВД-ФСБ, но в тридцатые годы он был перекрыт бетонной заглушкой. Имеются сообщения, что большой комплекс купеческих подземных ходов был построен во второй половине девятнадцатого века, одновременно со строительством зданий и магазинов на улицах Карла Маркса, Урицкого и Литвинова. Несмотря на солидный возраст, подземелья находятся в отличном состоянии, даже дренажная система, отводящая подземные воды, осталась в целости и сохранности. Но официальную информацию об этом найти не удалось. – Можно сделать вывод о том, что современные улицы, такие как Желябова, Канадзавы[19][Пирожковский переулок.], Декабрьских Событий[20][Ул. Ланинская.], Сухэ-Батора, Ленина[21][Ул. Амурская.], Карла Маркса, Степана Разина[22][Ул. Почтамтская.], существовали с начала восемнадцатого века, только под другими названиями. Значит, и подземные дороги могли быть расположены именно под ними. – Очень хорошо, теперь мы можем на карте обозначить все выявленные адреса. Там, где обнаружены отдельные фрагменты, мы поставим точки, а где эти точки можно будет соединить по улицам, мы проведем линии. – Краснощеков взял фломастер и, склонившись над картой, стал рисовать. – Очень интересная картина получается! Взгляните, Владимир Федорович. Действительно, центр Иркутска был испещрен подземными ходами. Основное количество сосредоточилось в центральной части города. От Ангары линии проходили по улицам Ленина, Сухэ-Батора, Степана Разина, Декабрьских Событий, Пролетарской[23][Ул. Ивановская.], которая продолжалась через Урицкого до центрального рынка. Их пересекали улицы Сурикова[24][Ул. Спасо-Лютеранская.], Польских Повстанцев[25][Ул. Семинарская.], Чкалова, Желябова, переулок Богданова[26][Малотрапезниковский переулок.], Канадзавы, Свердлова, Карла Маркса. – Хоть в крестики-нолики играй, – пошутил я. – Прямо целый подземный город обозначился с проезжими и пешеходными улицами. – Именно поэтому мы с вами должны найти его. Глава 7 В следующее дежурство Егора Степановича мы уже имели представление, в каком направлении необходимо произвести обследование подвалов купца. Мы и вооружились более основательно, чем в первый раз, захватив с собой рулетку, шагомер и компас. Учитывая, что мы не обнаружили аномальные явления во Дворце, Никита отказался изучать состояние подвалов и выразил желание участвовать только в обсуждении результатов наших поисков. Но то, что мы обнаружили, застало нас врасплох. Осторожно проделав дыру на старом месте, мы проникли в круглый узкий проход под домом купца. Определив по компасу сторону, где находится улица Желябова, мы стали тщательно простукивать наружную стену. Нам повезло, вскоре мы услышали глухой звук в старинной кладке. Нам потребовалось немало усилий, чтобы одолеть стену, раньше все делали на совесть. Когда появилась небольшая дыра, на нас пахнуло спертым, крайне неприятным воздухом. Свеча горела, значит, кислород был. Мы были вынуждены надеть противогазы, которые захватили с собой, однако вскоре заменили их масками. Осветив фонарем проем, мы увидели широкий проход, который уходил вдаль. Отверстие было небольшим, поэтому идти первой вызвалась Антонина. Она шустро пролезла в дыру, оставив нас ждать снаружи. Вскоре из подземелья послышался душераздирающий крик. Не знаем, где мы взяли силы, но нам удалось быстро увеличить размер дыры и попасть в проход. С одной стороны был тупик. Побежав в противоположном направлении, мы увидели трясущуюся Антонину, присевшую на корточки возле стены. Фонарь у нее был выключен. Недалеко от него лежала винтовка. Увидев нас, Антонина смогла самостоятельно подняться, придерживаясь за стену. Она молча показала на останки человеческого тела. Взяв ее под руки и пройдя немного, мы обнаружили глухую большую комнату, там лежало еще несколько скелетов. На полу были разбросаны пустые гильзы. – Прямо кладбище какое-то, – прокомментировал я. Антонина закачалась, готовая упасть. – Осторожно! – Я крепче схватил ее и вывел из помещения. – Вам надо посидеть, а мы продолжим обследование. – Нет, не оставляйте меня одну! – категорически заявила она. – Я боюсь. – Тогда соберитесь! Ведь неизвестно, что нам придется еще обнаружить. – Трехлинейная винтовка, – Краснощеков рассматривал находку, – была принята на вооружение царской армией в тысяча восемьсот девяносто первом году. Очень хорошо сохранилась. – Это значит, – спросил я, – что она сюда попала до революции? – Нет, – возразил Краснощеков, – она долгое время была на вооружении и после революции, и даже использовалась во время Великой Отечественной войны. Так что установить время, когда она оказалась здесь, пока не представляется возможным. Необходимы другие факты. Осмотрев тщательно стены, Краснощеков обратился ко мне. – Вы заметили, как хорошо сохранился проход? По-видимому, здесь до сих пор функционирует система дренирования. Вскоре мы обнаружили еще одно ответвление. Но мы решили вначале дойти до конца главного прохода. Он заканчивался каменными ступенями, которые на шестой оборвались старой кирпичной кладкой. Мы постучали по ней, она отозвалась высокими тонами. – Хорошо заделали, – предположил я. – Не один слой кирпича положили. i_010.jpg – Около двухсот метров! – неожиданно заявил Краснощеков. – Что это значит? – не понял я. – Коридор длиной примерно двести метров. Я измерял шагомером. Сейчас посмотрим компас и примерно определим, где мы находимся. – Он достал карту, ее я дополнительно осветил своим фонарем. – Думаю, что мы дошли до подвала дома на улице Халтурина. Мне сейчас трудно утверждать, но, скорее всего, это дом областной библиотеки имени Молчанова-Сибирского. – Какой-какой библиотеки? – загорелся я. – Ага, на Халтурина… Так я как раз там сегодня был в отделах краеведения и литературы по искусству и историко-культурного наследия. Это высокий дом с башенками и звездами Давида, помните? Памятник архитектуры. – Я что-то слышал про него. – Краснощеков задумался. – Это доходный дом Файнберга. Интересно! Мы к нему вернемся позже, а теперь пришло время осмотреть ответвление от основного хода. Мы прошли по нему метров пятьдесят и также уперлись в глухую стену. По компасу и карте удалось примерно определить, что там расположены рядом два небольших здания: музей имени Виталия Рогаля и художественная мастерская Ивана Вычугжанина. Решили уточнить их местоположение, когда выйдем на поверхность и повторим маршрут по компасу. – Я вспомнил! – произнес неожиданно Краснощеков. – В доме Файнберга до революции размещался штаб иркутского военного гарнизона. Учитывая, что входы в проход были с обеих сторон хорошо заделаны и следов новой кладки мы не обнаружили, можно предположить, что такое количество останков здесь появилось в годы Гражданской войны или сразу после нее. Возможно, в подвале развернулся бой, а может, сюда складывали убитых и раненых, когда штурмовали здание. Но не исключаю, что здесь белые или красные могли расстреливать неугодных, а затем тщательно спрятать следы казни. И им это удалось. – Нам надо проверить всю наружную стену под улицей Желябова, – предложил я. – Я уже говорил, имеются данные, что раньше от дома Второва был широкий проход к улице Пролетарской и далее он уходил на Урицкого, по которой предположительно перемещались товары в магазины купца. Мы медленно простукивали стену. Она была добротно сложена. Все ряды кирпичей шли ровными линиями. – Идеальная работа! – восхищался я. Но когда мы уже подходили к дому купца, заметили сбой в кладке. Стали попадаться обломанные кирпичи, линия между рядами немного заиграла. И хотя, постучав, мы не услышали глухой звук, доказывавший нашу догадку о наличии пустого пространства за перегородкой, решили в этом месте все же вскрыть часть стены. – Будет непросто, – предположил Краснощеков. – Хоть мастера и использовали ломаный кирпич, сделали они свою работу на славу! Он не ошибся. Стена представляла собой монолит. И как бы мы ни старались ее пробить, нам удалось только сделать маленькую дырку. Но этого хватило, чтобы понять, что обнаружен еще один проход. Мы пытались рассмотреть пространство за стеной, но фонарь высвечивал только узкую полоску, которая тут же обрывалась. – Может, возле стены что-то близко стоит? – предположил я. Антонина схватила меня за руку. – Человек? – Она съежилась, было видно, что моя реплика ее напугала. – Навряд ли, – ответил я. – Если человек, то мертвый. – Я быстро обнял женщину за плечи, поздно сообразив, что мое предположение могло еще больше ее напугать. – Я пошутил. Никакого человека там нет. Просто проход, наверное, уходит в сторону, и поэтому мы не можем его осветить. – Давайте на этом закончим, – предложил Краснощеков. – Мы таким инструментом будем целый месяц здесь безрезультатно долбить. На прежней работе, когда однажды мы захотели сделать небольшое дополнительное окно в стене старинной кладки, нам потребовалось три дня, причем у нас возможностей было больше. – И мы так оставим? – возмутилась Антонина. – Вы хотите сказать, что больше не вернемся сюда? – Ошибаетесь, – улыбнулся Краснощеков. – Теперь мы уже не сможем не вернуться. Только мы это сделаем в следующее дежурство Егора Степановича и лучше подготовимся. Не исключаю, что за один раз у нас может ничего не получиться. Глава 8 Обследование подвалов не прекращало нашу работу и по изучению архивов и публикаций. В очередной раз, когда встретились с Краснощековым, мы имели еще лучшие представления о подземном городе. Никита отсутствовал. – До нашего последнего разговора мы с вами были уверены, что подземные ходы сделаны после Великого пожара, и причин так думать нашлось немало. Но они могли быть сделаны и до него. На картах города видно, что ходы идут по улицам, существовавшим еще в середине девятнадцатого века. Магистральные пути проходят от реки до Гостиного двора и затем расходятся по основным торговым улицам. В то время существовала бурная торговая деятельность, и большая часть товаров перемещалась под землей к центру торговли. Я нашел в прессе комментарий одного работника государственного архива Иркутской области, который утверждает, что почти весь комплекс купеческих подземных ходов на улицах Карла Маркса, Урицкого и Литвинова был построен до пожара одновременно со строительством зданий и магазинов во второй половине девятнадцатого века. – Возможно, – согласился Краснощеков, – но, как известно, жилой дом купца Второва и доходный дом Файнберга были возведены позже. Кроме того, я захватил фрагмент кирпича стены, которую мы с вами не смогли разломать. Он оказался лисихинским – его производили на окраине Иркутска недалеко от Ангары. Говорят в том месте водилось много лисиц, поэтому один из купцов окрестил ту местность Лисихой. Его производство началось только в тысяча восемьсот восьмидесятом. Можно сделать вывод, что исследуемый нами проход был построен после Великого иркутского пожара. – Здорово. А я и не заметил, что вы кирпич прихватили, я бы даже не догадался это сделать. – Я прошел хорошую школу. – Краснощеков улыбнулся. – Я не могу понять, почему купцы после пожара вновь не возвели уже в каменном исполнении Гостиный двор, раз он имел такое большое значение для города и приносил громадную прибыль? – А я думаю, этому есть объяснение, – сказал Краснощеков. – К концу девятнадцатого века добыча золота в Бодайбо резко сократилась. Пушнина с Востока и Севера стала перевозиться морским путем. В тысяча восемьсот шестьдесят девятом году был построен Суэцкий канал, и товарообмен Европы с Китаем упростился. Так что прибыль иркутских купцов сильно поубавилась. А в девятьсот втором году построили еще и Транссибирскую железнодорожную магистраль, которая обеспечила прямую сухопутную торговлю Европы с Китаем и Монголией, минуя Иркутск. Поэтому после Великого пожара в конце девятнадцатого века, когда Гостиный двор и торговые ряды сгорели, Тихвинская площадь перестала быть торговым центром города, и на этом месте появились муниципальные здания. Подземные галереи стали приходить в негодность, и их стали забывать. А окончательно с ними расправились с приходом в Иркутск советской власти, и информацию о них засекретили. – Да, чем больше мы с вами изучаем данный вопрос, тем меньше я понимаю, почему подземные ходы со своей системой вентиляции и дренирования, которые стали результатом громадного человеческого труда, были забыты. Ведь как бы было прекрасно для жителей нашего большого города восстановить их. По улицам становится все труднее ходить из-за большого количества транспорта, растет загазованность. Что мешает власти не скрывать информацию, а привлечь всех, кто может помочь выявить подземные пути, сделать это и обозначить их на карте? Какое грандиозное событие было бы для города и горожан. А сколько туристов могут привлечь наши подземелья! Потомки с благодарностью вспоминали бы тех, кто примет такое решение и осуществит его. – Возможно. Вам удалось найти новую информацию?