Некоторое время мы молчали. Никита и я внимательно разглядывали большую географическую карту мира, закрепленную на стене возле моего стола, пытаясь определить место, которое могла выбрать Шамбала. Саяны были величественны по своим масштабам, и мы все больше проникались идеей возможного скрытого проживания людей в горах и строили планы по их поиску. Но наконец рационализм Краснощекова взял верх. – Я предлагаю такое масштабное исследование Байкала и Саян, которое вы затеваете, отложить до лучших времен, – сказал он. – Это очень интересно, конечно, но сейчас назрели более неотложные дела. Скажите Никита, вы давно познакомились с Антониной и ее мужем? Это было так неожиданно, что я чуть не упал со стула. – С Антониной я познакомился вместе с вами, когда мы ее обнаружили в тайной комнате жены купца. А ее мужа я не знаю. Но почему вы спрашиваете об этом? – удивился Никита. – Потому что я видел вас сегодня, когда вы на серой «Волге» ездили в Академию наук. – Да, – смутился Никита, – меня действительно подвозила «Волга». Но ее хозяин, Валерий, мой хороший знакомый. При чем здесь Антонина и ее муж? – А когда и как вы с ним познакомились? – вопросом ответил Краснощеков. – В октябре прошлого года он обратился ко мне по поводу полтергейста в Братске у его знакомого. Там периодически возникают необычные случаи самовозгорания вещей в квартире, и мы их изучаем. Недавно, как вы знаете, я в очередной раз ездил в Братск, и опять вместе с ним на его машине. Но какое отношение он имеет к Антонине? – Самое непосредственное, – победно заявил Краснощеков. – Он ее муж! – Как это?! – удивился Никита. – Не может быть! Хотя почему не может… Просто это как-то неожиданно… – А вы рассказывали ему про нас? – перебил его Краснощеков. Никита задумался. – Да. Когда я прилетел с Таиланда, мы с ним пересекались, и я говорил, что познакомился с интересными людьми из детективного агентства. И даже дал ему почитать публикации ваших расследований, которые появились благодаря Владимиру Федоровичу. Он ими заинтересовался. – Теперь понятно, откуда узнала про нас Антонина и ее дед. – А что, нельзя было рассказывать про вас? – смутился Никита. – Но вы не предупреждали, а книгу Владимира Федоровича он мог найти и в другом месте, ведь она продается во всех магазинах. – Успокойтесь, – сказал Краснощеков, – вы не совершили ничего предосудительного. Видимо, это судьба. Почти в одно и то же время вы познакомились с Валерием, к ним переехал жить дедушка его жены и привез какую-то информацию, мы познакомились с вами, и получилась хорошая бригада по раскрытию загадок нашего города. – Но зачем он за нами следил? – не выдержал я. – Кто?! – удивился Никита. – Валерий. В тот день, когда вы сообщили, что пойдете вместе с нами исследовать ходы в доме Второва, но сами не пришли. Мы вас прождали больше часа и затем поехали на машине «УАЗ». А его «Волга» увязалась за нами и сопровождала до гостиницы «Ангара». Правда, мы их потом все равно обманули. Кстати, а почему вы тогда не пришли и не позвонили нам, что не сможете? – Постойте, все просто! – обрадовался Никита. – Я вспомнил. Я Валерию назначил встречу возле вашего офиса на восемь часов, когда планировал пойти вместе с вами. Обещал отдать ему последние результаты обследования квартиры его знакомого в Братске. Но незадолго до назначенного времени за мной неожиданно приехали мои товарищи и попросили срочно проверить подвал одного многоэтажного дома на наличие привидений. Я взял свою аппаратуру и поехал, планируя вернуться вовремя. Но там стала происходить такая чертовщина, что я про все забыл и поэтому не перезвонил ни ему, ни вам. Он, видимо, подумал, что я все равно с вами встречусь, поехал за вами, но так меня и не нашел. – Да, веселое объяснение, – улыбнулся Краснощеков, – если не считать потерянных нами нервных клеток и неудобств из-за оставленной возле гостиницы машины. – Вы уж извините меня, – смутился Никита, – так случайно вышло. – Но тогда кто пытался той ночью вскрыть наш офис? – поинтересовался я. – Офис?! – удивился Никита. – Про это я точно ничего не знаю. – По-моему, самое время заварить наш любимый зеленый чай с молоком по-монгольски, – неожиданно сменил тему разговора Краснощеков. – А что, – поддержал я, – с удовольствием! Тем более после нашего эмоционального разговора что-то сильно захотелось есть. – Тогда, может, пойдем во вьетнамскую кухню на Байкальской? – предложил Никита. – Давно остренького не ел, про Таиланд вспомнил, и захотелось. – Хорошая идея! – обрадовался я. – Там и зеленый чай попьем. Глава 17 Вечером мне позвонили из аппарата городской Думы и пригласили вместе с Краснощековым к ее руководству. Встреча состоялась в председательском кабинете, посередине которого стоял круглый дубовый стол внушительного размера, окруженный большими деревянными стульями с высокой спинкой. Нас встретил сам председатель, высокий степенный мужчина в очках, через которые, казалось, он пронизывал нас взглядом. Но, когда он заговорил, психологическая дистанция уменьшилась. Этому способствовало и присутствие его зама, уже знакомого нам. – Вы подняли интересную тему, – начал председатель. – О подземных ходах в нашем городе вспоминают, когда строители находят неизвестные деревянные и кирпичные сооружения под землей. Как мы выяснили, о случаях их обнаружения неоднократно писала пресса, но, по мнению экспертов из ЦСАН, это были колодцы или обычные подвалы. Вы утверждаете, что ходы существовали и даже имеется карта, на которой они обозначены. Вы ее показывали заместителю? – Нет, то была карта, которую мы сами составили по сообщениям в прессе, свидетельству людей и иркутским летописям, – ответил Краснощеков. – Кроме того, мы сами недавно обнаружили под домом купца Второва хорошо сохранившиеся коридоры кирпичной кладки, которые соединяют несколько домов. Причем их ширина достаточна для перевозки грузов на телеге, запряженной лошадью. – Это где, – удивился председатель, – под Дворцом пионеров? Я слышал, что там находили какой-то проход в сторону двора. Вы знаете еще и другие? – Конечно! Мы можем показать их вам или тем, кому вы поручите. Но на самом деле таких ходов много в городе, и даже существовала карта, о которой упоминается в летописи Иркутска Нитом Романовым. На ней были обозначены подземные пути между сорока церквами и купеческими домами. – А где та карта, вы видели ее? – В том-то и дело, что она странным образом исчезла, – выпалил я. – Или ее засекретили, – добавил Краснощеков. – Как выяснилось, – продолжил я, – это же происходит и в других российских городах. – Что происходит? – уточнил председатель. – Они имеют в виду, – пояснил заместитель, – что подземные ходы засекречивают во всех городах России. – А смысл? Они могли бы разгрузить город. Сейчас количество машин растет геометрически, а дороги расширить невозможно из-за исторической застройки в центре города. Пешеходы не могут перейти улицу, постоянные пробки. Но даже если нельзя все ходы восстановить, то их важно сохранить как памятники. Народ должен знать свою историю. Тем более это важно в связи с приближением юбилея нашего города, ему скоро исполнится триста пятьдесят лет. Вы слышали о моей инициативе: к юбилею триста пятьдесят добрых дел? – Нет, – признался я. – Но мы так же, как и вы, считаем важным найти и восстановить до праздника хотя бы некоторые подземные тоннели и рассказать о них. Это бы дополнительно привлекло туристов в наш город. – В этом и состоит смысл моей инициативы, что каждый житель может внести свой вклад в улучшение привлекательности Иркутска, повышение качества жизни горожан, сохранение традиций и истории нашего города. Специально для поощрения активных граждан создан премиальный фонд, который к юбилею города отметит заслуги участников. Ваше предложение также может быть включено в список добрых дел. – Председатель оценивающе просканировал нас взглядом. – Это здорово, что городская Дума решила поощрять жителей за добрые дела – восхитился я. – Конечно, мы готовы, причем бескорыстно, принять участие в сохранении архитектурной истории нашего города. Как раз об этом мы с вами тоже хотели переговорить. – Про сто тридцатый квартал? – усмехнулся председатель и посмотрел на заместителя – тот кивнул. – Да, я в курсе, что вы задавали этот вопрос. И что вас не устраивает? – Дело даже не в квартале, – сказал Краснощеков, – а в непоследовательном отношении к городским памятникам руководства и сотрудников ЦСАН. Они когда-то практически все старые дома, построенные вплоть до пятидесятых годов двадцатого века, например, такие как кинотеатр «Марат», отнесли к архитектурным памятникам и запретили их снос. А для проведения их капитального ремонта обязали все с ними согласовывать. Причем перед этим еще надо было заказать у них за отдельную плату историческое обследование, сделать проект, и только потом они рассматривали возможность вынесения решения. Короче, все это привело к тому, что собственники и пользователи ремонт вообще перестали делать, что обусловило разрушение домов. Но вдруг их политика изменилась, и они дали «добро» на уничтожение целых кварталов архитектурных памятников, домов, построенных в позапрошлом и начале прошлого века. Я имею в виду здания Красных казарм и сто тридцатый квартал. Все это очень странно. – Да, – согласился председатель, – такая проблема на самом деле существует, но у нее две стороны медали. Вы правы, что памятники не ремонтировали. А знаете почему? Не только из-за необходимости их обследовать, но и из-за их огромного количества. В Иркутске находятся тысяча сто девятнадцать домов-памятников. В реставрации нуждаются двести тринадцать объектов, и для этого требуется более пяти миллиардов рублей. Разве возможно такое количество поддерживать в хорошем состоянии, никакого бюджета не хватит. Согласен с вами, что это и следствие политики бывшего руководства ЦСАН, который кто-то из областной администрации догадался перевести на хозрасчет, вот они и создали себе хороший объем работ. Теперь списки памятников пересматриваются, и это правильно. Необходимо сохранить все, что важно для истории, но и сделать так, чтобы это не тормозило развитие города. Сто тридцатый квартал вызвал очень много нареканий у депутатов, и мы неоднократно обсуждали этот вопрос, но теперь уже что-то изменить невозможно. Решения приняты на уровне федерального и областного правительства, и мы вынуждены участвовать в этом, чтобы к юбилею города завершить стройку, иначе после больших планов иркутянам могут достаться только котлованы, как это нередко бывает в нашей стране. Было понятно, что мы коснулись темы, которая не безразлична депутатам, но уровень их полномочий в решении некоторых вопросов ограничен. – Но вы не думайте, что мы ничего не делаем, – как будто прочитал мои мысли председатель, – для изменения ситуации. Мы активно встречаемся с губернатором, министрами и с новым мэром, чтобы они лучше поняли накопившиеся городские проблемы и совместно с нами могли эффективно их решать. А по поводу подземных ходов подготовьте свои предложения о том, что нужно сделать и чем мы сможем вам помочь. Я дам поручение аппарату Думы, чтобы они активно подключились к решению проблем. – Он встал. – Извините, скоро начнется совещание у губернатора по подготовке к празднованию юбилея города, мне необходимо покинуть вас. Но, если у вас еще остались вопросы, вы можете задать их заместителю. – Ну что, довольны встречей? – спросил нас зам. – Я как обещал, сделал все что смог. – А с мэром удалось вам встретиться? – спросил я. – Удалось. Но он не заинтересовался вашим вопросом. Сказал, что не видит смысла в поиске старых ходов, тем более он в них не верит. Его больше беспокоит состояние современных подземных коммуникаций. Глава 18 Общением с руководством Думы мы остались довольны. И решили не затягивать со своими предложениями, договорившись обсудить их на очередной встрече в офисе. Но перед этим надо было увидеться с Антониной, предварительно с ней созвонившись. Она проживала в районе площади Декабристов, и мы назначили встречу возле ДОСААФ в недавно открывшемся кафе «У Солохи». К сожалению, там была представлена только украинская кухня, богатая изделиями из теста, и полностью отсутствовала острая еда, которую мы предпочитали в последнее время. Хотя, когда мы попробовали рыбный пирог, который взяли к чаю, наше настроение улучшилось. Антонина пришла одна. Настроение ее было бодрым, она загадочно улыбалась. – Ну что, заговорщики, не уехали на рыбалку? Что вас остановило – как всех мужчин, женщины? – И это тоже, – слукавил Краснощеков. – Мы с Владимиром Федоровичем сами плохо готовим, предпочитаем, когда рядом с нами находится специалист. – Чувствуется! – Она взяла рыбный пирог из тарелки. – И что, вы хотите пригласить с собой меня? – Она томно посмотрела на нас. – А вы бы поехали с нами? – спросил Краснощеков. – А почему бы и нет?! – Она игриво улыбнулась. – Я ведь женщина, и все человеческое мне не чуждо. – А как ваш муж, – спросил я, – он вас не потеряет? – О чем вы? – нахмурилась Антонина. – Ему лишь бы бутылка рядом стояла. Я слушал ее и не понимал, когда она говорит правду и когда играет, как хорошая актриса. Трудно было усомниться в ее искренности. Можно только удивляться Краснощекову, каким образом он заметил фальшь ее и Егора Степановича в последнюю нашу встречу. – Антонина! – Серьезным тоном сказал Краснощеков. – Мы все знаем, и нет смысла вам отпираться. – Что вы знаете? – удивилась Антонина, глаза ее чаще заморгали. – Я про мужа вам говорю правду. Ему водка дороже, чем я. – Не лгите, Антонина, – настаивал Краснощеков. – Я видел, как после последнего посещения подвалов Дворца утром, когда мы уехали с Владимиром Федоровичем на такси, за вами приехала та самая серая «Волга», которая следила за нами. Вы прошли вместе с водителем к себе домой. Я выяснил, что у него такая же фамилия, как у вас. Антонина покраснела. Она сделала несколько глотков чая из кружки. – Да, у Валеры такая же фамилия, как у меня. Это мой брат, но при чем здесь та «Волга», которая за вами ехала? – Ваш брат?! – изумились мы с Краснощековым. – Но вы же нам сказали, что носите фамилию мужа. – Да, это так. Мой брат сменил свою фамилию на мою по мужу. Вы бы хотели носить фамилию Гнида? Нас с ним в школе задразнили, как только не называли. Я и замуж выскочила, можно сказать, за первого встречного, чтобы фамилию сменить.