И тут в дверь квартиры позвонили – приехала «Скорая». Юлия открыла дверь, в прихожую ввалились две крупные, широкоплечие, громкоголосые тетки в просторной голубой медицинской униформе. – Где наш клиент? – деловито осведомилась та, что выглядела постарше. – Вот тут… – Юлия показала на неподвижное тело старушки. – Поскользнулась и… – Понятно. – Женщины переглянулись, младшая разложила носилки, ловко уложила на них тело. – Мать? – спросила старшая, одновременно проверяя пульс Зои Павловны. – Соседка, – так же лаконично ответила Юлия. Врач что-то коротко бросила своей спутнице на непонятном медицинском языке, та достала шприц, срезала головку ампулы, наполнила шприц. В это время из прихожей донесся взволнованный женский голос: – Мама! Где моя мама? Юлия выглянула в прихожую. Там стояла Татьяна, дочь Зои Павловны, бюст ее взволнованно вздымался, из-за ее спины выглядывали другие соседи, набежавшие на запах скандала. – Что с мамой? – Она без сознания, я «Скорую» вызвала… они там, на кухне… – Как это случилось? – проговорила Татьяна трагическим голосом, сжав руки на груди. – Я только домой пришла, она за мной проскользнула, я и не заметила… – Не заметила? – в голосе Татьяны прозвучали обвиняющие нотки. – Как можно не заметить? Это же человек, а не кошка! Кажется, она хотела найти кого-то, кто виновен во всех ее несчастьях. – А как можно больного человека оставить без присмотра? – огрызнулась Юлия. – Я, что ли, должна за ней присматривать? Она и так меня каждое утро будит! – Я только в магазин вышла… – Татьяна попятилась, переходя от нападения к обороне. – Нужно же мне в магазин ходить… у нас на прислугу денег нет… – Тогда ключи от нее прячьте! – Верно, она по всем квартирам ходит, всем надоедает, нужно за ней лучше следить! – подал голос сосед Василий. – Это удивительно, что до сих пор с ней ничего не случилось! Вот вчера она так же к нам приперлась, и в прошлую среду… Жена дернула его за рукав – тише ты, может, бабка померла, неудобно все-таки… В это время в прихожую вышли женщины с носилками. Старшая оглядела присутствующих, наметанным глазом выделила среди них Татьяну и проговорила строго: – Вы родственница? – Дочь. – Найдите ее документы. Поедете с нами. В четвертую больницу повезем. – Я сейчас… я быстро, буквально одну секунду… – Татьяна метнулась в свою квартиру. Остальные соседи тоже быстро ретировались, почувствовав, что спектакль закончен и не будет больше ничего интересного. Юлия закрыла дверь и осталась наконец одна. Точнее – наедине со своими безрадостными мыслями. Приходилось признать очевидное – ее только что пытались убить. Причем все указывало на мужа… Но, что бы ни случилось в последние дни, какое бы напряжение между ними ни возникло, как бы Юлия ни злилась на него, она ни за что не могла поверить, что муж попытался убить ее. Это просто невозможно. Кто угодно, но не он. Но все факты однозначно указывают на Антона… Его звонок и нож, его нож, которым он обрезал провод кофеварки. Юлия помотала головой: несмотря ни на какие факты, она ни за что не может примириться с этой мыслью. Значит, эти факты нужно проверить. Первый факт – Антон позвонил ей на работу, чтобы сообщить о фальшивой протечке. Но сама она с ним не разговаривала… Юлия торопливо набрала номер шефа. Трубку сняла секретарша. – Саша, это Юлия Кочетова. – Ой, Юль, ну что там у тебя случилось? Разобралась со своими неприятностями? А то наш-то уже про тебя спрашивал, ругался очень, прямо на стенку лез… – Это долгий разговор, – отмахнулась Юлия, настроение шефа интересовало ее теперь в последнюю очередь. – Ты мне лучше вот что скажи: когда ты с моим мужем разговаривала, тебе ничего не показалось странным? – Странным? О чем это ты? – Но это точно был он? – Ну да… он сказал, что он твой муж… – Извини, дурацкий вопрос. Ты же с ним незнакома. Спрошу иначе: какой у него голос был? – Как – какой? Ты что, голос своего мужа не знаешь? – Но все же – какой у него был голос? Ты ведь со многими людьми по телефону говоришь, каждый день, наверняка можешь многое об их голосе сказать. Грубая лесть подействовала. – Ну, какой голос… – Саша задумалась. – Не знаю… обыкновенный голос… мужской… – Понятно, что не женский. А поточнее? – Ну, как будто немножко простуженный… – Гнусавый, что ли? Как будто у него насморк? – Нет, скорее, хриплый. – А что он тебе говорил? Только точно, если сможешь. Постарайся вспомнить каждое слово. Саша снова задумалась и наконец неуверенно проговорила: – Сперва он, значит, сказал, что он твой муж, а потом – что у вас дома протечка и чтобы ты скорее ехала, потому что он никак не может уйти с работы, а соседи бесятся… – А еще точнее не помнишь? – А, вот еще… мне это еще показалось странным… он сразу сказал, что он супруг Юлии Кочетковой. Я переспросила, а он тогда поправился – не Кочетковой, а Кочетовой… – Ты уверена – он сказал именно «супруг»? – Ну да, а что такого? Тут в трубке послышалось недовольное басовое гудение, и Саша торопливо шепнула: – Все, говорить больше не могу, шеф пришел! Александр Васильевич, это из налоговой звонили!.. – Секретарша отключилась. А Юлия мрачно уставилась перед собой. Выходит, ей звонил вовсе не Антон. У Антона голос вовсе не хриплый, голос у него красивый и звучный, что Юлии всегда нравилось. Но это еще не так существенно. Гораздо важнее то, что звонивший в первый момент перепутал ее фамилию. То есть свою фамилию – если это был Антон. Трудно, вернее, невозможно представить, чтобы Антон – да и кто угодно другой – перепутал свою собственную фамилию. И вдобавок к этому он назвал себя ее супругом. Антон это слово на дух не переносил, его от него буквально воротило. Значит… Значит, ей звонил кто-то другой, кто-то посторонний, кто-то, кто хотел, чтобы она приехала домой посреди рабочего дня и попала в расставленную на кухне ловушку… Но кто это мог быть? В голове у Юлии мелькнула еще какая-то важная мысль, но в это время в двери заскрежетал ключ, дверь распахнулась, и Антон собственной персоной появился на пороге.