Она удивлённо взглянула на меня, стала читать. Глаза её расширились от удивления, три строчки она изучала, наверно, минут пять. По её лицу ничего нельзя было понять, но, видимо, раздумывала, как меня послать. Наконец, что-то быстро черкнула, и подвинула листок ко мне. Нет, — прочитал я. Ожидаемо. Но я решил предпринять ещё попытку. Надо её заинтересовать. После кратких размышлений я написал так: Мне нужно выяснить у тебя кое-что о том, что сказала директриса. Давай поговорим после уроков. В этот раз она не раздумывала, а лишь скользнув взглядом по записке, подчеркнула своё «нет» и поставила восклицательный знак: Нет! Я вздохнул. Самый лёгкий путь к разгадке тайны был отрезан. Видимо, придётся прояснять её другим путём. Из упрямства я всё же приписал: Если передумаешь, позвони в любое время, — и ниже написал свой домашний телефон. В третий раз увидев у себя под носом записку, Анжелика поморщилась от моей навязчивости, но листок возвращать не стала, сунув его в учебник. Ну, хоть так. Я наконец обратил внимание на то, что происходит в классе, и с удивлением понял, что по крайней мере половина учеников, те, что сидели за нами и рядом, смотрят на нас и переглядываются. Очевидно, наша переписка не осталась без внимания. Учитель, к счастью, не обращал на это внимания, он у доски пытал ту девчонку с лицом мопса, Астраханцеву. Если пошёл по алфавиту, то я следующий. И верно. — Белов! К доске, — заглянув в журнал, вызвал он. Кстати, на истории журнала не было, а теперь вот появился. Откуда бы? Не заметил. Я решил на доске продиктованное им уравнение и получил первую в этой жизни пятёрку. — Молодец, — похвалил меня учитель. — Силён в математике? Я пожал плечами. — Ладно, посмотрим, посмотрим, — довольно потёр руки он. — Класс, можете быть свободны, — обратился он ко всем, хотя до конца урока было ещё десять минут. Прихватил журнал, и ушёл. Все обрадованно стали собираться, многие при этом бросали на меня странные взгляды и перешёптывались, но никто ничего не спросил. Ну и я не стал заморачиваться, собрал вещи в сумку, и двинул на выход. Глава 16. Взаимные обвинения Я зарулил в туалет, сделал свои дела, и вышел из него, а звонка всё ещё не было, поэтому школа была пустынна. Спускаясь по лестнице, я прикидывал планы на вторую половину дня. Сперва поесть, потом можно в парикмахерскую сходить, за это время как раз обед уляжется, и уже тренироваться можно будет. Эге, видимо, ни фига — в пустом вестибюле меня ждали Макс, Арина и Савостикова. — Явился, наконец-то! — недовольно обратилась ко мне Савостикова. — Между прочим, Виктора Николаевича я вчера так и не смогла застать дома до позднего вечера. И сегодня с утра тоже, — многозначительно сказала она. Я недоумевающе поглядел на неё. Кого? Ах, да! Я думал, эта тема уже неактуальна. И охота ей? Я пожал плечами и прошёл мимо. Бочкарёв дёрнул меня за сумку. — А о чём вы с Маркизой переписывались? — Да так… — на ходу ответил я, прикидывая, может ли Макс знать о ней что-нибудь. Можно попробовать спросить. — В кино её пригласил. Макс вылупил на меня глаза. Савостикова, и без того захлебнувшаяся возмущением от моего пренебрежения судьбой Виктора Николаевича, аж поперхнулась. Арина непонимающе переводила глаза с них на меня. — Ты чего, совсем ку-ку? — наконец выдавил Макс, покрутив пальцем у виска. — А что такого? Красивая девчонка, хотел познакомиться поближе. — Это же Маркиза! — почти простонал Макс. — У неё же предки крутые, как хвосты поросячьи. Её на джипе в школу и из школы возят, у её отца даже замок во Франции есть! И самолёт свой! Интересно… — Ну и что? — подначил я. — Прошлой весной она на два дня пропала, так всю школу сверху донизу перетрясли, тут милиция дежурила, всех учителей в ФСБ вызывали! — захлёбывался Макс. — Её похитили, что ли? — заинтересовался я. — Кто ж нам скажет! Но она и до этого сама по себе была, а потом уж и вовсе. На нас как на пустое место смотрит. Какое тут кино. — А её к доске вызывают? — поинтересовалась Арина. — Оценки завышают? — Ну… — Макс переглянулся с Савостиковой, и сморщил лоб, вспоминая. — До пропажи-то вызывали. А оценки… А фиг знает, какие у неё оценки, — озадаченно нахмурился он. — Да она дура! — не смогла смолчать Савостикова. — Потому и молчит всё время, чтоб никто не догадался! — Поня-я-ятно, — протянул я. И пошёл дальше. За моей спиной произошло какое-то шебуршение, но я не стал оглядываться. Так, с шебуршением в кильватере, я вышел на Ленинградский проспект. — Иван, погоди, давай поговорим, — окликнул меня Макс уже у подземного перехода. Вот чёрт, есть охота просто зверски, а у детишек опять выяснялки какие-то. Я так и сказал: — Макс, жрать хочу, умираю. Давай потом. Завтра. — Какое завтра! — завопила вместо Макса Савостикова. — До завтра Виктора Николаевича, может, убьют! — Пойдёмте ко мне, — вмешалась Арина, — пообедаем и поговорим спокойно. — Нет уж, — отказался я. — Вчера уже были, каждый день, что ли, у вас столоваться? Я домой пойду, у нас картошка с грибами. Макс сглотнул. — Может, попозже встретимся? Через часик? — Нет, у меня планы. В парикмахерскую собирался, да и вообще. — Ваня, ну пожалуйста, — проникновенно сказала Арина, глядя на меня снизу вверх. — Нам очень нужен твой совет. Савостикова отчётливо скрипнула зубами. Но Арина так смотрела… — Ладно, — неохотно согласился я. — Где и когда? — Ко мне нельзя, — быстро сказал Макс. — Ко мне сегодня тоже — папа после командировки спит, — покачала головой Савостикова. Все уставились на меня. Я закатил глаза, и обреченно сказал: — Ладно уж, приходите. К трём. Скаковая, дом пять. — А с Ричем можно? — вместо Савостиковой спросила Арина. Видимо, ей самой уж очень не хотелось меня о чём-то просить. Бедный пёсик не виноват, что у него такая хозяйка. — Можно, — проворчал я. И мы разошлись в разные стороны — Макс остался на той стороне, а мы нырнули в переход. Я шёл быстро, и девчонки где-то отстали. Раз уж будут гости, надо купить что-то вкусненького, поесть и попить. Сладкого, они же после обеда будут. В киосках около дома, которые тут называли «коммерческими палатками», я изучил цены на газированные напитки — кола стоила по восемь тысяч за полтора литра. Да ну нафиг, так мне на стрижку не хватит. И я купил два лимона — сделаю лимонный напиток, я видел у нас на кухне большой пузатый кувшин — и большой пакет разноцветных маленьких безе «Мозаика». Дома я сперва основательно подкрепился, и начал готовиться к приходу гостей. Сварил сироп и поставил остывать. Так, теперь приготовим место. К себе в комнату не приглашу, будем заседать в гостиной. Я накрыл соломенной салфеткой-дорожкой журнальный столик, достал из серванта огромную хрустальную салатницу под безе. Салатница оказалась пыльной, как и стаканы, и тот пузатый кувшин. Пришлось всё мыть, и надо сказать, результат того стоил — салатница заискрилась, как сосулька в морозное утро, а прозрачные стаканы и кувшин выглядели как с рекламного буклета Икеи. Тут я вспомнил, что не переоделся, и помчался к себе. Время подходило к трём. Нормальной домашней одежды у меня так и не было, только те жуткие штаны, что я надевал в первый день, так что я надел штаны от спортивного костюма и футболку. Уф, вроде всё. Вовремя — как раз раздался звонок в дверь. Они пришли все вместе, но без Рича. Закрывая дверь, я увидел соседку Эмму Карповну, любопытно вытянувшую шею в сторону нашей квартиры. Когда все расселись и огляделись, я разлил лимонад, и спросил, стараясь, чтобы недовольство не звучало слишком уж явно: — Итак, просветите меня, зачем мы собрались? — Виктора Николаевича всё ещё нет дома, — исподлобья глянула на меня Савостикова. — Надо что-то делать. Я вздохнул. — Ну, расскажи про него. С кем он живёт? — С женой. Вчера она тоже удивлялась, что его долго нет, и он её не предупредил, что задержится. А с утра мне никто не открыл, и сейчас тоже.