Я отпил, пока она о чём-то размышляла. Укусил булочку. Фух, вроде отпустило. — Конечно, это никуда не годится, — обменявшись многозначительными взглядами с секретаршей, наконец, произнесла директриса. — Но и ты не прав, учителя-предметники действительно могут оценивать поведение ученика на уроке, и ставить оценки в дневник, но эти оценки суммируются с другими за поведение, и в конце недели классный руководитель выводит среднюю. В конце четверти из оценок за неделю тоже выводится средняя, итоговая за четверть. Так что ничего непоправимого не произошло. — Она помолчала, и продолжила. — Другое дело, что ты не понял, что именно сделал не так, и честно говоря, из твоего рассказа я тоже этого не поняла. Я думаю, надо выслушать и другую сторону. Лида! Пригласите к нам Елену Вячеславовну. — Сейчас? — Да, прямо сейчас. Восьмой «б» хороший класс, они посидят тихо. Секретарша вышла, и директриса тоже принялась за чай. — Елена Вячеславовна — молодой специалист, — произнесла она будто между прочим. — Она тоже новенькая, как и ты. — Да, я понимаю, как важно сразу наладить дисциплину, — сориентировался я. — Я рада, что ты это понимаешь, — просияла она. Прямо добрый дедушка Дамблдор. Я был несколько сбит с толку. Надеюсь, хотя бы пойму, с чего химичка на меня окрысилась, а будет ли у нас дальше вражда, меня не волновало. Химию я знал хорошо. Директриса поднялась и перешла в крутящееся кресло за директорским столом. Я тоже вскочил, она царственно повела рукой. — Сиди, Ваня, пей чай. В кабинет постучали, и внутрь робко заглянула химичка. — Вы меня звали, Екатерина Алексеевна? — Здравствуйте, Елена Вячеславовна, проходите. Она прошла и подсела к столу для совещаний, не заметив меня, кресла оказались у неё за спиной. — Елена Вячеславовна, расскажите, что сегодня произошло на уроке у восьмого «б»? — доброжелательно поинтересовалась директриса. — У восьмого «б»? Ничего… ничего особенного. — Но у вас случился конфликт с учеником. Вы поставили ему два по поведению. Разве нет? — Ну конфликтом я бы это не назвала, — замялась химичка. — Так что же произошло? — Дело в том, что этот ученик… Он отвлекался, не слушал меня, и… постоянно смотрел на свою соседку по парте, бедная девочка просто не знала, куда деться! Нифига себе заявочки! — То есть, — медленно проговорила директриса, — вы поставили ученику двойку за то, что он… смотрел на соседку? — Не только! — поспешила оправдаться училка, видимо поняв, что на двойку это не тянет. — Он нагло разговаривал со мной, выкрикивал с места, и… — И? — поощрила директриса. — Отвлекался… — Ваня, — окликнула меня директриса, — а с кем ты сидишь за партой? Елену Вячеславовну так и подбросило на стуле! До этого она меня не замечала. — С Анжеликой Олейник. — С Олейник? — внезапно помрачнела она. — А ты не хочешь пересесть? — Пересесть? Нет, не хочу, а зачем? — Ладно, Ванечка, ты иди и ни о чём не беспокойся, а мы тут… ещё поговорим с Еленой Вячеславовной. Не беспокойся, твоя двойка аннулирована. Я кивнул, и направился к двери, не очень понимая, доволен я или нет. Скорее всё же да. Я не сомневался, что гнусной химичке сейчас достанется. В приёмной я замедлил шаги у стола секретарши. — Лидия Степановна, а скажите, пожалуйста… — Да-да? — доброжелательно откликнулась она. — Вы не знаете, почему и наша классная, и директор сейчас предлагали мне пересесть от Анжелики Олейник? Что с ней такое? — Ты сидишь с Олейник? — округлила на меня глаза секретарша. — Ну да, а что такое-то? Она колебалась, будто собираясь сказать что-то важное, и раздумывала, достоин ли я такой чести. Но, видимо, чаша весов склонилась не в мою сторону. — Не отвлекай меня всякими глупостями, мне работать надо! Она с деловым видом стала перекладывать какие-то бумажки, и я понял, что надо уходить. Глава 15. Маркиза ангелов Я подошёл к кабинету химии, чтобы забрать сумку. Конечно, класс сидел не тихо. Но и не слишком громко. Под взглядами множества глаз я подошёл к своей парте. Учебник и тетрадь так и лежали. Я убрал в сумку. — Что, Белов? Что было-то? — это Савостикова, конечно. А я даже и знаю, что сказать. — Да нормально всё. Разошлись бортами. — Ты у директора был, что ли? — спросил Карпов. — Ну да, — пожал я плечами. — И чего она? — А чего? Директор же, — туманно ответил я. И только сейчас вспомнил, что Устав я так и не взял. Но решил, что не буду возвращаться. Хватит на сегодня. Мне ещё с родителями объясняться, надо нервы поберечь. От дальнейших расспросов меня спас звонок. Почти весь класс подорвался в сторону двери, устроив привычное столпотворение. Я, понятно, в толпу не полез. Как и Анжелика Олейник. Макс тоже задержался, поджидая меня, как и Арина, и старательно делавшая вид, что ей всё равно Савостикова. — Ваня, ты правда у директора был? — тревожно заглянула мне в глаза Арина. Я кивнул. — Ничего себе! Я бы никогда не решилась! И что она сказала? — Обещала разобраться, — увидев, что Анжелика прислушивается, я не стал уточнять, что на директора нарвался в общем-то случайно. И что ничего она толком и не сказала. Толкучка рассеялась, и мы пошли на двойную историю. Кабинет снова удивил — на этот раз тут были одинарные парты в шесть рядов. Кажется, я такое видел в каком-то зарубежном фильме. На стенах висели картины на исторические темы — «Призвание варягов», «Совет в Филях», «Утро стрелецкой казни», и ещё какие-то на античные темы. Мне тут сразу понравилось. Да ещё и учителем оказался мужчина, очень увлеченный. Он так интересно рассказывал о России начала девятнадцатого века, что весь класс сидел, затаив дыхание. Я вообще-то собирался спокойно поразмышлять о своих проблемах, особенно о соседке Анжелике, но и то уши развесил — вот что значит — человек на своём месте! Последним уроком сегодня была алгебра, и я, машинально черкая в тетради какие-то уравнения, думал о своём. То есть о своей соседке, с которой за три дня даже словом не перемолвился, и от которой пересесть мне посоветовали уже два человека — классная и директор. Ну не то что бы посоветовали… Я нахмурился, вспоминая дословно, что они говорили. Кстати, а ведь классная сама меня с ней посадила, вдруг вспомнил я. И что бы это значило? У кого бы спросить? Ученики не знают, иначе Савостикова выболтала бы, когда я спрашивал в первый день. Учителя знают, но не скажут, как секретарша. Остаётся сама Анжелика. Маркиза, вспомнил я её прозвище, и, надо сказать, ей оно очень подходило — было в ней что-то аристократически-надменное, и в то же время эти кудряшки, как на портретах Галантной эпохи… Впрочем, это явно от имени, фильм такой был старый «Анжелика маркиза ангелов». Блин, и вот почему я помню какие-то доисторические фильмы, а самого себя вспомнить не могу? Так, не отвлекаться! Сейчас на повестке Анжелика. Как к ней подкатить? Она вообще ни с кем не разговаривает, и держится особняком. Дождаться после уроков? Пожалуй, так будет лучше. Или нет, напишу-ка я ей записку! Недолго думая, я вырвал из тетради листочек и накатал: Анжелика! Мне бы хотелось познакомиться с тобой поближе. Давай после уроков сходим в кино, или куда захочешь. Сегодня или завтра? Иван. И положил листок ей на тетрадь.