Бабушка заразительно рассмеялась. — Сарафан с кедами? А что, вдруг и такая мода будет! Маша фыркнула, показывая своё отношение к таким фантазиям, я спрятал ухмылку. — Что ж, — подвела итог бабушка, — главное сделано, мерки сняты. Остальным я займусь сама. — Только, пожалуйста, ткань в полоску не берите, — попросил я. — А то буду как итальянский мафиозо. — Не беспокойся, Ваня, всё будет отлично, — бодро заверила меня бабушка. Мы ещё выпили у Маши чаю с капустными пирожками, и вышли на улицу. Бабушка решила пройтись до метро «Цветной бульвар», и там сесть на свою серую ветку. Мне это было не очень удобно, но я всё же решил тоже спуститься в метро, а не ждать троллейбус. В итоге до дома я, нагруженный огромным пакетом с новой одеждой, добрался лишь в половине восьмого, родители уже были дома. — Ваня, что происходит? Где ты был? — это мама выскочила в прихожую на звук ключа. Уставилась на баул, который я притащил с собой, но не отвлеклась на него. — Мне на работу позвонила Ольга Борисовна, говорит, тебя не было в школе! Упс! Совсем забыл согласовать показания с бабушкой по этому поводу. — И почему ты не сказал, что тебя выбрали старостой? — продолжила она допрос, не давая мне ответить. — Потому что меня не выбрали, а назначили, чувствуешь разницу? — озадачил я её контрвопросом. — Что-то нет, — сварливо ответила она. — Результат-то один. А ты промолчал! — Потому и молчал, что меня назначили. А сегодня, наверно, уже назначили кого-то другого. — Ты поэтому и прогулял? — грустно спросила мама. — Нет, не поэтому. Я был с бабушкой. Давай я помою руки и расскажу, ладно? Я подхватил свой пакетище и потащил к себе в комнату. — Что это? — появился из недр отец. — Это одежда. Мне бабушка купила. На начало учебного года. — Одежда? — встала в стойку мама. — Показывай! — Да пожалуйста! — я перевернул пакет над кроватью и смотался в ванную. А когда вернулся, на всех поверхностях в моей комнате были разложены вещи — на кровати, на кресле, стульях и даже на письменном столе. Мама и отец топтались рядом, и, кажется, ссорились. — Мама, напиши, пожалуйста записку для Ольги Борисовны, что я отсутствовал по семейным обстоятельствам, — сделав вид, что ничего не заметил, попросил я. — Ладно… Только расскажи уж, пожалуйста, почему ты не был в школе, и при чём тут эта одежда? — Бабушка меня перехватила, и мы вернулись домой. Она посмотрела ремонт, мы поговорили, поели, и поехали по магазинам. Вот и всё. Мама почему-то торжествующе взглянула на отца. — Вот видишь, — обличающе воскликнула она при этом. — Я же говорила, она начала совершать странные поступки. Наверняка потратила на это всю пенсию! Тебя совсем не волнует, на что она будет жить весь месяц? — Ну может, это всё можно вернуть в магазин? Чеки есть? — промямлил он. Ах, вот в чём дело! Мама ищет подтверждения бабушкиной деменции. Плохо. — Вовсе нет, — поспешил вмешаться я. — Она долго готовилась. И у неё есть накопления, она сама сказала. — Го-о-осподи, ну откуда у неё накопления, — чуть не плача, запричитала мама. — Как ты мог спокойно смотреть, как она тратит свои сбережения! — напустилась она на меня. Я просто не знал, что сказать. — Мама, я совершенно уверен, что это не последние её деньги. Она махнула рукой и ушла звонить бабушке. Пока они разговаривали, я поужинал, развесил новые вещи в шкафу, потом достал гладильную доску и погладил новую синюю рубашку, чтобы завтра пойти в школу в ней. Мне нужен был телефон, позвонить Арине узнать новости и задания на завтра. Наконец, мама наговорилась и ушла в спальню. Я быстро схватил трубку и набрал уже ставший привычным номер. Узнал задание, и — надо же — что я всё ещё староста. И другие новости — что учительницы английского вернулись со своих курсов, и завтра семь уроков. И Верка, оказывается, сегодня была в школе. Не перевели её, значит. Глава 29. Снова учёба Наверно потому, что я перед сном думал о ней, Верка приснилась мне в эротическом сне. Я проснулся до будильника, с колотящимся сердцем и перемазанный засыхающей спермой. Фу, пропасть, такого со мной ещё не случалось — со стояком бывало просыпался, и часто, а от такого я предпочитал применять превентивные меры. Смущаться, стыдиться или рефлексировать я не собирался, сон вызвал у меня разве что недоумение главной героиней — Верка мне не нравилась совершенно. Я бы Арине и то меньше удивился. Я поскорее ломанулся в ванную, хорошо хоть родители ещё спали. Стоя под прохладными струями душа, я вдруг понял, что чувствую себя отомщённым — как будто тем, что Верка вытворяла во сне, она искупила все доставленные мне неприятности. Продоминировав и даже некоторым образом унизив её во сне, я больше не злился на неё в реальности. С лёгким сердцем я отправился завтракать. У ворот школы Макса не оказалось, и я даже слегка расстроился. Пришлось в одиночестве переодевать сменку и идти в кабинет географии. Захожу, а там на моём месте, рядом с Маркизой, сидит какой-то хлыщ, и что-то шепчет ей на ухо. Заметив, что я остановился рядом, он встал и нагло оглядел меня с ног до головы. — А это, как я понимаю, наш новый староста! — возвысив голос, театрально объявил он. Послышались смешки, хотя ничего смешного он не сказал. Так это же Гайворонский, — понял я, — тот самый отдыхающий лидер. Имя вылетело у меня из головы. — Привет, — как обычно бросил я Анжелике, а она, как обычно, меня проигнорировала. Я повернулся к Гайворонскому. А он хорош — загорелый, с правильными чертами лица, в белоснежной рубашке и сверкающих ботинках. Ростом вот только куда ниже меня. Это всё я заценил, тоже смерив его взглядом. — Хочешь сесть на моё место? — склонив голову к плечу, вкрадчиво спросил я. Он взглянул на стул, с которого только что поднялся, потом, видимо, сообразил, что я имею в виду место старосты, засомневался, так ли это… Это всё отображалось у него на лице. Жидковатый какой-то лидер. Пауза затягивалась. Наконец он передёрнул плечами, процедил: «Посмотрим…» и свалил на своё место. Тут же все загомонили, и я понял, что в классе стояла тишина, пока мы разглядывали друг друга. Я плюхнулся на свой стул, тут же вошла географичка, и, как и на прошлой неделе, следом за ней завалился Макс, и с точно такими же словами: — Извините, Марьвасильна! — Дежавю, — пробормотала себе под нос Анжелика, и я усмехнулся. Не верилось, что прошла всего неделя — столько всего уже случилось. Урок шёл своим чередом, несколько раз я ловил на себе взгляды Гайворонского через весь класс — ему приходилось оборачиваться, чтобы посмотреть на меня. Ну вот чего ему надо? Лидер, блин. Верка тоже была в наличии, она, наоборот, глядела или прямо перед собой, или на парту. Ещё на меня пялилась Наташа Петрова, и даже пыталась что-то сигнализировать мне мимикой, многозначительно поднимая брови и кивая. Этой-то что надо? Ах да, мы же договаривались на экскурсию по школе, я совсем забыл, а она вот помнит. Ответственная девочка. Я покивал ей в ответ, и она успокоилась. После географии я хотел посмотреть, забрал ли Карпов журнал, но Петрова отвлекла меня, против течения учеников протиснувшись к моей парте. — Ну что, Ваня, пойдём школу изучать? — с надеждой осведомилась она. — Да… конечно, пойдём, — после некоторой заминки всё же ответил я. Вообще-то мне интереснее было пообщаться с Ариной, но Наташа горела таким энтузиазмом, что было неловко её расстраивать. И мы пошли. Раз уж мы были на втором этаже то решили его и осмотреть в эту перемену, а то следующая будет занята переодеванием к физкультуре. Второй этаж был самым неинтересным: тут были только кабинеты, Наташа добросовестно перечисляла их, преданно заглядывая мне в лицо, словно проверяла, нравится мне или нет, что, вообще-то, выглядело глупо. Я её ещё попросил контролировать Карпова, чтобы он не забывал журнал, и, похоже, такое поручение ей понравилось. — Слушай, — сказал я, когда мы уже направлялись на следующий урок в кабинет МХК, — я тут Положение о старосте набросал, что-то типа должностной инструкции. Можно с тобой посоветоваться, вдруг что-то добавить надо? — Конечно! — с восторгом согласилась она. — А когда? — Давай после физры, нас ведь раньше отпустят. Быстренько осмотрим первый этаж и сядем в холле на диване, — предложил я. Кажется, от радости она готова была пуститься в пляс. Ой-ой, какого же джина я выпустил из бутылки? Из неё бы вышел хороший комсомольский вожак, или как там они назывались. Вожатые? Что странно, Макс перед физкультурой снова пропал, как и на прошлой неделе, и появился в зале, когда уже все построились. Это было подозрительно, у меня даже мелькнула мысль, что Макса бьют дома, и он таким образом скрывает следы побоев. Но эта мысль тут же мной была и отброшена — хоть я у него ни разу не бывал, на жертву домашнего насилия Макс совершенно не походил. Пожалуй, надо выяснить, в чём дело, напроситься к Максу в гости, а если не получится, то на следующей неделе остаться в раздевалке до упора и вытрясти из него причину. Я даже не удивился, когда он не появился в раздевалке после урока, и не стал его дожидаться, переоделся с остальными, а при выходе из раздевалки меня уже поджидала Наташа. В принципе, первый этаж уже тоже был мной изучен — физкультурный зал и примыкающие к нему тренерская, комната для спортинвентаря и раздевалки, потом шли трудовые мастерские — для девочек и для мальчиков. В противоположном спортзалу крыле располагалась столовая, туда я заглядывал и раньше, но ничего не ел — очереди там были огромные. Перед центральной лестницей стояли рядами скамьи, на которых переодевали сменку, и в углу притаился очень твёрдый кожаный диван, на который мы с Наташей и уселись. Удачно я заметил и Карпова, который шёл из столовой, при этом не разлучаясь с журналом. — Саня, я тут документ про старост придумал, тебе интересно? — позвал я его. На Наташином лице отразилось разочарование, похоже, она надеялась на тет-а-тет со мной. Так, лишь бы не влюбилась в меня. Или она уже? Вот блин… Карпов пожал плечами и, чавкая булкой, сел на подлокотник слушать, как я зачитываю Положение. В процессе чтения выяснилось, что никакого самоуправления типа Ученического Совета в школе нет, и эти абзацы пришлось вычеркнуть. — Вот только про помощников старост не знаю, что написать, и надо ли вообще, — закончил я. — Как вы считаете? Наташа серьёзно наморщила лоб: — Наверно, не имеет смысла, я так поняла, это только в нашем классе такое есть, да и то, это вроде бы временно, — неуверенно сказала она. Карпов пожал плечами: