– Нити венги. – Далтон начал читать эльфийскую сказку вслух. – Великое древо-великан. Элдвин сосредоточился на грушевидном глобусе и силой мысли метнул его через комнату. Целое мгновение он наслаждался триумфом, но Паксахара непринужденно отразила удар. Правда, она не заметила второго глобуса, который тут же настиг ее со спины и сбил с ног. Элдвина прямо-таки распирало от гордости, но внезапно сзади на него накатила волна жара. Кот обернулся и увидел пламенеющего Рамота: змей готовился пустить в ход смертоносные клыки. – Предатель! – крикнул Элдвин. – Я же, в конце концов, змей, – невозмутимо прошипел Рамот. Он бросился бы на Элдвина, но не успел: на пылающую кожу откуда ни возьмись выплеснулась вода и пламя поутихло. Джек сжимал в руке пустой кувшин. К счастью, когда кувшин упал с читального стола, вода разлилась не вся. Колдовать Джек больше не мог, но присутствия духа перед лицом опасности не потерял. Мальчик дерзко отшвырнул змея пинком – тот пролетел через весь зал и шлепнулся в груду свитков. Элдвин и его верный молча кивнули друг другу. Зачем слова, когда они и так друг друга понимают? Далтон все еще продирался через дебри чужого языка. – Воин явился к какому-то дереву, ветви которого… – переводил он, пока вокруг не стихала битва. – Я не уверен, что значит следующее слово… Прояснить вопрос у Далтона так и не получилось. Исполинский пожиратель бумаги просунул голову за стеллаж и вырвал книгу из рук мальчика. И даже хуже, в пасти оказался палец Далтона, и червяк начисто откусил его. Далтон завопил от боли и шарахнулся от противника. Мальчик прижал раненую руку к груди, пытаясь туникой остановить кровь. Юные волшебники и фамильяры пустились удирать мимо полок с шепчущими раковинами, а чудище тем временем превращало бесценную книгу в клочки. Паксахара уже поднялась на лапы. Ее, похоже, очень позабавило, как один из червей вытянулся, чтобы сцапать Скайлар. – Говорят, ранней пташке – жирный червяк, – с довольным видом заметила ведьма. – А в этот раз все наоборот. Книжный червь только собрался проглотить голубую сойку, как вдруг ему прямо в горло вонзилась заточенная палка. Королева оторвала от метлы прутья и метнула ручку острым концом вперед, закрутив ее, как копье. Голова чудища безвольно мотнулась. Паксахара рассвирепела. На ее лапах зажглись две вспышки, и зайчиха гневно прокричала: – Повеселились – и будет! Сейчас пойдете на корм червям! – Корм? – переспросил сонный голос. – А что, уже завтрак? Элдвин крутнулся на месте и увидел, что, оказывается, Столикс наконец проснулась. – Обездвижь ее, – приказала Эдна фамильяру. – Быстрее! Столикс выдохнула свой парализующий туман, и холодный пар проник в ноздри Паксахары. Все тело ведьмы напряглось, и она оцепенела с выражением ярости на морде. Двое оставшихся книгоедов окружили Паксахару, защищая недвижную хозяйку. – Уходим отсюда, – распорядилась королева. – Это заклинание долго не продлится. Далтон подхватил с пола Писаруса и вместе со всеми без оглядки припустил к выходу. Может, конечно, в архивах и остались какие-то сведения об Ирбисовой Короне. Только все эти сведения теперь переваривались в желудках книгоедов. 4. Прощание с друзьями Далтон лежал на хлипкой койке в одной из дворцовых палат, а королевский ворон-целитель водил крылом вдоль его руки. Всю дорогу до Нового Дворца Далтон просидел со стиснутыми зубами, всячески стараясь не показывать, как ему больно. А теперь Элдвин наблюдал за магией исцеляющего крыла. Из обрубка, который остался от мизинца, потекла жидкость и показались кости, на глазах обраставшие новой плотью. Палец проклюнулся, словно побег на деревце. Несколько секунд – и готово дело, на руке у Далтона красовался новехонький мизинец. Напротив сидела Марианна. Рядом с ней уютно потрескивали в камине дрова, зажженные с помощью обычного кремня, а не магического заклинания. Девочка водила пальцем по мятому пергаменту с картой, а Джек бесцельно крутил глобус. – Великое древо-великан, – бормотала Марианна. – Ага, мы его в два счета найдем. Просто прочешем все огромийские леса, и дело с концом. – А еще оно может быть в горах, – уныло добавил Джек. Чародейка Эдна, мерившая комнату шагами, расстроенно вздохнула: – Скверно, очень скверно. Даже хуже, чем я думала. Элдвин вскочил на подоконник и выглянул наружу. Уже спустилась ночь, и над горами Йеннеп вставала луна. Сейчас она в три четверти – через неделю настанет полнолуние, и тогда мрачные посулы Паксахары сбудутся и поднимется из могил новое Воинство Мертвецов. Внизу, во внутреннем дворе, Элдвин увидел королеву Лоранеллу и отряд воинов в плащах – это были лучшие королевские бойцы, ныне лишенные магии. Рядом с людьми стояли их скакуны, а у многих были фамильяры. Элдвин узнал Урбо, того самого бородача, что перед Советом грозился расправиться с Паксахарой. И брат его тоже был тут. Ходили слухи, будто на северо-восточной границе происходит что-то подозрительное. Все равно сейчас ничего не понятно, а раз так, стоит хвататься за любую ниточку. Королева дотронулась до плеча каждого из склонившихся перед нею воинов, а потом те вскочили в седла и ускакали. – Тра-ля-ля, тра-ля-ля-ля… Элдвин обернулся. Ну конечно, Гилберт опять завел ту песенку, что крепко засела у него в голове с самой встречи с Агорусом. – Гилберт, – раздраженно прошипел Элдвин, – кончай уже завывать! – Нет, погоди, – вмешалась Скайлар. Лягушачье фальшивое пение внезапно очень заинтересовало сойку. – Ну-ка, спой еще. – Тра-ля-ля, тра-ля-ля-ля?.. – несколько удивившись, продолжил Гилберт. Скайлар подхватила мелодию, правильно попадая в ноты: – Тра-ля-ля, тра-ля-ля… Я знаю эту песенку. Это колыбельная. Нам ее пели в Подгорном питомнике. Она задумалась на мгновение, а затем пропела: Укрытый на вершине, Объятый белизной, Ключ к прошлому таится В короне золотой. Владеет ею ирбис, Могучий снежный зверь. Ты поверни тот ключик, Открой в былое дверь. – Гилберт, да ты же все это время пытался дать нам подсказку! – Подсказку? – переспросил лягух. – В смысле, ты серьезно? – Но там были еще слова, – вспомнила Скайлар. – Это как раз самый конец. Гилберт пропел что-то себе под нос. – Там все просто, – объявил он. – Вот: Где белый столб коснется Курчавых облаков, Надежно спрячет тайну Игольчатый покров. – А дальше? – оживилась Скайлар. – Дальше не помню. Я на этом месте всегда засыпал. Элдвин чувствовал, что в его памяти всплывает что-то давно забытое. Он открыл рот, и слова сами полились наружу: