Неожиданно послышался болезненный всхлип больного и я, чтобы увидеть, то, что происходит с ним, шире приоткрыла дверь.… В это время послышался злосчастный скрип двери и все тут же обернулись… С замиранием в сердце, я вмиг отскочила от двери и попятилась назад, за стоящую рядом, к моему счастью, стенку, а затем и не заметила, как вовсе оказалась в …чьей-то комнате. Мое сердце бешено билось в груди и казалось, вот-вот, выпрыгнет наружу из-за того, что меня чуть не обнаружили, а точнее, может быть, и обнаружили и уже кинулись на поиски. Поэтому я, недолго думая, тут же забилось в шкаф, который стоял почти возле самого входа в комнату и, затерявшись среди множества вещей, затихла как мышь. Про себя я отметила, что все вещи, находившиеся в шкафу, пахли то стиральным порошком с запахом лаванды, то слабым шлейфом цветочных духов. В какой-то миг в моей голове тут же пронеслась мысль, что это комната кого-то из женщин и скорее всего, из прислуги. Прошло какое-то время и я, поняв, что обстановка, похоже, успокоилась, тихонько выбралась из шкафа. Выйдя из темного пространства с обилием легких запахов чистоты и свежести, я осмотрелась по сторонам. Судя по скромной обстановке, а это была деревянная полуторная кровать, небольшая прикроватная тумбочка, кухонный стол, с мягкой обивкой – металлический стул и темный шкаф во всю стену, из которого я только, что выбралась, я поняла, что это, действительно, скорее всего, была комната горничной. Во всяком случае, на эту мысль меня навели её скромность и практичность. Комната была в однотонных светлых тонах, ухожена и блистала чистотой, что и говорило мне о том, что это была комната кого-то из прислуги и именно – женщины. Но, одновременно с этим, мое внимание привлекло другое… На столе, где располагались различные вещи, стояли фотографии, они аккуратно были вставлены в позолоченные рамки, с размер небольшой книги. Я подошла поближе, чтобы внимательнее рассмотреть, кто на них изображен, но, каково было мое удивление, когда я увидела на них, то, что заставило меня от удивления, замереть на месте… Глава 25 …На самой первой фотографии, она казалась, крупнее двух остальных, я увидела … …Лицо Анны – счастливое, светлое, овеянное ореолом беспечности и легкости. Рядом с ней, прижавшись к её голове, лицо молодой, почти совсем, юной девушки…Пышные, каштановые волосы мягко вились возле её висков, затем плавно ложась ей на плечи. Но, вот, глаза? Снова эти поразительно огромные, выразительные, с пронзительно- серьезным взглядом, черные глаза! Стоп! Я их уже где-то видела – и эта мысль, сейчас, остро обожгла мне сердце. …Да, это же, та, самая девушка. Не может быть…Девушка, которая пыталась по какой-то причине тайно забраться в мою комнату. Девушка, которая сидит в старом заброшенном доме, в виде сарая и которую держат там, даже, не выпуская, как я поняла, на волю… И наконец, девушка, которая находится в положении, что меня, конечно же, больше поразило и возмутило, потому как её держали в нечеловеческих условиях. Самое же, страшное, заключалось в том, что это хрупкое, дикое и на первый взгляд, безобидное существо, пыталось, прямо на моих глазах, свести счеты с жизнью… Значит, Анна, действительно, судя по фотопортрету, непросто близкий человек этой девушке, но и скорее всего – родственница. Я бы, даже, сказала – близкая родственница! Но, вот, кто именно? Мать? Старшая сестра или быть, может – тетя? Пока я размышляла над этими вопросами, мой взгляд плавно переместился на другую фотографию, тоже, аккуратно вставленную в позолоченную рамку. Снова эта большеглазая тоненькая девушка, только в отличие от предыдущей фотографии, здесь, она, была изображена с молодым статным брюнетом, причем и её и его лицо светились счастливой улыбкой. Молодые люди стояли на этом фото во весь рост. Оба были красивыми и изящными, словно самая счастливая влюбленная пара в мире, у которой впереди была только счастливая и безоблачная жизнь. У девушки на этом фото были такие же прекрасные, распустившиеся по плечам каштановые локоны. Легкое и воздушное, как лепестки чайной розы – платье, подпоясанное на талии широким ремнем, оно, лишь, еще больше подчеркивало стройную и хрупкую, как у фарфора, фигуру девушки. Молодой же, человек, выглядел солидно и с некоторой долей экстравагантности, хотя и был одет в строгий черный костюм. Весь его облик говорил о том, что этот человек знает себе цену, возможно, очень успешен и многого добился в жизни, об этом свидетельствовали его гордый и устремленный в будущее, взгляд. Но, так как, молодые люди держались на фотографии за руки, а их головы были наклонены друг к другу, можно было сказать только одно, что эта молодая пара испытывала друг к другу большие и светлые чувства… Да, вот только, кто этот молодой человек? Не, он ли, стал причиной всех страданий этой девушки? Я, вдруг, вспомнила слова Анны, когда, мы, еще находились в заброшенном доме. Увидев, что натворила с собой девушка, женщина, в ужасе, бросившись к ней, закричала: –Что ты наделала? Зачем? Зачем? Я же говорила тебе, что он не стоит твоих страданий! Значит, это он. Где же он сейчас? Что заставило его так поступить с бедной девушкой? Крутились у меня в голове уже бесконечные вопросы. Третье фото в подобной рамке и такого же размера, заставило меня при виде него, тут же содрогнуться. Холодный ужас пронесся по моим венам. Я застыла над фотографией как мумия. Не может быть? Прошептала я, не веря своим глазам. На этой фотографии было четыре человека. Все они, тоже улыбались, держались рядом друг с другом и выглядели, как и на двух предыдущих фотографиях – счастливо и беззаботно. Вот только, у меня, сейчас, в голове не укладывалось, как это было возможно? Ведь на фотографии были изображены: та самая девушка, предполагаемая родственница Анны, сама Анна, молодой человек. Как я поняла – жених этой девушки и… в это невозможно было поверить…Опасный, жестокий, хотя, на фотографии этот человек, если его так можно было назвать, выглядел совсем иначе, был тоже, как и все, остальные – счастлив и беззаботен и это был ни кто иной, как сам – Николя. Да, тот самый, Николя – помощник садовника, который, по словам Анны, выполнял всю грязную и земляную работу. Именно он, жил в заброшенной части сада и именно он, собственными руками, едва не убил меня, Анну и вдобавок ко всему, держал взаперти эту хрупкую девушку. В этот момент послышались звуки шагов из коридора и я, остро почувствовала их приближение, хотя, еще и не знала, в эту ли комнату они направляются. Я снова бросилась в огромный, как столб, шкаф и притаилась там, ожидая, что сюда могут войти. Но спустя время, так и не услышав скрипа входной двери, я подумала, что этот кто-то, вероятнее всего, прошел мимо. Тем не менее, чтобы окончательно убедиться в этом, я снова выбралась из шкафа с томительным запахом чистоты и свежести и, подойдя к входной двери, медленно приоткрыв её, выглянула наружу. В коридоре никого не было, а звуки шагов смолкли, так, словно и не появлялись вовсе. Я медленно прошла вдоль стены по длинному коридору, постоянно озираясь по сторонам, чтобы меня не настигли как нашкодившую ученицу и наконец, добралась до своей комнаты. Открыв дверь и войдя, я чуть не вскрикнула от неожиданности, потому что кто-то сбоку тронул меня за плечо… Дрожь быстрой дробью пронеслась по всему моему телу. Я медленно повернулась и увидела… Анну. Она по-прежнему была бледна как полотно, а её лицо выражало тревогу и задумчивость. –Извините меня, – сказала она усталым тоном. –Я вспомнила, что вы даже не ужинали сегодня и это целиком, моя вина. Я не успела об этом позаботиться, потому, что…впрочем, вы сами все видели. –Ничего страшного, Анна, вы ведь были заняты неотложными делами. К тому же, если, что, я могу сама о себе позаботиться,– сказала я, по-дружески тронув её рукой, придя уже в себя, от неожиданности появления этой женщины в своей комнате. –Как только я смогла освободиться, то тут же, первым делом принесла вам ужин,– указав рукой на стол, ответила Анна. Действительно, на столе, накрытый покрышками, стоял поднос с едой. Я инстинктивно повела носом и ощутила запах жаркого, кофе и чего-то сладкого, кажется – ванильного пирожного, того самого, которое я, не скрою, любила с детства. –Спасибо, Анна,– сказала я. Она, молча, кивнула головой и хотела, было уже удалиться, но я ненадолго задержала её. –Скажите, как самочувствие хозяина? Я увидела, что лицо Анны при этих словах, омрачилось еще больше. –Ему…хуже. –Чем он, болен? Каков его диагноз? Спросила я. –Это даже трудно…объяснить, но это… не излечимая болезнь…,– тяжело покачав, в задумчивости головой, произнесла женщина. –Кстати,– вдруг спохватившись и с тревогой, взглянув на меня, сказала она. – А, как себя чувствуете, вы?…Как ваша голова? Вам, тоже нужен доктор. Как я могла забыть об этом, нужно было обязательно попросить, чтобы он осмотрел вас. Это может быть очень опасно, думаю, его можно еще вернуть, пока не поздно? Уже всполошившись, запричитала, Анна. –Нет. Нет,– попытавшись её тут же успокоить, сказала я. –Не беспокойтесь за меня. Я уже осмотрела рану и сделала все необходимые процедуры… –Вы, уверены в этом? Переспросила женщина. – Во всяком случае, если вам, вдруг, понадобиться моя помощь, то, я, всегда рядом…Тем более, что… во всем, что произошло с вами, каким-то образом виновата я.… Если бы… ни его… злые выходки и эта, будь она неладная, странная болезнь. Сейчас, Анна, словно забылась и говорила сама с собой, но вслух. –О ком, вы, сейчас, говорите? Задала я вопрос и тем самым, заставила женщину, выйти из глубокой задумчивости. Глава 26 –О, Николя? Продолжила я. – Что? Вдруг встрепенувшись и посмотрев на меня странным, будто отсутствующим взглядом, произнесла она. –Когда вы мне все расскажите, Анна? Я хочу знать все. Все, что происходит в этом доме, хотя бы для того, чтобы предотвратить следующую опасность, которая, я чувствую, может…произойти в ближайшее время. Вот только вы, никак не хотите этого понять, Анна. –Ну, скажите, что мне сделать для того, чтобы вы, наконец, осознали всю опасность происходящего? Но, в ответ, я услышала лишь гробовое молчание. – Что же, я думала, что мы с вами, поймем друг друга.… Отвернувшись от Анны и посмотрев с задумчивостью в окно, я, затем, холодным тоном, произнесла: …В таком случае, мне придется самостоятельно во всем разобраться,– заключила я, дав ей понять, что больше не задерживаю её и она, может быть абсолютно свободна. –Прошу вас, дайте мне еще немного времени. Я обязательно вам обо всем расскажу… Просто, сейчас, столько навалилось всего.… Но, только, умоляю вас, не пытайтесь сделать это сами. Ни в коем случае.… Потому как, этим, вы подвергаете себя еще большей опасности. Вы, не понимаете…, его болезнь… с каждым днем… прогрессирует все больше и больше и он, станет скоро совсем не управляемым и агрессивным. Хотя… этого, итак, уже не удалось избежать. Вы же сами видите, что творится. –Вижу, – сказала, жестко я. – Я вижу только одно, что нужно принимать… меры. Николя, держит взаперти бедную девушку. Он не раз пытался жестоко расправиться со мной и с вами. И неизвестно, на что он, еще способен, вы сами только, что об этом сказали. Вы же, понимаете, самое лучшее, что мы можем сделать – это то, что, если ваш брат…болен, то его нужно поместить в клинику. Я думаю, вы догадываетесь… в какую? А, если, нет…, то… поручить это…. –Полиции? Вы, это хотите сказать? Строго взглянув на меня, произнесла, Анна.