— А больше я ничего не знаю. Я только подумал, может быть, они как-то связаны между собой: та, которую вы ищете, и Мисс Дейзи. Йоахим вздыхает. Он больше ничего из парня не вытянет, это ясно. Но все-таки кое-что ему удалось разузнать. Имя: Мисс Дейзи. Теперь он сможет ее искать. Если это действительно женщина… Кроме того, он теперь знает точно, что старик лгал. Значит, вероятно, можно еще что-нибудь разузнать. Да, точно, появилась новая зацепка. Он ощутил непривычное чувство спокойствия. У него все-таки есть шанс. Если он найдет Луизу. Если он выяснит, почему Елена называла себя ее именем. Этому должно быть пояснение. Есть надежда. 17 Психиатр Ханс Петер Росенберг приезжает раз в неделю согласно договору. Раз в неделю Эдмунд высылает за ним самолет, и Росенберг находится у них столько, сколько необходимо. Елена сидит прямо напротив него в гостиной, окна которой выходят на озеро. Она охотнее провела бы время с детьми, так как совершенно не уверена, что разговоры с этим доктором что-то дадут. — Ничего? — снова спрашивает Росенберг с беспокойством. Елена заколебалась, она пытается заставить себя выпить немного чаю. — Мы можем доверять друг другу? — Разумеется, — с возмущением отвечает он. — И в отношении моего мужа? Ему хочется что-то сказать, но он останавливает себя. Елена смотрит на него. Он улыбается. — Вы что-нибудь слышали о клятве Гиппократа? Нет? Его улыбка настолько заразительна, что Елена невольно улыбается и сама. — Это такая клятва, такое обещание, которое должен дать доктор. Мы это делали еще за триста лет до Рождества Христова. И я не собираюсь нарушать ее. Договорились? Елена кивает. Раздумывает. — У меня была… — она подыскивает слово, — …вспышка пробуждения памяти. — И что это было? Елена рассказывает о ручейке, лесе и о том, что она знала о дороге на другой стороне. О том, что ручеек и лес помогли ей поверить: да, она — Елена, она — та женщина, которая жила здесь когда-то и потом пропала. Но это ее еще и обеспокоило. — Что это значит? — Это значит, что все это где-то там, — объясняет он, улыбаясь. — Я не могу вспомнить ничего другого. Только то, как я бегу через лес. — Елена в отчаянии пожимает плечами. — У меня было какое-то странное ощущение, когда я стояла у дороги. Как будто бы я… убегала. — Убегали? Елена кивает. Она убегала, подходящее слово. — Как вы живете с мужем? — задает он вопрос. — Хорошо. Столько нового! — Конечно. Вы его спрашивали? — О чем? — Были ли вы счастливы? Может быть, какое-то событие в вашей совместной жизни стало решающим фактором вашей амнезии, — объясняет Росенберг и продолжает: — Для того чтобы человек убегал, должна быть какая-то причина. — Он говорит, что мы жили счастливо. Росенберг на некоторое время останавливает на ней взгляд: — Елена… Может быть, вы вспомните то, что произошло в те дни, когда вы исчезли. В те дни. Забудьте о значительных событиях. Вы понимаете? — Не уверена… — Такое впечатление, что ваша память хочет впустить вас в себя. Но только в какую-то определенную дверь. — Он наклоняется немного вперед, сидя на стуле, складывает руки и продолжает говорить тише: — Рассматривание старых фотографий, где вы с детьми, ничего не дает. Так не удается заставить память вернуться. Хватайтесь за то, что память вам показала: как вы бежите через лес. Продолжайте с этого момента. С того, что произошло перед тем, как вы бросились бежать. Или чуть позже. * * * Эдмунд выходит из дома вместе с Росенбергом. Это раздражает Елену — она чувствует себя ребенком, которому сказали: «А сейчас дай поговорить взрослым без тебя». В этом есть что-то такое, думает она, к чему она не может привыкнуть, связанное с ее полом. Эдмунд окружает себя в доме женщинами: пожилая дама в одежде гувернантки, девочка на конюшне… А Елена не подходит на роль жены, которая будет стоять и мило улыбаться, пока он по-взрослому будет разговаривать со взрослыми. Книга в ознакомительном фрагменте. Купить с доставкой недорого можно у партнера здесь