— Почему вы думаете, что эти чудесные бегонии менее важны? Я пожал плечами. Когда Пуаро в таком настроении, с ним просто невозможно разговаривать. — Вы не согласны? Однако подобные случаи бывали. Ну хорошо! Давайте войдем и поговорим с преданной Доркас. Доркас стояла в будуаре — руки сложены спереди, упругие аккуратные волны седых волос под белым чепцом — яркий пример образцовой прислуги прежних лет. Поначалу она отнеслась к Пуаро с некоторой подозрительностью, но он быстро сумел расположить ее к себе. — Прошу вас. — Детектив пододвинул ей стул. — Садитесь, мадемуазель! — Благодарю вас, сэр. — Вы провели с вашей хозяйкой много лет, не так ли? — Десять лет, сэр. — Это долгий срок и очень преданная служба! Вы были сильно привязаны к ней, не правда ли? — Она была для меня очень хорошей госпожой, сэр. — Тогда вы не будете возражать, если я задам вам (разумеется, с разрешения мистера Кавендиша) несколько вопросов? — О, конечно, сэр! — В таком случае я начну с расспросов о событиях, которые произошли вчера после полудня. Ваша хозяйка с кем-то ссорилась? — Да, сэр. Но я не знаю, должна ли я… — Доркас заколебалась. Пуаро пристально посмотрел на нее: — Любезная Доркас, необходимо, чтобы я знал как можно подробнее об этой ссоре. Не думайте, что вы таким образом выдаете секреты вашей госпожи. Она мертва, и надо, чтобы мы знали все… если собираемся за нее отомстить. Ничто не может вернуть ее к жизни, но мы надеемся, если здесь было предательство, отдать убийцу под суд. — Аминь! — с жаром откликнулась Доркас. — Не называя никого по имени, скажу — есть один в этом доме, кого никто из нас никогда терпеть не мог! То был черный час, когда его тень впервые упала на порог этого дома. Пуаро подождал, пока ее возмущение уляжется, а потом деловым тоном продолжал спрашивать: — Давайте вернемся к ссоре. Когда вы о ней услышали? — Видите ли, сэр, мне вчера случилось проходить по холлу… — В какое время это было? — Я не могу сказать точно, сэр, но еще задолго до чая. Может, в четыре часа… а может, немного позже. Так вот, сэр, иду я, значит, и вдруг слышу голоса, очень громкие и сердитые. Не то чтобы я собиралась слушать… но так уж случилось. Я остановилась. Дверь была закрыта, но госпожа говорила очень резко и громко, и мне ясно было слышно, что она говорит. «Вы мне лгали, вы обманули меня!» — сказала она. Я не слышала, что ответил мистер Инглторп. Он говорил гораздо тише, чем она… но миссис Инглторп ответила: «Как вы смеете? Я содержала, одевала и кормила вас! Вы обязаны мне всем! И вот как вы мне отплатили! Принеся позор нашему имени!» Я опять не услышала, что он сказал, но она продолжала: «Что бы вы ни говорили, это не имеет значения. Я отчетливо вижу свой долг. Я все решила. Не думайте, что страх перед оглаской или скандал между мужем и женой смогут удержать меня». Потом мне показалось, что они выходят, и я быстро ушла. — Вы уверены, что слышали голос именно мистера Инглторпа? — О да, сэр! Чей же еще голос это мог быть? — Ну а что случилось потом? — Позже я вернулась в холл, но все было тихо. В пять часов миссис Инглторп позвонила в колокольчик и попросила меня принести в будуар чашку чаю… Никакой еды… только чай. Выглядела она ужасно — такая бледная и расстроенная. «Доркас, — сказала она, — я пережила большой шок». — «Мне очень жаль, мэм, — ответила я. — Но вы почувствуете себя лучше, мэм, после чашки крепкого горячего чая!» Она держала что-то в руке. Я не знаю, было это письмо или просто листок бумаги, но на нем было что-то написано, и госпожа все время смотрела на этот листок, как будто не могла поверить своим глазам. «Всего несколько слов, — прошептала она, будто забыла, что я рядом, — и все изменилось!» А потом она мне вдруг и говорит: «Никогда не верьте мужчинам, Доркас! Они этого не стоят!» Я поспешила уйти и принесла ей чашку хорошего крепкого чая. Миссис Инглторп меня поблагодарила и сказала, что, наверное, почувствует себя лучше, когда его выпьет. «Я не знаю, что делать, — поделилась она. — Скандал между мужем и женой — ужасная вещь, Доркас! Если бы я могла, то лучше бы все это замяла». Тут вошла миссис Кавендиш, и госпожа больше ничего не сказала. — У нее в руке все еще было письмо или какая-то бумажка? — Да, сэр. — Как вы думаете, что она сделала потом с этим письмом? — Гм… я не знаю, сэр. Может, заперла его в свой фиолетовый портфель. — В нем она обычно держала важные бумаги? — Да, сэр. Каждое утро приносила его с собой и каждый вечер брала наверх. — Когда она потеряла от него ключ? — Вчера в полдень заметила, что ключа нет, и велела, чтобы я хорошенько его поискала. Она очень рассердилась. — Но у нее был дубликат? — О да, сэр! Доркас с большим удивлением смотрела на Пуаро. По правде говоря, я тоже. Как он узнал про потерянный ключ? Пуаро улыбнулся: — Это неважно, Доркас! Знать — моя обязанность. Вот этот ключ был потерян? — И он вынул из своего кармана ключ, который нашел наверху, в замке портфеля. Доркас смотрела на него так, что казалось, ее глаза вот-вот выскочат из орбит. — Да, сэр, это действительно он. Где вы его нашли? Я его везде искала. — О-о! Видите ли, вчера он был не на том месте, где оказался сегодня. А теперь давайте перейдем к другому вопросу. У вашей хозяйки было темно-зеленое платье? Такой неожиданный вопрос крайне озадачил Доркас. — Нет, сэр. — Вы вполне уверены? — О да, сэр. — Есть у кого-нибудь другого в доме зеленое платье? Доркас задумалась. — У мисс Цинтии есть зеленое вечернее платье. — Светло- или темно-зеленое? — Светло-зеленое, сэр. Из материи, которая называется шифон. — О, это не то, что мне нужно. И ни у кого другого в доме нет ничего зеленого? — Нет, сэр… я такого не знаю. По лицу Пуаро нельзя было прочитать, огорчило его это или нет. Он только заметил: — Хорошо, оставим наряды в покое и продолжим наш разговор. Есть ли у вас основания думать, что ваша госпожа прошлой ночью принимала снотворные порошки? — Прошлой ночью нет, сэр. Я знаю, что прошлой ночью не принимала. — Почему вы так уверены? — Потому что коробочка была пустая. Последний порошок она приняла два дня назад и больше не заказывала. — Вы в этом вполне уверены? — Конечно, сэр. — Тогда этот вопрос ясен. Между прочим, вчера ваша госпожа не просила вас подписать какую-нибудь бумагу? — Подписать бумагу? Нет, сэр. — Вчера, когда пришли мистер Гастингс и мистер Лоуренс, ваша хозяйка писала письма. Вы не могли бы сказать, кому они были адресованы? — Боюсь, не могла бы, сэр. Вечером меня не было. Может, вам это скажет Анни, хотя она легкомысленная и небрежная девушка. Так и не убрала вчера вечером кофейные чашки. Вот так и случается каждый раз, когда меня нет, чтобы за всем присмотреть! Пуаро предостерегающе поднял руку: — Раз чашки не были убраны, Доркас, прошу вас, пусть они еще постоят. Я хочу их посмотреть. — Очень хорошо, сэр. — В котором часу вчера вы ушли? — Около шести часов, сэр. — Благодарю вас, Доркас! Это все, о чем я хотел вас просить. — Он встал и подошел к окну. — Я восторгался этими цветами. Между прочим, сколько вы нанимаете садовников?