— Что, по-вашему, нужно, чтобы стать хорошим сыщиком? Я имею в виду, вашего… уровня, если можно так сказать? После «дела пациента 488» журналисты часто задавали Саре этот вопрос, и она всегда отвечала: непреходящее желание добиться правосудия во имя жертв. Но в этот раз она почувствовала, что должна польстить собеседнику. — Смелость, любознательность и, кроме того, лояльность, офицер Марко. Вы на правильном пути. Она развернулась сразу после того, как заметила выражение удовольствия, расплывшееся по лицу молодого человека. Вернувшись к себе, Сара с мрачным видом встала у окна. Виновность Петера Гена казалась очевидной. Если только убийца не подбросил псориазные чешуйки инспектора, чтобы обмануть их. Но зачем ему было это делать? Чтобы посеять между ними раздор и заставить потерять время? Время… думала Сара. Действительно ли убийца отравлен? Не нужен ли ему был сообщник, чтобы стереть следы, пока сам он умирал? Все-таки обвинить инспектора полиции, назначенного лично министром внутренних дел, далеко не пустяк. Кроме того, если Петер Ген сообщник преступника, то с какого времени началось их сотрудничество? Убийство Катрины Хагебак само по себе было событием международного уровня, но, если Сара объявит о подозрениях относительно Петера Гена сейчас, это преступление станет делом государственной важности небывалого размаха. Прежде чем обвинять, она должна быть полностью убеждена в виновности Петера Гена. Кстати, если он действительно заодно с убийцей, то должен разделять с ним те же мачистские теории и, возможно, вращаться в одних и тех же кругах. Она села за компьютер и запустила несколько перекрестных поисков по Петеру Гену и мачизму. Но очень скоро ей пришлось признать очевидное: по крайней мере, в Интернете имя инспектора ни разу не всплыло в связи с подобными группами или отдельными лицами, связанными с ними. О нем имелись только статьи, посвященные делам, которые он расследовал, но ни одно из них не было совершено на почве ненависти к женщинам. В нерешительности Сара покинула свою маленькую квартирку и зашла в первый попавшийся на пути бар. Она заказала чай, делая вид, что разговаривает по телефону. — А, проклятье! — раздраженно ругнулась он, бросив телефон на стойку. — Проблема? — осведомился стоявший за стойкой мужчина с большими кулаками. — У меня был важный разговор, а я уронила телефон! — Возьмите мой, если хотите. — Правда? — Если я могу хоть как-то помочь поймать мерзавца, который это сделал… Сара взяла телефон, набрала номер Кристофера и отошла от стойки. — Это я, — сказала она, услышав, что Кристофер ответил на звонок. — Что это за номер? — Меня, возможно, прослушивают, поэтому я предпочитаю перестраховаться, пока не узнала больше. — Прослушивают? Да что происходит? — У меня серьезные подозрения по поводу Петера Гена… и мне нужно, чтобы ты для меня кое-что проверил. Ты все еще в редакции? — Угу. Мне поручили узнать реакцию французских женщин-политиков на то, что произошло с премьер-министром. — Кристофер понизил голос и добавил: — Не скажу, что меня это сильно увлекает, зато я могу использовать мой новый статус репортера «Моргенбладет», чтобы ускорить поиски по незнакомке из Клиффс-энд-Фарм. Люди охотнее общаются со мной по телефону. Ладно, говори, что тебе нужно. — Нужно, чтобы ты получил доступ к архивам газет, выходящих в Осло, и позвонил мне, если найдешь хоть что-нибудь о Петере Гене и мачистских движениях. — О’кей… Не стану спрашивать, зачем это тебе нужно, понимаю, сейчас не время, но надеюсь, что ты мне объяснишь. — Тебе знакомо мачистское движение? — Немного. Одно время я в него входил… — Что? Быть не может! Сара воздела глаза к небу. — Ну да, я знаю, что это такое. Я однажды делал об этом репортаж, — продолжил Кристофер более серьезно. — Отлично. Главное — никому ни слова. — Сара, я хоть раз обманул твое доверие? — Мы с тобой вместе только год. Фраза могла бы сойти за шутку, но Сара сама себе призналась, что говорила серьезно. Она забеспокоилась, что не слышит ответа Кристофера, хотя бы шутливого, как он обычно поступал в подобных ситуациях. — О’кей, — произнес наконец Кристофер. — А через какой промежуток времени ты сочтешь, что я успешно выдержал экзамен? — Прости, я не хотела говорить подобную глупость. Меня немного травмировал мой прошлый опыт. Я бы доверила тебе свою жизнь. Кристофер молчал. — И ты единственный, кому я это говорила, — добавила Сара. — О’кей… — А ты, ты бы мне свою жизнь доверил? Сара почувствовала, как сжимается ее сердце, когда опыт оперативника отметил сотую долю секунды молчания, предварившую ответ Кристофера. — Конечно, и мне кажется, что я это уже делал. Сара засомневалась, не стоит ли спросить Кристофера, не хочет ли он ей что-то сказать. Вот уже второй раз у нее возникало впечатление, что он реагировал не как обычно. Ей это не нравилось. До встречи с Кристофером у нее были продолжительные отношения с другим мужчиной, которые разладились, потому что она делала вид, будто не замечает недомолвок в их семье. Сара не могла повторять ту же ошибку и однажды вечером по запаху чужих духов обнаружить, что мужчина, с которым она старалась завести ребенка, изменял ей в течение двух лет. — Кристофер, может быть, ты хочешь мне что-то сказать или о чем-нибудь меня попросить? То же промедление с ответом. На сей раз пауза чуть более длинная. — Да. Я здесь ради тебя и так будет всегда. Сара молчала, взволнованная больше, чем ей бы самой хотелось. — Ничего не говори! — бросил Кристофер. — Я чувствую, что ты готова начать признаваться в вечной любви, а на это нет времени. Я люблю тебя, дорогая. До скорого. — Я тебя тоже люблю, мошенник. Сара нажала на кнопку «Отбой», и легкая улыбка, на мгновение появившаяся в углах ее губ, исчезла. В этот момент ей было трудно управлять собой. Надо было срочно разрабатывать след мачистских организаций. Но если Петер Ген действительно соучастник убийства Катрины Хагебак, то у него было достаточно времени, чтобы предупредить убийцу и его возможных союзников. Значит, ей надо решить вопрос с ним до того, как связаться со своей группой. Едва Сара начала искать в Интернете названия норвежских организаций, борющихся за права мужчин, как пришел рапорт экспертной группы, занимавшейся исследованием грота Катрины Хагебак. Они только что закончили отлов змей и начинали осмотр. Но Сара питала мало надежд на возможность обнаружения отпечатков пальцев или образцов ДНК убийцы. А даже если их найдут, что она станет с ними делать, если убийца не значится в полицейских картотеках? Что весьма вероятно. Медленно тянулись часы, а Кристофер не подавал никаких признаков жизни… Около 19 часов она позвонила ему, но наткнулась на автоответчик. Сара заставила себя сходить поесть, выбила в управлении новый мобильный, сославшись на то, что ее вышел из строя, отправила новый номер Кристоферу, и в 21.30 он, наконец, перезвонил. По его голосу она сразу поняла, что он нашел нечто важное. Она попросила его немного подождать, надела парку и вышла из своей маленькой квартиры-кабинета, чтобы быть уверенной, что ее не прослушивают. На Вардё опустилась ночь, снег падал косо под порывами ледяного ветра. Сара подняла воротник куртки и укрылась за стеной. — Я тебя слушаю, — наконец сказала она. — О’кей, не знаю, зачем ты попросила меня произвести эти розыски, но то, что я нарыл, тебе точно не понравится. Положив ладонь на лоб, Сара ждала, пока он продолжит. — Значит так. Я откопал одну статью за январь 1997 года о некоем разведенном мужчине, который забрался на башенный кран и объявил там забастовку, требуя оставить его детей с ним. Ассоциация «Один против женщин» выступила в его поддержку и сделала заявление от его имени. Эти парни фотографировались перед краном. Все лица мне незнакомы, кроме одного: худого мужчины с высоким лбом. — Петер Ген… — Он самый, только на двадцать лет моложе. — Ты уверен, что это он? — Я был уверен, но все-таки решил дополнительно проверить. Я стал искать все об этой группе, вбившей себе в голову идею защищать мужской пол от женщин с их привилегиями. Нашел ее устав от 1995 года и имена учредителей. Петер Ген фигурирует в их числе как казначей ассоциации. Сара ничего не сказала, но внутри у нее все кипело. — Эй, Сара, ты здесь? — Да, я тебя слушаю, — выговорила она между двумя вдохами. — Проблема в том, что, читая устав, я наткнулся еще на одно знакомое тебе имя. Вернее, знакомое всем. На долю секунды Сара чуть не спросила себя, а хочет ли она, чтобы Кристофер назвал это имя. — Кто? — наконец выговорила она. — В то время генеральным секретарем ассоциации «Один против женщин» был Йенс Берг, нынешний министр внутренних дел. Короче, тот, кто хотел заменить тебя Петером Геном.