Если отравление не было блефом, значит, с момента отравления Кристофера прошло больше часа. Пока они приедут в больницу, пока получат результаты анализов, пройдет, наверное, еще час. Тогда, возможно, будет поздно его лечить, тогда как противоядие было под рукой. Она поразмыслила, взвесила за и против и приняла решение. — Дайте ему одну таблетку. Кристофер повернул к ней голову, а оба спасателя нерешительно посмотрели. — Нам неизвестны ни характер патологии, ни тем более состав этих таблеток, — возразила спасательница. — Где гарантия, что это не яд, еще более смертоносный, чем тот, что ему ввели ранее? — добавил ее коллега. Зачем убийце было травить Кристофера таблетками, если он уже сделал это при помощи бациллы? Но в то же время, чего ради убийца потащил бы противоядие для лечения человека, которого в любом случае собирался убрать? Но одна деталь заставила Сару склониться в пользу неизвестного препарата: на пластинке не хватало двух таблеток. Двух таблеток, которые, очевидно, убийца действительно проглотил сам, чтобы избежать отравления. — Я беру ответственность на себя. И сделайте внутривенное. Пока спасательница готовила шприц с физраствором, чтобы растворить в нем таблетку, ее коллега подсунул Саре на подпись бумагу об отказе от последующих претензий к ним. — О’кей? — спросила Сара Кристофера, слышавшего весь их разговор. Он моргнул в знак согласия. — Действуйте. Сара положила руку на грудь Кристофера, когда ему делали укол. Электрокардиограмма зафиксировала учащение сердечного ритма в течение нескольких секунд под воздействием стресса, но затем работа сердца вошла в норму. Целых две минуты они молчали в напряженном ожидании, сосредоточившись на регулярном пиканье приборов, контролирующих работу жизненно важных органов, и на завываниях сирены. Ничего особенного не происходило. Сара хотела посмотреть в глаза Кристоферу, и у нее вызвала раздражение кислородная маска. — Мой муж действительно нуждается в этом? — осведомилась она. — Это нужно как для него, так и для нас. Он может быть заразным, — ответила спасательница. Это безличное «он» пронзило сердце Сары. Оно превращало Кристофера из человека в пациента. В существо, которое уже не совсем принадлежит к миру живых. В медицинский случай, лишенный личности, прошлого, жизни. Вой сирены стал для нее невыносимым. От запаха эфира закружилась голова, а озабоченный вид работников «скорой» вызвал ощущение, будто они везут Кристофера на кладбище. — Его зовут Кристофер Кларенс! — холодно произнесла Сара, обращаясь к обоим спасателям. — Он блестящий журналист и прекрасный отец девятилетнего мальчика по имени Симон. Я люблю их обоих, и мы хотим долго прожить вместе. Так что, будьте любезны, впредь говорить не «он», а «месье Кларенс». Спасатель открыл рот, чтобы что-то сказать, но промолчал и только покачал головой. Сара взяла Кристофера за руку, а он ответил ей легким пожатием в знак благодарности. Она улыбнулась ему, поглаживая большим пальцем, потом снова сосредоточилась на ноутбуке, лежавшем у нее на коленях. Здесь тоже нельзя было терять ни минуты. Временно успокоившись за Кристофера, она кликнула последний файл Катрины Хагебак. Только Кристофер заметил легкое подрагивание руки подруги. Она прочла несколько строк, потом стала прокручивать текст. — Здесь много страниц, — констатировала она. — Это займет некоторое время. Но пока Кристофер ждал, что она будет регулярно резюмировать ему то, что читает, Сара больше десяти минут не отрывалась от экрана. Кристофер дважды спрашивал ее, что она нашла, но Сара только жестом просила его набраться терпения. — Мы приедем через минуту, мадам. Сара не ответила, словно загипнотизированная текстом, который читала. — Сара! — позвал Кристофер, с трудом дыша. Она медленно подняла голову с таким озадаченным выражением, что электрокардиограмма Кристофера зафиксировала резкое ускорение его пульса. Сара замерла с полуоткрытым ртом, словно она поняла нечто фундаментально важное. — Сара, что ты прочла… скажи мне, тебе… Но Кристофер не закончил фразу. Он был на пределе сил. — Мадам, ему нужен покой, — заметил один из медиков. — Скажи… — прошептал Кристофер. — О’кей, один маленький момент, Крис… Скоро ты сам прочтешь весь текст целиком. Пока одна фраза, которая может нам помочь в поисках двух других женщин. Она нагнулась к Кристоферу и шепнула ему на ухо: — Катрина заканчивает текст странной формулой, которая мало связана с остальным ее… докладом. Там сказано: «Этта город разбудит, Ада науку зажжет, а Людмила всех их соединит». Сара распрямилась в тот момент, когда «скорая» остановилась. Задние дверцы распахнулись, в салон ворвался яркий свет. Двое санитаров с носилками и врач немедленно занялись Кристофером, а двое членов бригады скорой помощи информировали доктора о состоянии пациента и о подозрениях относительно возможности его отравления. Сара бежала следом за ними вплоть до рентгеновского кабинета. Сидя в приемной для посетителей, она пыталась сосредоточиться на очередной загадке, поставленной перед ней Катриной. Но все ее внимание было приковано к двери рентгеновского кабинета, из которой она, с комком тревоги в желудке, ждала появления врача, который сообщит ей результаты. Шли минуты. Сара мысленно повторяла фразу «Этта город разбудит, Ада науку зажжет, а Людмила всех их соединит» словно студентка, которая до бесконечности твердит урок, не понимая его. Тем временем убийца, возможно, уже разгадал настоящее имя Ады. А эта дверь все не открывается! Сара вскочила и стала колотить в двери отделения рентгеноскопии. Вышел интерн, сообщивший, что скоро к ней выйдет доктор. Сейчас они ждут результат анализа крови, чтобы высказаться. — Что значит «чтобы высказаться»? — разозлилась Сара. — Высказаться о чем? — Я не знаю. Лично я данным случаем не занимаюсь. — Так позовите того, кто занимается! — Мадам, я понимаю ваше беспокойство, но наши врачи находятся возле больных, в том числе и возле вашего мужа. Отвлекать их — значит мешать их работе и замедлять ее. Как я вам уже сказал, идет изучение результатов анализов. Надо подождать. Сара признала обоснованность рассуждения, несмотря на то что у нее было единственное желание: оттолкнуть этого интерна, ворваться в коридор и поговорить лицом к лицу с докторами, оказывавшими помощь Кристоферу. Она села на скамью и снова попыталась сосредоточиться на своем расследовании. «Этта город разбудит, Ада науку зажжет, а Людмила всех их соединит». Из этой своего рода молитвы она смогла сделать единственный вывод: та, кто скрывалась под псевдонимом Ада, с большой долей вероятности работала в сфере науки. Не слишком веря в успех, она набрала в поисковике Гугла: «Ада и науки». И вздрогнула. Программа выдала несколько сайтов, и все они были посвящены одному и тому же персонажу: «Ада Лавлейс, гениальный математик», «Ада Лавлейс, невеста наук», «Ада Лавлейс, леди информатики», «Майкрософт воздает почести Аде Лавлейс». Сара стала читать и выяснила, что нашла то, что нужно. Ада Лавлейс была англичанкой XIX века, дочерью знаменитого поэта лорда Байрона, которую специалисты по вычислительной технике считают первым программистом в истории. За сто лет до изобретения компьютера, в 1843 году, она написала первый в мире алгоритм. Сегодня эта ее работа признана пророческой. До такой степени, что Майкрософт изобразил ее лицо на голограмме всех сертификатов Виндоуз-95, продаваемых в мире. Во всех статьях, посвященных ей, подчеркивалось то, что ее успехи тем более впечатляют, что она жила в эпоху абсолютно патриархального общества, а процент женщин-ученых — точнее сказать, женщин, которым позволено было заниматься наукой — был близок к нулю. Будучи матерью троих детей, она при этом сумела стать одним из самых блестящих математиков в истории человечества. Вне всякого сомнения, Ада из Кружка Катрины Хагебак взяла себе псевдоним в честь этой женщины. Но где ее найти, если у Ады Лавлейс столько поклонников и поклонниц во всем мире? — Мадам Геринген. Этот тон напомнил Саре голос экзаменатора, вызывающего очередного студента отвечать. Перед рентгеновским кабинетом стоял врач, которого она видела при выходе из «скорой». Даже она, специалист в деле чтения эмоций по лицу, не поняла по внешнему виду врача, что он собирается ей сообщить. Он проводил ее в свой кабинет, закрыл дверь и сел за стол, тогда как Сара осталась стоять, хотя чувствовала, что еще чуть-чуть, и ноги откажут. — Не надо церемоний! — бросила она. — В чем проблема? — Так вот, рентген и анализы крови подтвердили, что ваш муж действительно был отравлен бациллой редкой поражающей силы. Сара ухватилась за спинку стула. — Но, — добавил врач, — похоже, что его иммунная система сопротивляется достаточно успешно и сумеет победить бактерию. — Где вы нашли препарат, который работники «скорой» ввели ему по вашей просьбе? — Какая разница?! Он выпутается или нет? — Да, благодаря вам. Не могу утверждать категорически, но, если бы с оказанием помощи промедлили, я не уверен, что лечение помогло бы. Вам повезло, или сработала интуиция. Как бы то ни было, вашему мужу позволено покинуть больницу уже сегодня, но ему придется принимать антибиотик, который вы ему дали, в течение недели. Возможно, у него еще сохранится легкое недомогание, но ничего страшного ждать не следует. Добавлю также, что он не заразен. Сара поблагодарила врача и собралась покинуть кабинет. — Зато, учитывая серьезность инфекции и… скажем так: необычные условия заражения, детали которого вы не пожелали раскрыть, я вынужден буду сообщить о случившемся полиции. — Конечно, — согласилась Сара. — Где мой муж?