Глава 43 Кристофер расположился в кресле возле иллюминатора и проглотил таблетку обезболивающего, купленного в аэропорту перед посадкой в самолет. Рану на шее дергало, и он боялся, что она вот-вот откроется. Сморщившись, он пощупал повязку на шее, потом поставил ноутбук Катрины Хагебак на полочку спинки впереди стоящего кресла и открыл файл с речью премьер-министра. По дороге в аэропорт Сара рассказала ему об открытиях Нассима Шамуна об Ашере, жене Бога. Кристофер, написавший книгу о подлогах в истории, пожалел, что не имел доступа к этой убойной информации, столь показательной для понимания того, как действуют религии. Теперь он с нетерпением ожидал первого разоблачения Кружка Этты, Ады и Людмилы. Сидевшая рядом с ним Сара максимально откинула спинку своего сиденья и читала крупные заголовки английской газеты, которую развернул пассажир, сидевший по другую сторону прохода салона самолета. Все заголовки были паническими: «Неудача Брексита подтверждает: Европа — это тюрьма», «Папа Римский болен и может объявить о своем отречении», «Мигранты: это только начало», «Убийство норвежского премьер-министра: версия о самоубийстве». Прочитав последний заголовок, Сара мысленно спросила себя, насколько можно верить и предыдущим. Почти успокоившись оттого, что пресса далека от истины, она подложила под голову подушку и закрыла глаза, положив руку на руку Кристофера. Тот отрегулировал освещение экрана ноутбука и, как только файл с речью Катрины открылся, начал его читать. «Дамы и господа, здравствуйте. Спасибо, что вы пришли. То, что я вам сегодня открою, понравится далеко не всем. Хуже того, мои слова, хотя и исторические, спровоцируют гнев и ярость. Но необходимо срочно раскрыть человечеству величайший подлог в Истории. Начнем с двух загадок. Кто сказал: „Любовь — это ложное чувство, прославляемое женщинами, чтобы сделать правящим пол, который должен подчиняться“? Или вот еще: „Для женщины нет добрых нравов вне домашней и удаленной жизни“? Грубый необразованный мужлан? Тупой брутальный мачо? Нет. Речь идет о великом философе эпохи Просвещения Жан-Жаке Руссо. Его современник Монтескьё, вдохновитель будущих законов Франции, тоже не отставал от него. Цитирую: „[Природа] одарила мужчин правом управлять. Она наделила один пол смелостью, а другой — стыдом“. Сколь парадоксальным это ни покажется, но ни один из великих мыслителей века Просвещения, защищавших свободу и равенство до хрипа, не смог или не захотел освобождать женщин! В эту эпоху исторического обновления свободу получили бедняки, комедианты, гомосексуалисты, протестанты, цветные, слуги… А женщины — нет. Как стало возможно, чтобы в этот период всеобщего освобождения, борьбы за абсолютное равенство, которую вели лучшие умы, к женщине относились с прежним презрением, требуя от нее подчинения? Такая ситуация долгое время казалась мне странной. Так продолжалось до тех пор, пока в ходе моих изысканий я не нашла неожиданный ответ. Он сводится к одному слову: оболванивание. Эти мыслители эпохи Просвещения, так же как их предшественники и как мы все сегодня, были жертвами опасного плана идеологической обработки нашего коллективного подсознания, начавшейся еще в эпоху появления письменности, приблизительно за 3 тысячи лет до Рождества Христова. Ибо до этого времени женщина занимала в обществе господствующее положение. И так продолжалось до момента, когда воинствующие приверженцы патриархата не решили, что больше не станут делить власть с женщинами, а захватят ее целиком, исключительно в свое пользование и до скончания времен. И если можно признать за этими узурпаторами гениальность, то они ее проявили, избрав наилучший способ достижения собственных целей: переписав коллективное бессознательное. Ту коллективную родовую память человечества, которая руководит нашими жизнями из поколения в поколение через мифы, традиции и религию. Таким образом, на протяжении почти 5 тысяч лет миллионы мужчин, женщин, детей питались подретушированными религиозными рассказами, переписанными мифами и Историей, в которой женское начало постоянно принижалось и демонизировалось, чтобы заставить нас признать недопустимое: подчинение женщины мужчине». Кристофер почувствовал нетерпение и одновременно неловкость. Нетерпение, потому что ему хотелось поскорее узнать аргументацию Катрины. А неловкость оттого, что часто сам использовал эти сюжеты в своих журналистских работах, никогда не замечая в них женоненавистнического подтекста, который, казалось, находился в центре речи премьер-министра. Он поднялся взять два стакана воды и один поставил на полочку Сары. Отпив глоток, он возобновил чтение. «Фиксируя в письменном виде культуру, фальсифицированную в их интересах, эти люди далекого прошлого сделали все, чтобы будущие поколения знали одну только патриархальную версию событий. Эти конкистадоры патриархата поработали столь успешно, что даже сегодня мы действуем в соответствии с этим программированием нашей коллективной памяти, даже не сознавая того. Даже не помня, что было раньше. Дамы и господа, возможно, у кого-то из вас это слово вызовет усмешку, но, вне всяких сомнений, речь идет о величайшем заговоре в истории человечества. И я вам это докажу. Потому что армии фальсификаторов от патриархата не могли предвидеть, что сегодня археология нам позволит реконструировать ту Историю, которую они считали погребенной под грудами книг». — Месье, месье! — Крис! — позвала Сара, удивленная, что Кристофер не отвечает стюардессе, подкатившей к нему тележку с едой. — Что? А! Простите, я зачитался и… — Наверное, интересно. Воды? Фруктового сока? Вина? Что желаете? — Воды, пожалуйста. Благодарю. И Кристофер вновь погрузился в чтение, даже не заметив, что это Сара поставила на угол его полочки стакан воды. «Представим себе на секунду жизнь первобытного племени. Мужчины и женщины охотились, занимались собирательством, некоторые лепили фигурки или рисовали. Да, им случалось творить, но не одно из их творений не превосходило странного явления, которое время от времени случалось в племени: живот то одной, то другой женщины начинал увеличиваться, и через несколько лун из него выходил маленький живой человечек. Первобытный человек был не способен сопоставить совокупление с рождением ребенка. Промежуток между коитусом и беременностью столь долог, что установить причинно-следственную связь он еще не мог. Поэтому в умах первобытных людей женщина, и только одна женщина была созидательницей жизни! Обладательницей величайшей власти, перед которой мужчина должен был чувствовать себя, простите за такое выражение, „никчемным“. Итак, женщина почиталась как источник жизни. Доказательство этого почитания — множество рисунков, изображающих женщин, которые находят в пещерах по всему миру, тогда как изображения мужчин редки и выполнены примитивнее. А женские изображения с гипертрофированно крупными грудью, бедрами и вульвами, нарисованные с особой тщательностью, находят повсюду, целыми галереями. К рисункам следует добавить так же две с половиной сотни женских статуэток, найденных от Юго-Западной Франции до Сибири, Италии, Германии, Австрии, Украины, Турции, Сирии, Ирака… Статуэток, которые называют „венерами“. И в тех же местах обнаружено очень мало мужских фигурок. Вне всяких сомнений, женщина была объектом обожания, почитания, который художники того времени, мужчины и женщины, старались изображать во множестве и тщательно. Но вы увидите, что в то время и чуть позже, при неолите, поклонение женщине было обусловлено не только ее „магической“ способностью самостоятельно создавать новую жизнь. Во время охоты матери и их младенцы не могли передвигаться так же быстро и бесшумно, как прочие члены племени. Они оставались в лагере, и это могло продолжаться длительное время. Им необходимо было добывать пропитание себе и своим детям собственными силами. Из этого исследователи делают вывод, что, весьма вероятно, именно женщина начала обрабатывать землю и, следовательно, изобрела сельское хозяйство. Им приходилось искать поблизости съедобные зерна, и, регулярно поедая их в одном и том же месте, они поняли, что зерна, оброненные ими на землю, через некоторое время дают всходы. Наверняка именно так человечество научилось сеять семена и обрабатывать первые поля. А поскольку именно женщины посвятили себя этому занятию, они первыми поняли значение воды и температуры для произрастания растений. Они стали хранительницами секретов плодородия кормилицы-земли. Таким образом, они накопили знания по двум созидательным силам: человеческой жизни и жизни растительной. Две силы, к которым следует прибавить знание целебных свойств растений, делавшее женщин первыми на земле лекарями». Кристофер стал на ощупь искать пакетик с арахисом, запах которого почувствовал, и опрокинул на себя стакан с водой. Не выругавшись и даже не смахнув воду с брюк, он проглотил один орех и продолжил чтение. «Полностью поглощенный охотой и физической защитой племени, мужчина чувствовал себя чуждым этим чудесным знаниям, которые на протяжении долгого периода определяли роль женщины, ставя ее на вершину человеческого рода. По этой причине, задолго до богов-мужчин, придуманных много позже, именно богини были царицами пантеона, именно им поклонялись, чтобы урожаи были обильными, дети были здоровыми, а больные скорее поправлялись. Там, где боги мужского пола существовали, они были детьми или скромными спутниками богинь. Я перечислю только самых известных богинь-матерей Античности: Нехбет в Египте, считающаяся демиургом, создавшим мир, произнеся семь слов и пустив семь стрел, и это задолго до появления солнечного бога Амона. Кибела, официально именуемая magna mater, матерью богов, культ которой из Эфеса (в нынешней Турции) распространялся по всей Римской империи до Галлии, при том что никакой бог-мужчина не затенял ее. Иштар у шумеров являлась великой богиней жизни и плодородия, ей было посвящено по меньшей мере пятнадцать святилищ. Мари — главная богиня басков, чье имя до сих присутствует в культуре страны. Гея — праматерь всех богов греческого пантеона, Бригита — самая могущественная богиня кельтской мифологии, Ашера — богиня-мать народов Ханаана и первых евреев, и так далее. И поймите правильно: эти богини не были одним из божеств среди равных. Нет, они были единственными и царствовали самостоятельно, без какого-либо бога рядом с собой. Кстати, в храмах, посвященных им, совершать обряды могли только женщины. А мужчины, если их туда иногда приглашали, надевали платья, по примеру своих соплеменниц, чтобы раствориться в их массе и не оскорблять богиню. Мимоходом отмечу, что это объясняет практику священников всех современных конфессий одеваться в платья, а не в мужские одежды. Но имена всех этих богинь, как бы знамениты они ни были в прошлом, сегодня мало что скажут. Зато символ, объединявший их всех, вы хорошо знаете. Тем более что мы находим его во всех религиозных и мифологических текстах, дошедших до нас. Этот символ найден на множестве гравюр, фресок и на руках статуй, изображающих жриц. Его находили сотнями, от Крита до Ирака, а также в Ливане, Франции, Египте и Израиле. Он был повсюду и во все времена связывался с богиней-матерью древних времен. Этим универсальным символом плодовитости и священного женского начала является змея. Почему? По очень простой биологической причине. Рептилии наиболее распространенные на земле животные и одновременно наиболее плодовитые. Змеи в среднем откладывают по двадцать яиц, а питоны даже до сотни. К этому добавляется линька змей, которая кажется способностью к регенерации до бесконечности. Две особенности, которые прекрасно символизировали плодовитость и бессмертие, приписывавшиеся женским божествам. В те далекие времена змея была животным священным, почитаемым и ассоциируемым всеми народами с женским началом. И именно через этот универсальный символ змеи вы поймете, как воинствующие сторонники патриархата действовали, чтобы свергнуть женщину с ее пьедестала. Ибо, пройдя палеолит и тысячи лет неолита, богиня-мать увидела, что ей объявила войну армия патриархата. Армия, верными солдатами которой мы являемся, даже не сознавая того». Кристофер оторвал взгляд от экрана. В салоне аэробуса A-320, несущего их в Германию, постепенно установился покой, видневшиеся там и тут головы пассажиров и светящиеся экраны напоминали фигуры на шахматной доске. Что он узнает из продолжения текста Катрины, которая объявляла всех этих людей и его самого сообщниками господства предков? Рядом спала Сара. Она распустила волосы, которые рыжей волной падали ей на плечи и лицо, рот ее был слегка приоткрыт, временами она нервно хмурилась, как будто ее мозг посещали неприятные мысли. Он долго смотрел на нее, думая, что даже после года совместной жизни не знает, что же у нее в голове. Примерно так же древние, наверное, смотрели на жриц той эпохи, носительниц тайных знаний. — Хочешь принести мне жертву? — прошептала Сара, почувствовав на себе взгляд Кристофера. — Конечно, я должен был догадаться: ты никогда не спишь по-настоящему. — Сплю, но меня разбудили твои мысли… До какого места дочитал? — До змеи. — Там все объясняется. Кристофер погладил руку подруги и продолжил открывать для себя текст Катрины: «Прежде чем показать вам очевидную манипуляцию с текстами всем вам известных великих мифов, одно слово о причине, которая вызвала у мужчин желание свергнуть богиню. Весьма вероятно, что патриархат возник не у сельскохозяйственных народов, а у пастухов, сторожей стад. Почему? Просто потому, что, наблюдая за своими животными, они в конце концов поняли связь между совокуплением и беременностью. Проведя параллель с собою, мужчина понял, что он также является источником жизни, что без него женщина ничего не может! Значит, он столь же важен, как и она. Отсюда был всего шаг до утверждения, что он важнее, чем она. Попутно замечу, что это объясняет, почему у скотоводческих народов женщина стала товаром, который обменивали или продавали, как корову, козу или верблюда. С этого момента все рухнуло, заработала пропаганда, и писцы принялись переворачивать все символы женского божества, чтобы их десакрализировать. Каждый текст был написан или переписан так, чтобы уничтожить древнюю культуру богини-матери, чтобы изобразить ее хаосом, который надо победить. Самым сильным атакам во всех культурах неизбежно подвергался тот символ, который лучше всего отражал сущность богини, — змея. Почитаемое животное, символ плодовитости и бессмертия, станет страшным чудовищем, пожирающий людей дракон — это не что иное, как летающая змея, жуткий Левиафан — морская змея, многоголовая гидра, горгона Медуза с ее прической из змей и так далее. С этого момента все мужские герои мифов станут истребителями чудовищных змей во всех формах. Эти мужские персонажи будут убивать, резать, уничтожать, но все они предстанут в патриархальной идеологии, как герои, пришедшие спасти нынешний мир от угрозы Старого Мира, управляемого богиней. Все они будут «продаваться» как воины, призванные навести порядок в хаосе. Но для народов той эпохи послание было слишком ясным: старая религия богини стала Злом и ее надо уничтожить, чтобы управлял новый бог-мужчина — гарант патриархального порядка. А мы до бесконечности пересказываем нашим детям истории о победах над драконами, как примеры мудрости, забыв их символический смысл! Продолжая дело обработки нашего коллективного бессознательного, начатое конкистадорами абсолютного патриархата. Начнем с самого очевидного или самого гротескного извращения, теперь, когда вы знаете женскую символику змеи: первородный грех Адама и Евы, рассказанный в Книге Бытия Библии. Напоминаю вам эту историю. Бог, то есть новый вождь патриархального порядка, запрещает мужчине и женщине пробовать плод с древа познания Добра и Зла. Но змей, то есть богиня, предлагает женщине нарушить запрет Бога Отца. Что она и делает, предлагая Адаму поступить так же. Чтобы наказать их, Бог выгоняет обоих из Эдемского сада и начинает для них жизнь, полную страданий, иначе говоря хаос. Что же касается змея, Бог ему говорит: „За то, что ты сделал это, проклят ты пред всеми скотами и пред всеми зверями“. Возможна ли более прозрачная демонизация некогда почитаемого символа? Возьмем теперь Левиафана, страшного монстра, многократно появляющегося в Библии как катастрофический разрушитель и пожиратель душ в аду. Что это за зверь, по-вашему? Морской змей! И, чтобы было совсем понятно, змей, взбунтовавшийся против власти Бога, который его все-таки уничтожил. Это воспринималось как борьба за свое существование женского божества, которое новый патриархальный порядок считает своим долгом истребить для блага мужчин. Греческая мифология также дает прозрачный рассказ психологической обработки масс через свои рассказы. Для начала, Ехидна, что по-гречески означает „самка змеи“, полуженщина-полузмея, была известна как „мать всех чудищ“ греческой мифологии. Эпопея Геракла, вооруженной руки главного патриархального бога Зевса, рассказывает целую серию убийств детей Ехидны, по большей части тоже змееподобных существ. И начинается это с рождения Геракла, который душит двух змей в своей колыбели, после чего отсекает змеиные головы Лернейской гидры, которые отрастают снова, по аналогии с древней женской религией, которая никак не хочет исчезать. Бойня продолжается расправой с Ладонским драконом, охраняющим яблоки бессмертия в саду Гесперид, посаженном когда-то великой богиней Герой. Это надо понимать так, что богиня больше не должна обладать бессмертием, которому надлежит вернуться к богам-мужчинам. А пребывание Геракла у царицы Омфалы завершается тем, что герой убивает гигантского змея, убивавшего людей и уничтожавшего урожаи. Да, урожаи! Умышленное перевертывание символов сторонниками патриархата очевидно: прежний источник жизни и плодородия, каковым была богиня, через змею становится носителем смерти. Берегитесь ее! Отныне только боги-мужчины являются источником всякой жизни. Можно продолжить список героем Персеем, который отрубает голову медузы, покрытую, конечно, змеями. Или солнечным богом Аполлоном, который, убив Пифона, сына великой богини Геи, занял Дельфийское святилище. Затем он возводит там свой собственный храм и селит в нем знаменитую прорицательницу по имени Пифия, чье имя, как вы поняли, происходит от слова „пифон“». Кристофер провел рукой по лицу, охваченный чувством вины. Как он, считающий себя журналистом, мог не рассмотреть очевидного женоненавистничества в комплексе героических мифов? Как мог рассказывать эти истории Симону, словно это были замечательные приключения, развивающие воображение мальчика. Тот увидел их сражения, когда он изменял голос, изображая то чудовищ, то богов, добавляя от себя какие-то детали, чтобы чудовища были еще отвратительнее, и тем самым буквально исполнял волю мужчин, придумавших эти рассказы, чтобы демонизировать и угнетать женщин. — Какой дурак!.. — прошептал он. На губах Сары мелькнула заговорщическая улыбка, но она не открыла глаза, а Кристофер вернулся к чтению. «Нордические герои не отстают от греческих: Тор, северный аналог Зевса, убивает Йормунгандра, ужасного гигантского морского змея, которого, словно случайно, называли „рыбой земли“. А Зигфрид убивает дракона, чья кровь делает его неуязвимым. Детское толкование бога-мужчины, завладевающего бессмертием умирающей богини, которое мы должны прогнать из наших умов, словно кошмар. Наконец, более близкое нам христианство добивает последние очаги сопротивления женского религиозного сопротивления и раз и навсегда вдалбливает в наши головы, что наши праздники в честь Великой Богини — это зло, что наступило светлое царство мужчин. Чтобы проиллюстрировать это якобы торжество Добра над Злом, на сцену выводятся рыцари в сверкающих доспехах, победители драконов или гигантских змей, такие как иконописные святой Михаил и святой Георгий, систематически рисуемые или вылепливаемые поражающими дракона. Но многие ли знают, что целая армия святых в разных регионах, в которых утверждалось христианство, пошла по их стопам? Их так много, что даже появился специальный термин: святые сауроктоны, что означает «змееборцы», от греческого слова saurien — „ящерица“. Таковых насчитывается около сорока! Я могла бы продолжать приводить примеры до бесконечности, ибо уничтожение женского божества произошло не за один день, и воинам патриархата приходилось без конца обновлять или повторить свои истории в течение веков, чтобы не проиграть битву. В каком-то смысле можно сказать, что они победили. И тем не менее им пришлось встретить мощное сопротивление со стороны народов, которые не желали отрекаться от своих богинь жизни в пользу мстительных и воинственных богов. Доказательства этого сопротивления мы во множестве встречаем и сегодня, конечно, при условии, что внимательно смотрим. Итак, в завершение моего выступления я предлагаю вам вместе сдернуть вуаль с присутствия священного женского начала, скрытого и искаженного, которое находится вокруг нас». Потрясенный прочитанным, Кристофер откинулся на спинку кресла. Как он не замечал всего этого раньше, при чтении мифов и религиозных книг? Это казалось ему таким очевидным, просто бросающимся в глаза, теперь, когда он знал. Он вспомнил, как с гордостью читал Симону о двенадцати подвигах Геракла, изображая в лицах сражения греческого героя, тогда как в действительности вспоминал победу патриархального героя над великим женским божеством. Он вспомнил сотни случаев, когда ребенком он, играя фигурками, побеждал дракона и освобождал принцессу. — А принцесса, по сути, — это одомашненная версия дракона, то есть великой богини, которая покорно ждет, чтобы подчиниться рыцарю… — начал он, забыв, что Сара спит. — …Рыцарю, который сделает ее своей женой, не дав ей сказать ни слова, — пробормотала Сара в полусне. — Катрина тысячу раз права, говоря, что мы и сегодня продолжаем праздновать эту узурпацию, даже сами себе не отдавая отчета. Сказки — прекрасный тому пример.