Часть 7 из 28 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Да, сэр, оно очень серьезное.
Марк снова погрузился в ожидание.
Минута, минута, затем другая. Там, наверное, решили, что он круглый дурак. Что теперь делать? Прошли три минуты, четыре. Кажется, его карьера подошла к концу…
Телефон зазвонил. Марк подпрыгнул.
— Привет, это Роджер. Не хлопнуть ли нам пивка?
— Не сейчас, Роджер, не сейчас. — Он бросил трубку на рычаг.
Телефон зазвонил в ту же секунду.
— Итак, Эндрью, что вы хотели сообщить мне? Говорите без лишних слов и только по делу.
— Я хотел бы сегодня встретиться с вами, сэр. Мне нужно всего лишь пятнадцать ваших минут и указание, что делать дальше в этой чертовой ситуации.
Он пожалел о своем несдержанном эпитете в ту же секунду, когда тот сорвался с языка.
— Ну что ж, если это так спешно… Вы знаете, где живет Генеральный Прокурор?
— Нет, сэр.
— Запишите: 2942, Эджвуд-стрит, Арлингтон.
Положив трубку, Марк тщательно переписал адрес со спичечной коробки, рекламирующей страхование жизни, и вызвал Аспирина, который корпел над «семь по горизонтали».
— Держите со мной связь по радиотелефону. Я буду на втором канале. С первым каналом что-то не в порядке.
Аспирин засопел: эти мальчишки невесть что о себе воображают. При Гувере такого не было, нельзя им позволять так распускаться. Слава богу, остался всего год — и на пенсию. Он вернулся к своему кроссворду: семь по горизонтали, десять букв. Аспирин погрузился в размышления.
Размышлял и Марк, пока спускался в лифте, садился в машину и на полной скорости мчался в район Арлингтона. Проскочив мимо мемориала Линкольна, он вылетел на мост с максимально допустимой скоростью, шепотом проклиная тех, кто неторопливо пересекал улицы, прогуливаясь в этот мягкий приятный вечер, тех, кто просто от нечего делать слонялся по городу, не обращая внимания на красную мигалку, которую он водрузил на крышу машины. Где Стеймс? Где Барри? Что, в конце концов, происходит? Не подумает ли Директор, что он, Марк Эндрью, просто свихнулся?
За мостом он попал в пробку, да так, что не мог продвинуться ни на дюйм. Авария! И именно на его пути, провалиться бы им всем! Он резко нажал на сигнал. В сгрудившейся толпе решили, что он имеет отношение к спасательной службе, и его машину пропустили. Молодой полисмен, стоявший рядом с полицейскими машинами и «скорой помощью», потребовал у него удостоверение, а потом помог проложить дорогу. Авария осталась позади. Через пятнадцать минут он был у дома 2942 на Эджвуд-стрит. Последний звонок к Полли. Нет, ни Стеймс, ни Колверт не появлялись.
Марк выпрыгнул из машины. Но прежде, чем он успел сделать шаг, его остановил человек из Секретной Службы. Марк предъявил удостоверение и сказал, что ему назначена встреча с Директором. Агент вежливо попросил обождать у машины. После того как он посоветовался с кем-то у входа, Марка впустили в небольшое помещение в правой части холла. Вошел Директор. Марк встал.
— Добрый вечер, Эндрью. Вы заставили меня прервать очень важный обед. Я думаю, вы отдаете себе отчет в ваших действиях?
Директор был сдержан и холоден. Было видно, что его отнюдь не радовала необходимость встречаться сейчас с кем бы то ни было.
Марк рассказал всю историю, начиная с первой встречи и кончая его решением обратиться непосредственно к Директору. В течение всего рассказа лицо слушателя оставалось бесстрастным. А по окончании Директор в упор посмотрел на Марка тяжелым взглядом.
— Вы абсолютно уверены, что только Стеймс, Колверт, вы и я знаем детали того, что произошло сегодняшним вечером? И никто из Секретной Службы, никто из Метрополитен-полис?
— Уверен, сэр. Только мы четверо…
— И вы трое уже записаны ко мне на прием завтра утром в десять тридцать?
— Да, сэр!
— Хорошо. Возьмите свой блокнот.
Блокнотом в ФБР назывался маленький, размером четыре на два дюйма, картонный прямоугольничек для записей, который легко умещался на ладони. Марк вынул один из внутреннего кармана пиджака.
— Мой домашний телефон 721-4069. Запишите его, запомните и уничтожьте запись. Теперь я скажу, что вы должны будете делать. Возвращаетесь к себе. Продолжайте поиски Стеймса и Колверта. Обзвоните морги, больницы, дорожную полицию. Если не узнаете ничего нового, жду вас завтра в восемь тридцать, а не в пол-одиннадцатого. Это первое. Во-вторых, выясните имя офицера из отдела расследования убийств, который работает по этому делу вместе с Метрополитен-полис. Теперь напомните мне, если я правильно вас понял, вы в самом деле ничего не сказали им о причине, по которой выезжали на встречу с Казефикисом?
— Ни одного слова, сэр.
— Хорошо.
Генеральный Прокурор заглянула в приоткрытую дверь.
— Все в порядке, Халт?
— Все отлично, спасибо. Думаю, вы незнакомы со специальным агентом Эндрью из Вашингтонского отделения?
— Нет. Приятно познакомиться с вами, мистер Эндрью.
— Добрый вечер, мадам.
— Вы еще долго, Халт?
— Нет, я вернусь, как только кончу беседовать с Эндрью.
— Что-то случилось?
— Обычное дело…
Не подлежало сомнению, что Директор решил никого не посвящать в эту историю, пока она во всех деталях не станет ясна ему самому.
— Если что-либо произойдет еще сегодня вечером, звоните мне сюда или домой. И без промедления. После половины двенадцатого я буду дома. Если будете звонить, используйте кодовое имя… дайте подумать… пусть будет «Юлиус». И назовете номер телефона, по которому я могу вам перезвонить. Постарайтесь использовать таксофон. Утром не звоните мне до четверти восьмого — разве только в исключительном случае. Все запомнили?
— Да, сэр.
— Отлично. Теперь я могу вернуться к столу?
Марк встал, готовый двинуться в путь. Директор положил ему руку на плечо.
— Не волнуйтесь, молодой человек. Такие вещи время от времени случаются, и вы приняли совершенно правильное решение. Я рад, что у вас хватило самообладания в достаточно сложной и неприятной ситуации. Приступайте к делу.
— Слушаюсь, сэр.
Марк испытал огромное облегчение: теперь кто-то еще может разделить с ним ответственность, кто-то с широкими плечами, которым под силу выдержать такой груз.
На обратном пути он включил приемник в машине.
— На связи ВОО-180. Что-нибудь есть от Стеймса?
— Пока нет, ВОО-180, но я не теряю надежды.
Аспирин, не догадывавшийся, что Марк за это время успел поговорить с самим Директором, по-прежнему был на своем месте. На вечеринках, где порой собирались сотрудники, Аспирин встречал четырех директоров, но никто из них не помнил его имени.
— Ну, ты покончил со своими гонками, сынок?
— Да, — сказал Марк, покривив душой. — Что нибудь слышно от Колверта или Стеймса? — Он постарался, чтобы его голос звучал как можно спокойнее.
— Нет. Наверно, загуляли где-нибудь. Не волнуйся. Они найдут дорогу домой и без того, чтобы ты подгонял их прутиком!
Но Марк волновался. Он прошел в свой кабинет и снова взялся за телефон. У Полли по-прежнему глухо. Первый канал не откликался. Он связался с Нормой Стеймс, но и та не могла сказать ничего нового. Есть ли повод для волнений, спросила она.
— Ни малейшего. — Еще одна ложь. Достаточно ли убедительно он ее выдал? — Просто мы никак не можем найти бар, в котором они засели.
Она засмеялась, но уж она-то знала, что Ник не был завсегдатаем баров.
Марк позвонил Колверту — снова безрезультатно. Он нутром чувствовал — что-то не в порядке. Пока он не мог понять, что именно. В конце концов, есть Директор, и теперь он все знает. Он посмотрел на часы: 23.15. Что сулит ему вечер? Ах, дьявольщина! Он же уговорил прелестную девушку поужинать с ним. Он снова схватился за телефон. Скорее всего она дома, где и должна быть в это время.
— Алло.
— Алло, Элизабет, это Марк Эндрью. Приношу свои искренние извинения. События вышли из-под моего контроля.
Он не мог скрыть, в каком состоянии находится.
— Не волнуйтесь, — легко сказала она. — Вы же предупреждали меня о своей ненадежности.
— Дайте срок, и вы убедитесь в обратном. К утру все должно встать на место. И тогда я смогу вас увидеть.
— К утру? — переспросила она. — Если имеется в виду больница, то завтра я не работаю, как вы помните.
Марк помедлил, прикидывая, что он может еще сказать.
— Боюсь, что в больнице вас ждут плохие новости. Сегодня вечером Казефикис и его сосед по палате убиты. Полиция ведет расследование, но пока у них ничего нет.
— Убиты? Оба? Почему? За что? — сообщение поразило ее. Это чувствовалось. — Что там случилось, объясните! Или лучше ничего не объясняйте. Вы так и так не скажете мне правды.
— Не буду лгать вам, Элизабет. Так что сегодня я замотался, но остаюсь должен вам большой бифштекс за то, что испортил настроение. Могу ли я в ближайшее время позвонить?
— Буду рада. Хотя убийство — не та тема, которая возбуждает аппетит. Мы у себя в больнице часто видим результаты насилия, но само оно впервые проникло в наши стены.