Неустойчивый свет масляных русалочьих ламп осветил кости Цинь Шихуана, которые лежали так уже две тысячи двести лет. На скелете были безупречные черно-красные одежды, сотканные из такого гладкого и блестящего шелка, будто их сшили только вчера. Мальчику показалось странным, что плоть императора сгнила, а все остальное осталось вне времени. Но затем Зак вспомнил, что чиновники, предавшие Цинь Шихуана на смертном одре, держали его смерть в секрете и плели свои интриги, в результате чего тело сгнило, и им пришлось замаскировать запах, положив труп с кучей маринованной рыбы. К тому времени, когда предатели наконец упокоили его, от императора, должно быть, остались только кости. Зак не мог решить, испытывает ли он к нему сочувствие. Но все же не мог отрицать, что смотрит на кости легендарного человека. Руками, которые тряслись так сильно, что он едва мог ими пошевелить, Зак пролез в дыру и схватил череп Цинь Шихуана. В него хлынула магия. Ураган невероятной силы пронес его сквозь воспоминания всей жизни императора. Он стал свидетелем каждой истории, которую рассказывал о себе Цинь Шихуан, и каждой истории, которую о нем рассказывали другие, — только увидел все ярче чем когда-либо. Мальчик проследил весь его путь: от потерянного принца, брошенного во вражеском царстве, до борца за власть с порочным двором, где каждый видел в нем иностранца, и до завоевателя всего известного ему мира, устранившего для себя понятие «чужая страна». Когда первая буря воспоминаний наконец утихла, Зак обнаружил себя в полутемных покоях, освещенных редкими масляными лампами. На кровати лежал старый Цинь Шихуан — нет, даже не старый. Среднего возраста, почти все его волосы еще отливали черным. Император закашлялся, с его губ брызнула кровь, но он продолжил попытки прочитать стопку бамбуковых свитков возле своей кровати. Затем, в отличие от всех предыдущих воспоминаний, в которых побывал Зак, он взглянул на него. Как будто действительно мог его видеть. Мальчик обернулся, но позади никого не было. — Выживет ли Китай? — спросил Цинь Шихуан настолько низким голосом, что он прогрохотал как далекий раскат грома. — Да, — сказал Зак между его глубокими, недоверчивыми вздохами, — выживет. Окровавленный рот Цинь Шихуана искривился в ухмылке: — Тогда пусть говорят что захотят. Его глаза закрылись. Бамбуковый свиток выскользнул из пальцев. Император упал на холодный каменный пол с таким ударом, что это вернуло Зака к реальности. Он снова смотрел в пустые глазницы черепа Цинь Шихуана, который вытащил из гроба. У Цзэтянь и Тан Тайцзун что-то кричали ему, уничтожая своим оружием существ вокруг. Армия духов изменила курс и окружила их. Стоявший снизу Желтый император выкрикивал команды. Но Зак смотрел лишь на море расставленных по всей усыпальнице статуй солдат. Теперь он точно знал, как отсюда выбраться и какую именно легенду он должен пробудить. Зак поднял над головой череп Цинь Шихуана и крикнул: — Первый император объединяет Китай! Его голос разнесся по всей похожей на пещеру усыпальнице сверхъестественным эхом. А затем все масляные русалочьи лампы одновременно погасли. Несколько мгновений спустя они снова вспыхнули жутким сине-белым пламенем. Магический холод, который Зак не ощущал уже давно, словно ледяные веревки сковал его кости с такой силой, что он согнулся пополам. Меридианы стали абсолютно черными, и мальчик знал, что его глаза тоже почернели. Следующий выдох, вырвавшийся изо рта, был холодным, как зимний воздух. Череп Цинь Шихуана разошелся на черный дым ци и обвился вокруг рук и тела Зака, ненадолго вспыхнув за его спиной, словно крылья — крылья их предка, черной птицы. Зак хватал ртом воздух, его плечи вздымались и опускались, руки напряглись, напоминая когти. Исходившее из портала радужное сияние потемнело и ударной волной пронеслось через усыпальницу к армии статуй. Их раскрашенные глаза почернели, словно заразившись тьмой. Холодный воздух мавзолея наполнили звуки призрачного марша и низкого хорового пения. Все, включая духовных существ, в замешательстве оглянулись. Глиняные солдаты заскрежетали и заскрипели, поднимая оружие. Лучники упали на одно колено и принялись стрелять в демонов из арбалетов. Пехотинцы размахивали длинными мечами и кинжалами. Колесницы пришли в движение, и на них тоже стояли лучники, которые убивали любое существо, подошедшее слишком близко к Заку и императорам. Огромный зал заполнил шум войны. Сделав долгий вдох, Зак выпрямился и поднял руки вверх. Кровь в его венах тоже почернела, и они стали похожи на мертвые ветки деревьев, раскинувшиеся между угловатыми линиями его меридианов. Черная ци окружала его, будто аура смерти. Шаг за шагом он спускался с возвышения, глядя прямо в сияющие глаза Желтого императора. На его лице, которое тоже было озарено сиянием меридианов, отразился ужас. — Неси свой меч, мой правитель! — воскликнула У Цзэтянь, мчась за ним вниз с возвышения. — Неси свой меч, мой правитель! — присоединился к ней Тан Тайцзун. У Зака за спиной сформировался меч Тайэ, приняв отчетливую форму и отдавая холодом. Он схватился за рукоять и вытянул его через плечо. Клинок рассек воздух, оставив после себя видимую дугу. Желтый император с рычанием взмахнул рукой, призывая толпу существ защитить себя. А потом развернулся и бросился бежать. Зак попытался броситься в погоню, но не мог двигаться так быстро. Его тело было слишком напряжено, поскольку он поддерживал целую армию воскресших солдат. Когда императоры перестали скандировать заклинание, меч Тайэ рассеялся. Словно поняв, что ему нужно, одна колесница с металлическим лязгом рванула к нему. Возничий, шесть лошадей и повозка были сделаны из бронзы и имели тысячи замысловатых деталей. — Залезай, Цзыян! — сказал слабый, как порыв ветра, голос. Зак отшатнулся: — Папа? Хотя рот статуи не шевелился, когда колесница остановилась перед ребятами, она повернула бронзовую голову, чтобы посмотреть на Зака своими чисто черными глазами. Мальчик был так ошеломлен, что застыл на месте. — Давай, малыш! — Тан Тайцзун втащил его в колесницу. У Цзэтянь подтолкнула его за плечи. — П-папа, это ты? — Зак схватился за бронзовый край колесницы. Ответа не последовало. Неужели ему просто показалось? Возничий молча хлестнул лошадей бронзовыми поводьями. Кони рванулись в погоню за Желтым императором, забравшимся на крылатого демона. Они проскакали через все поле битвы, взметнув ртуть в текущей с бронзовых гор реке. Воздух наполнился запахом металла. У пролома в стене, который остался от взрыва, они увидели тела других членов отряда расхитителей. — Не волнуйся, они просто без сознания! — сказал Тан Тайцзун. — Наши носители вырубили их тем же газом, который те использовали сами, когда похищали их! — добавила У Цзэтянь. Но сейчас Заку было все равно. Он сосредоточился на сиянии существа, на котором летел Желтый император. Однако, как колесница ни мчалась, им не удавалось его догнать. Полет давал большое преимущество, и чем сильнее они отдалялись от усыпальницы, тем слабее становилась магия Зака. Его сознание ускользало. Он определенно должен был вот-вот упасть в обморок. Саймону, Мелиссе и императорам лучше позаботиться о том, чтобы на него не напали мифические существа и не убили его, иначе после смерти он тоже вырвется из портала и будет преследовать их вечно. Вскоре перед ними встала новая проблема: им уже не столько было нужно поймать Желтого императора, сколько выбраться из мавзолея целыми и невредимыми. Зак начинал сомневаться, что сможет выдержать бой. Туннель был невероятно длинным. Его глаза застилали горячие слезы и белые пятна, и мальчик напрягал все свои силы, чтобы поддерживать магию колесницы, особенно возничего. Он хотел поговорить с ним. У него было столько вопросов. Но уже не осталось сил даже на то, чтобы пошевелить губами. В тот момент, когда их осветил луч утреннего солнца, все было кончено. Зак провалился в обморок, его разум погрузился в глубокую, тяжелую тьму. — Все хорошо, Цзыян, — услышал он — а может быть, ему это только почудилось. — Я горжусь тобой. Глава 25. Как понять, что все отстой и ничего еще не закончилось Когда Зак открыл глаза и увидел, что находится в незнакомой комнате, к нему бросились Саймон и Мелисса, но ничего не сказали. Они выглядели совершенно потерянными и не могли подобрать нужные слова. Но это было абсолютно нормально. Как еще им удалось бы начать рассказывать обо всем, что произошло? В голове Зака крутился миллион вопросов, но в горле так пересохло, что он смог выдавить только самый короткий: — Как долго? — Четыре дня, — хором ответили они. — Ха. — Он прикрыл глаза, по которым бил льющийся из окна солнечный свет. — Новый рекорд. — Но ты ведь поднял настоящую армию мертвецов. — Мелисса скорчила рожицу, изгибая бровь. — Ты реально очень крут. — И печати у тебя больше нет, поэтому ты восстанавливался медленнее, — с сочувствием добавил Саймон. — М-м-м. — Зака захлестнуло облегчение, которое было похоже на волны на пляже Циньхуандао — это чувство свободы от ужасного искушения. Он уже открыл было рот, чтобы спросить, не показалось ли им, что глиняный возничий что-то говорил, но решил промолчать. Это не имело значения. Ему было лишь нужно верить в это самому. «Спасибо за помощь, папа». После того как Саймон передал ему столь необходимый стакан воды, Зак приподнялся на кровати и начал жадно пить. — Кстати, мы всё еще в Сиане, — Мелисса принесла второй стакан. — И очень извиняемся, что приходится тебя напрягать, но нам нужно проверить, обладаешь ли ты по-прежнему магией воды. Ее настойчивый тон заставил Зака нахмуриться, и он провел рукой над стаканом с водой. Жидкость взметнулась вверх, перемещаясь по его воле из одного конца комнаты в другой. Саймон и Мелисса вздохнули с облегчением. — Тебе удалось поглотить все по из тела Цинь Шихуана. — Саймон следил взглядом за перемещениями воды. — Слава богу. Теперь ты такой же могущественный, каким мог бы быть он, если бы овладел тобой должным образом. Зака охватило беспокойство: — Неужели портал закрылся недостаточно плотно? Мы что… провалились? — Нет, но императоры опасаются, что все может измениться, — объяснил Саймон. Мелисса нахмурилась еще больше: — В Месяц призраков духи не выходят все сразу. Поток медленно увеличивается вплоть до фестиваля Чжунъюань в середине месяца. А это уже через одиннадцать дней. Печать все еще может быть взломана.