– Прости, мой уже покойный приятель, я решил, что и без тебя справлюсь. План хорош, но ты глуп – когда человек один, ему ни с кем делиться не нужно. Дела житейские Тяжесть женского тела приятна, но я аккуратно освобождаюсь из сладкого плена объятий. Мне больше двух часов в сутки не спится, а малышке надо минимум шесть, а лучше восемь. Пусть высыпается. Смешная! Из всего, что мы вытворяли в кровати, самым безнравственным сочла сон голышом, без рубашки. Во всяком случае, этому больше всего противилась. Накидываю халат, тихонько выхожу за дверь и направляюсь в кабинет. Света не зажигаю. День был долгим и сложным. Представил малышку Лауре. Та меня сразу выгнала и стала секретничать с моей конкубинкой. Государь не ругался на ночное отсутствие при дворе. Он решил, что так я исполнил его наказ завести наследника. Дал неделю на «медовый месяц», однако велел присутствовать на заседаниях комиссий. Для Мики передал заколку с меленькими изумрудиками и приказал ей родить сына. В приемной послушал свежие сплетни. Про меня, понятно, болтают много, но народу я интересен только в плане «поболтать и забыть», мои семейные дела ни на что не влияют. Главные сплетни – про освобождение дворцов и первый, при новом правлении, большой прием в среду. После коронации отпрыски прежнего государя покинут дворец. Понятно, съедут не в гостиницу. У ее светлости в предместье столицы имеется Клубничный павильон. Действительно милое местечко – трехэтажный домик из белого и розового мрамора, спрятавшийся в саду из фруктовых деревьев. Грядки с клубникой там тоже есть. Его королевское высочество до отбытия в колонии будет жить в Гостевом дворце. Туда переедет не сейчас, а когда высокие гости, съехавшиеся на коронацию, освободят его. Но слуги потихоньку начинают собирать вещи и решать, кто поедет с господами, а кто останется. И тут возникает вопрос – кому из детей государя какой дворец отдадут. Старшей дочери отойдет, похоже, Красный. Во всяком случае, туда поселили будущего мужа принцессы со свитой. На приеме молодые должны будут познакомиться. Считается, что первый раз увидят друг друга, но мы-то знаем, кто подсматривал за девушкой, когда она гуляла в садике внутреннего двора. А кто прятался за шторкой, пока мужчина слушал доклад генералов о ходе войны, мы опять же скромно умолчим. Это ничего не значит, но обоим результат наблюдений показался положительным. Одна заявила: «Он такой храбрый! И усы смешные… вот прямо как у жука…» Другой, в кругу доверенных вельмож, дегустируя новомодный «камер-юнкерский» коктейль, заметил: «Принцесса такая милашка! Прямо породистая кобылка для скачек! Жду не дождусь момента, когда проскачу на ней другую-третью версту». Государь, по обычаю, сразу после коронации переселится в Белый дворец. А здесь главная интрига – за кем из малышей закрепят Зеленый дворец? Самый почетный, ведь из него выехал государь. За мальчиком? Но он наследник, то есть должен командовать армией и флотом, а в Синем есть и библиотека с подборкой книг специально для военных, от мемуаров великих полководцев до собрания карт различных земель. Есть коллекция солдатиков в формах всех полков королевства. Про собственный арсенал и манеж даже не вспоминаем. За девочкой? Но им обычно отдают Желтый. Там же разбит розарий с лучшей коллекцией роз на много королевств. Да и уютный он очень. Вопрос многих волнует. Помимо прочего, еще будучи принцем, государь завел обычай платить придворным Зеленого двора раз в год половину годового оклада за чин. Плохо ли? Свои приказы он отменять не любит, значит, зеленюкам прибыток останется, пока хозяин дворца не сменится. А потом? Из средств на содержание младенца много не выкроишь! Получается, надо в Белый дворец проситься. Он главнее, и там к государю ближе, но менять цвета… Не почетно оно. Служителям тоже размышление – уйти со старыми хозяевами? Так не всех и возьмут. Раньше казна платила, теперь же господам самим тратиться придется. Дороговато оно выходит. А тех, кто остается, многовато для пустого дворца. Младенец когда еще вырастет и когда его еще туда переселят. А в Министерстве двора лишних расходов ой как не любят. Значит, кого отправят на пенсион, кого попросят перейти в дворцы подальше. Загородный есть, Охотничий, Путевых три штуки. Но и там тоже штаты полны. Разве в Красном дворце вакансии будут. Про первый прием разговоров еще больше. Все дружественные государи на нем будут. Дела предварительно обговорить, чтобы, разъехавшись по домам, хорошенько их обдумать, а встретившись на коронации, затвердить окончательно. Принцессу официально с женихом познакомят. Потом он попросит ее что-нибудь показать – наверное, дворцовую крепость, город или еще что. Надо же молодым поговорить, мнение друг о друге составить. Потом он ей в благодарность что-нибудь подарит. В ответ она отдарится. Там и до разговора с отцом недалеко, на нем официально выяснится, что в приданое отдается. Затем важная беседа с девицей. Вновь разговор с отцом, с просьбой руки и сердца. Потом помолвка. Если на первом приеме, а особенно на коронации, лишь близким к трону, но непременно награды будут, то в честь свадебки невеста всем своим придворным подарок сделает. Однако не так много ближних у нее. От жениха подарков ждать не стоит – гол как сокол, всю казну на войну потратил. Должен столько, что кредиторы плачут от расстройства. Но какой-то доброхот дал капелюшечку золотишка, чтобы хоть чуть-чуть свиту приодеть. Впрочем, сейчас дела наладятся. Войне скоро конец, а там контрибуции и конфискации дела поправят. За такими разговорами незаметно прошло время, и государь позвал меня выпить с ним кофей. Оно почетно, ведь я сегодня даже не дежурный, значит, своим ближником меня перед прочими выставляет. После кофея пошли другие дела. Мне… Мне! Уже не меня, а мне представили «моих» чиновников, помогающих осуществлять контакты с Гильдией. А заодно при этом подразделении организовали еще одно – статистики, считающее, кто-откуда-куда-зачем перемещается порталами. По странной случайности все чиновники – аус Хансалы, все боевые маги. Ладно мой заместитель, Симон, глава статистиков, Фина тоже магистр Огня. Все чиновники переведены из боевых частей, служили там по мажеской части. Все с наградами, все с опытом боев и не менее чем десятилетним стажем службы. Почти все со специфическими боевыми ранениями, в первую очередь ожогами. Я вначале даже подумал, что меня позвали их лечить. Сидят в соседних комнатах, есть супружеская пара. Жена – единственная неурожденная аус Хансал. Ее ожоги на лице лишь чуть уступают ожогам Фины. Так как бумага из Гильдии может прийти в любой момент, а порталы вообще работают круглосуточно, магистры организовали круглосуточное дежурство. Государь проникся таким трудолюбием и пообещал изыскать еще пару ставок для прикомандированных. Придворные же чины только у Симона и Фины, остальные лишь временно служат при дворе. Вообще, по древнему соглашению с Гильдией, при дворцовом гарнизоне служат не больше оговоренного числа боевых волшебников, но мои-то просто чиновники, письмоводители и статистики. А что из боевых частей – так оно случайно получилось, ведь все прикомандированные израненные, усталые, к войне вовсе негодящие… правда-правда! Вот их и перевели на легкий труд, на чисто канцелярскую работу. Как там говорится? «Кровью умоется тот, кто усомнится в нашем пацифизме!» Это точно про моих родственников. Симон в подарок преподнес листок бумаги, прогноз из Гильдии. Моя Мимика же одаренная. В общем, шанс на нашего ребенка-волшебника больше восьмидесяти процентов, а на сильного волшебника – больше сорока пяти. Есть над чем стараться. Как наша семья с аус Хансалами замирилась, тех все больше и больше вокруг становится. Даже у мамы появилось много подружек из рода. Кстати, поступил вызов от супруги государя, желает увидеть меня с конкубиной. Пришел к Лауре, а моя сидит с ней и секретничает. Еле назад получил малышку. Леди Мариана сидела с моей мамой. По результату визита Мимика была осмотрена, оценена и потрепана за щечку. Я получил выговор, что плохо поступил, ни своих, ни ее родителей не спросил и вообще. Однако был прощен. Мы по очереди удостоились целовать ручку будущей государыне, а моя мама, пока я осматривал малышей и их родительницу, допрашивала крайне смущенную Заю. Малыши окрепли, леди Мариане стоило поправить несколько косметических дефектов, но делать это лучше через недельку-другую, дабы потом не возвращаться вновь. Зайка получила от мамы мою старую серебряную печатку. Золотая простолюдинке уж точно не положена, а серебряная значит, что семья мужа ее приняла. Затем нас чуть не взашей погнали к родителям малышки виниться. Подарком маме послужит отрез парчи, а отцу государь разрешил отдать орден «Почетный гражданин» – у меня два лежало. Приняли нас хорошо, не ругали даже формально. Усадили за стол, накормили. Два ее старших брата чуть не в голос хихикали, глядя на нас. Подмигивали сестре, мне тайком показывали большой палец. Папа печально смотрел на меня, а мать вздыхала, обнимая дочку. Однако не забыли спросить, откуда взялись новые украшения, прониклись высотой полета новой семьи, восхитились подарком его величества будущему ребенку и обещали без меня организовывать рейсы. Дальше плавно перешли к приданому. Помимо тряпок, украшений и домашнего скарба, дочке давали каменный дом в два этажа с мансардой. На прожитие выделили магазин модных товаров на Дворянской, сто акций Юго-Западной колониальной компании и деньгами пятьдесят тысяч талеров в банке. Мне подарили странную медицинскую книжку из пластинок слоновой кости, участок земли около границы моего баронства и сто тысяч талеров в банке. Раз я не стал торговаться, родители добавили еще склад в порту и ларец драгоценных вещиц. Однако, по-моему, были несколько разочарованы – видать, настроились на торговлю. Мой подарок был принят с удовольствием, особенно орден. Тесть стал прикидывать, как на него отреагируют друзья-приятели, особенно задравший нос Федул. Потом мужчины пошли в библиотеку выпить по рюмочке ликерчику, а мама с дочкой убежали поболтать о женском. Как ни странно, библиотека была не только с набором горячительных напитков, но и с прекрасной подборкой книг. Когда мы возвращались домой, Зайка мне заявила: «Стахушка, ты у меня лучший! Даже папа это сказал!» Черныш Мика выскочила из кабинета Стаха, пылая от смущения и пряча довольную улыбку. В руке она держала скомканные кружевные панталончики, бесславно павшие в битве с мужем. Он ее наказал за то, что она отвлекала его от важных государственных забот. Конкубина честно сопротивлялась, но была повержена… прямо на письменный стол. И там же подвергнута экзекуции, после которой необходимо привести себя в порядок. Но неожиданно возникшая рядом Чернушка крепко схватила счастливую женщину за ухо. – Ты почему мешаешь господину? Он важными делами занимается, а ты перед ним попкой крутишь? Тебе ночи мало? Первый и последний раз предупреждаю: еще раз начнешь отвлекать господина в неурочное время – я тебя высеку. – Ты не имеешь права! Я… Я мужу пожалуюсь! – Раз я старшая служанка, то и буду за порядком в гареме смотреть! Господин меня поддержит! А когда купит евнухов, то прикажет им тебя сечь! Чтобы не болталась на мужской половине, бесстыдница! Наш господин и так весь в хлопотах, а ты его еще своей ерундой грузить собираешься? Точно высеку! А будешь продолжать себя плохо вести – тебя и заменить недолго. – Чернушечка, миленькая, ну зачем ты так говоришь? Мне сам государь велел ему сыночка родить, вот я и стараюсь. – Ночь для таких стараний есть. Я расскажу, как надо делать, тогда сразу зачать сможешь. Ты глупая, в гареме не жила, ничего не знаешь. Если с мужем часто и кое-как – не будет хорошего дитенка, сможешь только похоть потешить. А надо, чтобы муж созрел, чтобы жена в свой срок с ним легла. Тогда сразу сильный плод понесешь. Пойдем, послушаешь про женское… Налет Бо?льшая часть жизни солдата – тягомотина и рутина. День за днем он в одно и то же время делает одни и те же действия. От подъема до отбоя распорядок дня известен и выверен до совершенства. Даже внеплановая тревога и то имеет свое четкое расписание действий, а что говорить про набившее оскомину дежурство при шлагбауме? Сегодня дорога была пуста, не было возможности хоть подмигнуть симпатичной селяночке. Только ближе к середине стражи прибежал вестовой с сообщением: «Едут!» Из портала выехала карета, путешественник предъявил бляху волшебника и спросил дорогу в Загорье. Подъедет к заставе около полудня. Не прошло и получаса, как пришла новая весть – едет отряд наемников, морд около полста. Опять из портала, понятно. На лошадях, должны обогнать карету. Кряхтя и поругиваясь, на стену вышло подкрепление. Все знают, что не пригодятся, однако положено по Уставу караульной службы. Главный вопрос – не наградит ли волшебник талером за усердие и бравый вид? Оно было бы неплохо – жарковато сегодня, после дежурства надо бы чем холодненьким в кабачке охладиться. Карета подъехала в полдень, верховые ее не опередили. Небось, нашли по пути заведение с прохладительным. Наверняка в «Мятой кастрюле» задержались, там сидр уж больно душист. Хотя пивка холодного тоже можно бы, его многие даже больше уважают. Впрочем, очень неплохо и домашнего винца глотнуть. Пропустив карету, караульные обсуждали преимущества разных напитков применительно к жаркой погоде. У каждого было свое мнение, но все сошлись лишь в одном: «Жлоб этот волшебник! Служивым талера пожалел!» Действительно, путешественник даже не выглянул. Только кучер спросил про дорожную пошлину и сразу поехал к башне ее платить. Как показался отряд, старший наряда вышел вперед, подкрутил усы и приготовился к скандалу. Наемники не регуляры, едут без подорожной, потому придется их пропускать не всех скопом, а по десяткам. Задержка никому не нравится, а значит, обязательно будет ругань. Но ничего, не таких укрощали. Подождут сколь необходимо. Не только у нас, везде принято оборуженных частями пропускать. Положено! Для безопасности! Однако дело плохо обернулось: отряд вдруг пошел рысью, засверкали вытащенные клинки. «Бум!» – успел ударить в тревожный колокол часовой. Колоколу тут же ответил рожок из форта: «Торопись, торопись, по тревоге становись!» Почти сразу раскрутился ревун, раз за разом выдавая семь коротких «Уи!», а затем одно длинное «У-у-у-у!», которые трудно было не услышать, даже находясь в чаще густого леса. А бой уже был в полном разгаре. Вроде караульным и нечего было противопоставить кавалерии, однако нападавшие армейских порядков не знали. Развернувшись в лаву, кавалеристы столкнулись с земляными ямами, накопанными квадратами по обочинам дороги. Заросшие травой и не сразу замеченные, они и предназначались для таких случаев. Тут даже пешком пришлось бы передвигаться медленно и с осторожностью, а на рысях кони проваливались, ломали ноги и скидывали всадников. Так что до шлагбаума добрались лишь те, кто скакал по дороге. И то двоих подранили караульные, разрядив арбалеты. Налетчики успели зарубить троих, прежде чем солдаты смогли отойти к форту. На этом успехи атакующих закончились. Хотя проход они открыли. Оставшиеся в седле помчались к крепости, но спешенные и раненые не стали прорываться под арбалетным обстрелом со стен форта. Они предпочли доблестно сбежать, оставив на поле боя покалеченных лошадей. Тем временем в башне тоже шел бой. Даже не бой… убийство. Когда карета въехала в башню, ее остановили сборщики дорожной подати. Путешественник вышел, не торопясь достал жезл и активировал его. Заклинание Конус Огня превратило в факелы часового и обоих фискалов. Кучер бросился к решетчатой двери на внутреннюю лестницу, но не было никакой возможности снаружи открыть запертый согласно Уставу запор, а кованые прутья решетки в три пальца толщиной пресекали надежду их сломать. Послышался сигнал ревуна. «Уходим! Быстрее!» – крикнул волшебник. Арбалетный болт из бойницы догнал кучера. Однако путешественник уже сидел на козлах. Метатели никогда не были уж очень точным оружием, но они давно пристреляны, а снаряды с алхимическим огнем поражают приличную площадь. Для кареты хватило одного выстрела, на прорвавшихся всадников потребовалось три. Слишком они растянулись по мосту. Обсуждение Гонец с традиционным красным флажком поскакал дальше, мужики сразу ушли, но отставники и ветераны из отряда остались. – Я так думаю, – сказал староста, – по дорогам их другие достанут. Там и гарнизонные, там и стражники… Люди значительно помолчали. – Ну так мы в лес с сынкой пошли? А, Яронин? – поинтересовался ездивший со старостой отставник. – Не! Лучше?й пятерками собраться, – поправил торопыгу многоопытный ветеран из отряда. – Оружие-то еще не про?пили? Присутствующие заулыбались шутке. Это кем же надобно быть, чтобы личное оружие прогулеванить? – Тогда давайте собираться, – подвел итог староста, – и пойдем с богами. Его милость велел передать, что награда за голову – золотой. За живую или дохлую – едино. Так нам живых не надоть. Те, кто разбежался, мелкие сошки, для допроса неинтересные. Значится, мы с ними сами за погибших братушек посчитаемся. Дела житейские Ночью, в полутьме, мне работается много лучше, чем при солнечном свете. Днем даже не удалось посмотреть взятые с собой папки с компроматом, но сейчас плотно, с вычерчиванием графиков связей, составлением списков имен и схемами движения денег, занимаюсь этим. Федул Латер оказался одним из десятка богатейших людей королевства. Схема заработка проста – собирает налоги натурой, продает их через купцов, своевременно вносит положенное в казну, а остаток оседает у него в кармане. Единственное, что ему можно поставить в вину, – то, что все купцы, продающие собранное, его сватья. Старший сын наследует откуп отца, но женат на дочке купца первой гильдии, и две дочери Федула вышли замуж, тоже за наследников купцов, и тоже первой гильдии. На последней странице папки есть мысли, как можно прижать и подоить толстосума. С дворянскими папками дело другое. В одной лежит фальшивый вексель, выданный от имени дядюшки. Молодой повеса проигрался в картишки, а карточный долг – долг чести, вот он и того… решил немного поправить свои дела. Это было восемь лет назад, но сейчас человек остепенился, встал на ноги, появление свидетельства грешков его молодости крайне неприятно отразится на карьере и репутации в свете. Второй дворянин шалун. В смысле по женской части. Оно бы ничего, но он навещает одну особу, которая ему дарит ценные подарки и старше друга на двадцать лет. Оно тоже ничего, да только женщина замужем, а муж мало того что герцог, так еще и министр. Я его даже знаю – Эльрик де Вимент, герцог Флорианский. За неразглашение связи жены, боясь оказаться в глупом положении, он много чего сделает. Не поленился, сходил еще за папками, взял дворянскую стопку, она самая маленькая. До завтрака смог отработать четыре штуки. Один содомит, два шулера и осведомитель дружественного нам великого герцогства. Написано – где, с кем и по каким дням встречается. Причем информатор состоит на постоянном жалованье, хотя монеты ему в карман не суют, проигрывают в клубе, в вист. Лично посол и проигрывает. Как-то нехорошо оно получается, ведь он сам член Государственного Совета. Я только не понял, охранители его трогать боятся? Или как? Теперь вопрос – мне-то что делать? На первую тройку можно наплевать и забыть, но шпионаж – это дело другое. Правда, он работает на союзника… Отложу решение, тут нельзя ошибиться. Даже если просто рассказать его милости, можно огрести от остальных придворных. Ладно, не от всех. От большинства. За завтраком малышка была немного недовольна тем, что я ушел, а не проспал с ней всю ночь. Вместо Кидора прислуживал Балег, чувствую, он напрягся. В следующую подачу блюд вышла Мивда и, сладко улыбаясь, сообщила Мике, что та может почивать в своей комнате, а как будет готово городское поместье, ей и там отведут покои. Стоит отделать комнату по своему вкусу, тогда господину барону будет интересней навещать ее. Когда после завтрака переодевался, Балег прояснил: не по обычаю милая претензию выказала. Сейчас ладно, мы только начали жить вместе, но чаще принято конкубине из спальни мужа к себе в опочивальню уходить. Хотя обычно она ждет визита в своих покоях, а коли нездоровится или вдруг врач запретил, может запереть дверь, а если есть возможность, уехать на ночь в собственный дом. Мика пришла в кабинет и продолжила расспросы «почему ты так рано ушел». Еле успел спрятать очередную папку в ящик. За разговором не очень умело, но с огромным энтузиазмом Зайка стала соблазнять меня. Конечно, я не смог устоять и, преодолев деланое сопротивление, соблазнился ею на письменном столе. После того малышка убежала, по-детски восхищенная своим бесстыдством и распущенностью. Хочу поработать дома, ведь государь отпустил меня на неделю. Хотя как отпустил? Сегодня в семь после полудня заседание Коронационной комиссии, завтра в полдень прием, а вечером совещание Госсовета, везде мне велено быть обязательно. Кстати, родителей надо бы навестить, кое-какой алхимией заняться, в свою конторку зайти бы. Времени совсем нет.