Его движения были резкими и какими-то злыми. Я решительно не понимала, в чем дело и из-за чего произошла эта смена настроения. Муж всеми силами старался ко мне не прикасаться. В несколько заходов он вылил на меня ведро чистой воды, помог вытереться полотенцем, рассеял магию с живота и надел чистую камизу. — Роберт, заходи, — крикнул он. Доктор тут же ворвался к нам, словно все это время нервно караулил за дверью. — Ты еще жива? — приветствовал он меня. — Помоги ей добраться до спальни, — хмуро приказал герцог Бёме и, не сказав более ни слова, быстрым шагом удалился с наших глаз. — Что это с ним? — удивился Роберт, подходя ближе. — Увидел меня голой, — уныло отозвалась я. Мама начала нервничать. Я лежала в кровати и слушала, как она ругается с Робертом. Видимо, они находились рядом с дверью, потому что слышно все было просто прекрасно. Матушка не понимала, почему при простом порезе я не встаю уже четвертый день. Она была уверена, что подорожник должен помочь. Роберт пытался внушить ей, что это осложнения после лихорадки и рисковать нельзя. Но мама осталась крайне недовольна его методами и угрожала вызвать нашего семейного лекаря, чтобы тот проверил добросовестность работы Роберта. Через четверть часа врач зашел ко мне с невероятно мрачным видом. — Позвольте мне вставать с кровати, — попросила я. — Ни за что, — отрезал он. — У меня уже ничего не болит, честное слово. — Конечно, холод обезболивает. Но если шов разойдется, то… — Все будет очень плохо, знаю. Вы слышали мою мать? Она не шутит, когда дело касается ее детей. — Так. Принцесса, давайте вы будете лежать в теплой кроватке, а рыцари сами разберутся? Я закатила глаза. — Слушайте, Роберт, я больше не могу лежать. У меня затекли руки, ноги, и такое впечатление, будто я вообще разучилась двигаться. — Нет. И не указывайте мне, как вас надо лечить. Сегодня вы лежите в кровати, Марита. Завтра прикроемся пиявками. А потом уже будем думать, как поступить дальше. — Пиявками? Завтра? — испугалась я. — Не надо пиявок! — Да шучу я, шучу, — отмахнулся Роберт. — Не забивайте себе голову. Он, к сожалению, не шутил. Обычно сестры с матушкой заходили ко мне в разное время, рассказывали разными словами одни и те же новости, но сегодня после ухода Роберта они ввалились в спальню всей гурьбой. Причиной стал предстоящий бал у графа Вудбрайта. Ария хвасталась новыми лентами. Майя рассказывала, как они встретились с виконтом Вудбрайтом в Буклоне и как он был невероятно обаятелен и внимателен. Софи ныла, что тоже хочет пойти, а матушка почему-то не выпускала моей руки. Когда гомон сестер немного поутих, она серьезно сказала: — Дорогая, ты же понимаешь, почему Вудбрайты жаждут видеть нас на своем приеме, хотя раньше они нашу семью не слишком жаловали? — Теперь что-то изменилось? — не поняла я. — Теперь они узнали, что герцог гостит в поместье. Они питали надежду, что он посетит их скромный бал. — Ты же знаешь герцога Бёме, он не посещает балы. Даже в столице почти не появляется. Матушка крепче сжала мою руку: — Поэтому тебе как его жене нужно уговорить своего мужа сделать исключение для Вудбрайтов. — Боюсь, мы не настолько близки, чтобы я могла ему указывать, — пробормотала я. — Девочка моя, я вовсе не прошу ему указывать. Прояви мудрость и находчивость, но постарайся заставить герцога появиться на этом приеме, — настойчиво сказала матушка. — Но… зачем? — Чтобы вернуть нам статус уважаемой семьи, которого нас лишил твой отец. Тут бы следовало добавить «пусть земля ему будет пухом», но мама вновь переключилась на обсуждение бала. — Марита, ты же пойдешь?! — возмущенно перекрикивая сестер, взвыла Софи. — Конечно, она пойдет, — шикнула матушка. — Вот Марита болеет, но все равно идет! Я тоже хочу! — Марита — герцогиня Бёме, — закатила глаза Ария, — ей обязательно нужно появляться на таких балах. А ты пока маленькая и глупая. — Ария, не трогай свою сестру, — разозлилась матушка, наблюдая за тем, как Софи начинает реветь. Так проходила каждая подготовка к балу, даже моя свадьба не обошлась без криков и споров. Но на этот раз голова разболелась намного раньше. — А где герцог? — устало спросила у мамы. — После того как ты приняла ванну, он отправился в Буклон по делам. — О… вот как. На секунду даже показалось, будто он специально сбежал в город. Жена окончательно ему надоела, и до ее полного выздоровления возвращаться к ней он не намерен. Но герцог вернулся. К сожалению, узнать об этом, находясь в спальне, не представлялось возможным, потому что в доме царил хаос — моя семья готовилась к балу. То, что Ричард приехал, поняла только в тот момент, когда он сам зашел ко мне в комнату. — Ваша светлость? — удивилась, открыв глаза и заметив его в дверях. Я только-только начала дремать, поэтому пришлось поспешно приглаживать волосы. Посмотрела на Эми, и та без слов выскользнула в коридор, поскольку уже привыкла к тому, что ее постоянно отсылают. — Как вы себя чувствуете? — спросил муж, проходя на середину спальни. — Уже намного лучше, благодарю. — Вам что-нибудь нужно? — уточнил он уже тихо. — Да, пожалуй. Я оперлась на руки, приподнялась и подтянула себя на подушки, принимая полусидячее положение. — Марита, нет! Не двигайся! — воскликнул Ричард. Но я только усмехнулась: — Успокойтесь, ваша светлость, вы же меньше всего похожи на Роберта. Герцог мгновенно оказался возле меня, наклонился и схватил за плечи. Но замер в нерешительности, не зная, то ли пытаться меня уложить, то ли лучше не трогать, чтобы не навредить еще больше. — Не поправите подушечку? — невинно попросила я, разглядывая недовольное лицо. Тот понял, что, если не выполнит мою просьбу, я сделаю это сама, и кто знает, чем это может обернуться. Выбрав из двух зол меньшее, Ричард поправил подушку. Я блаженно прикрыла глаза, наслаждаясь тем, как от смены положения разминается позвоночник. — Марита, зачем ты это сделала? — строго спросил муж, словно отчитывал маленькую девочку. — Нет сил больше лежать, ваша светлость, — ответила ему, не чувствуя ни грамма вины. — Не хотите ли составить мне компанию? — спросила, добродушно улыбнувшись. — Что вы имеете в виду? — нахмурился муж. — Присядьте рядом со мной. — Я настойчиво постучала ладонью по постели. Герцог удивленно поднял брови: — Присесть к вам?