— Без меня тебе не справиться. Не обращая внимания на панику в моих глазах, Ричард одним уверенным движением обхватил меня за талию. Не успела вскрикнуть, как вторую руку он положил мне на левую часть живота, чуть ниже груди. Прямо на шов. Тут же по коже прошел жар. Я опустила глаза и увидела что-то вроде пояса, только вместо ткани была тьма. — Роберт дал вполне четкие указания, — усмехнулся герцог, заметив мое растерянное лицо. — А еще он был чертовски прав, когда сказал, что я ваш муж и мне полагается видеть вас голой. Он убрал руку с талии, обхватил мои ладони и отнял их от груди. Я замерла в нерешительности, остро почувствовав себя пятилетней девочкой. Кожу на животе немного жгло, но ощущение тягучей боли отошло на второй план. Я разглядывала мужа, который набрал воды в ковш и подошел ко мне. — Закрой глаза, — попросил он. Исполнила его просьбу и почувствовала теплые струящиеся потоки, стекающие с головы по волосам и по обнаженной коже, покрывшейся мурашками от странных ощущений. Ричард снова наполнил ковш, а я стояла и, не открывая глаз, рассеянно водила правой рукой по левой. От нее — к шее, разминая затекшие мышцы. — Вы не брезгуете? — спросила задумчиво. Вздрогнула, когда на меня вылили теплую воду. — В каком смысле? — услышала настороженный голос герцога. — Вы не смотрите на меня как на урода даже после того, как на моем теле появился этот шов? …И даже после того, как вам пришлось провести возле моей постели три мучительных дня… — Марита, ты же моя жена. Я не смогу смотреть на тебя как на урода, даже когда твое лицо покроется морщинами, а живот утонет в жировых складках. Я недоуменно открыла глаза. Это намек на старость? На старость вместе с ним? К сожалению, лица герцога не увидела. Он посчитал, что вылил на меня достаточно воды, и теперь отвернулся, чтобы намылить руки. — Знаете, — сказал он, стоя спиной ко мне, — я понимаю, что вы имеете полное право обижаться на меня. Вы молоды и еще многого не осознаете. Но это не повод выставлять меня из своей спальни. — Я не выставляла вас из своей спальни, — нахмурилась, услышав это нелепое обвинение. — Каждый раз, когда я пытался зайти к вам, служанка сообщала мне, что у вас болит голова и вы слишком плохо себя чувствуете, чтобы принимать кого-либо. При этом Роберт вовсе не волновался. Я смущенно потупилась и пробормотала: — Вы же его знаете, он не из тех, кто паникует по пустякам. — Ричард! Ричард! — застучали в дверь. — Твоя жена еще жива?! — Мы моемся, Роберт! — раздраженно отозвался герцог. — Мы?! Муж тяжело вздохнул и отправился докладывать доктору о том, как обстоят дела на самом деле. Я посмотрела на полоску тьмы, обхватившую живот. Она не позволяла воде добраться до раны, но при этом довольно болезненно щипала кожу. Скорее всего, придется сводить ожог. Как бы нитки не сгорели… — Я начну с головы, — услышала голос вернувшегося герцога. Он подошел ко мне и осторожными движениями стал водить намыленными руками по волосам. При этом смотрел на мое лицо. И взгляд у него был довольно странный. Что-то в самом герцоге изменилось, будто кожа потемнела. Он злился? — Я сделала это намеренно, — сказала, без страха посмотрев в его карие глаза, цвет которых в данный момент сменился черным. — Намеренно не пускали к себе? — Да, ваша светлость. Не думаю, что вам было приятно ухаживать за мной те три дня, что я боролась с лихорадкой. Мне не хотелось, чтобы я окончательно разонравилась вам. — Не стану врать, что было приятно. — Он помолчал мгновение, а затем добавил: — Зато, когда мне понадобится помощь, вы не откажете себе в удовольствии поухаживать за мной. Его руки перестали трогать мои волосы. Вместо этого спустились к шее и осторожными, трепетными движениями принялись ее массировать. Я прикрыла глаза от удовольствия и, словно в сладком сне, пошептала: — А можно еще и спину? — Можно, — хрипло отозвался герцог. Вздрогнула, когда он, будто бы поддавшись странному порыву, очертил линию позвонка. У Ричарда оказались вовсе не теплые, мягкие пальцы. Его кожа была грубой и шершавой и вызывала не самые приятные ощущения. Я непроизвольно поморщилась и неожиданно выдохнула, ошарашенно замерев, когда почувствовала ласковое прикосновение обветренных губ к своей шее. Открыла глаза, моргнула, неуверенно посмотрела на лицо мужа, которое находилось намного ближе, чем несколько секунд назад. Нас разделял всего лишь бортик ванны. Если бы не это — Ричард уже давно дышал бы мне в лоб. — У вас мыло. На губах, — смущенно пробормотала я. — У вас мыло. На шее, — пожал он плечами. Его карие радужки полностью окрасились в черный. Я завороженно уставилась в эти глаза, медленно осознавая, что тьма, которая плещется в них, по-настоящему прекрасна. Все так опасаются этой стихии, но она… великолепна. Вытянув руку, осторожно стерла пену с его губ. Как же все-таки восхитительно, что они обветренные. Это словно маленькое доказательство свободы, которую постигает мой муж, когда надевает на себя чужую личину. Мы оба постигаем. — У вас борода, — сказала я с легкой улыбкой. Так странно было не видеть его идеально выбритый подбородок. — У вас румянец на щеках, — отозвался герцог. — Он вам нравится? — улыбнулась уже смелее. — Не то слово. Меня притянули к себе так резко, что я успела только испуганно выдохнуть и вцепиться в плечи мужа, чтобы удержать равновесие. — Простите, я вас облила, — пробормотала неловко, но Ричард не спешил меня отпускать. Его рука лежала у меня на спине и крепко прижимала к своей груди. — Просто держитесь, — тихо попросил он и начал круговыми движениями намыливать кожу. Я чувствовала его широкие грубые ладони и, вместо того чтобы морщиться от неприятных ощущений, вдруг начала тяжело дышать. Ричард спускался все ниже. Когда его руки коснулись ягодиц, я внутренне напряглась. А потом почувствовала, как муж уткнулся носом мне в шею. Я самодовольно улыбнулась и непроизвольно хихикнула, когда герцог потерся щекой о мою кожу. Из-за бороды это было щекотно. Ричард медленно повел левую руку ниже, убрав ее с ягодицы. Заставил приподнять ногу и упереться в бортик ванны. Хихикать резко расхотелось. С губ сорвался полувыдох-полустон, когда герцог одним прикосновением провел рукой между ног. Это было настолько бесстыдно и интимно одновременно, что я уткнулась лбом в плечо мужа, чувствуя, как краснеть начинают не только щеки, но и уши. — Марита, — хрипло позвал Ричард, — мне надо тебя домыть. Отпусти, пожалуйста. Я нахмурилась, непонимающе оторвалась от него и увидела, как он присел на корточки. Обхватил правую ногу двумя руками и медленно повел их вниз, оставляя на коже мыльные дорожки. Не позволяя мне сменить положение, проделал то же самое с левой. Затем выпрямился, но вновь прикасаться ко мне не спешил. Отвернулся, подошел к ведру, набрал воды в ковш и начал мыть руки. Я вернула правую ногу в вертикальное положение. Тихонько пробормотала: — Мы с вами так и не поговорили о… сложившейся ситуации. Теперь, когда вы знаете о Джоне Руте, вы должны понимать, что у меня никогда не было любовника. Ричард набрал в ковш чистой воды и повернулся ко мне: — Не будем об этом. Ох уж эти тени, что бегут по его лицу… знать бы, что они означают. — Вы же понимаете, что ваша жена принадлежит только вам? — непонимающе переспросила я. — Марита, пожалуйста, не сейчас, — выдавил он, отчего-то стиснув зубы. Неожиданно в дверь постучали. — Пятнадцать минут прошло! — донесся до нас голос Роберта. — Дай нам еще две минуты, — гаркнул Ричард, что заставило меня испуганно вздрогнуть.