— С чего ты взяла? — выгнул бровь он. — Она сказала, что ты совращаешь только девственниц, потому что тебе нравится смотреть, как они корчатся от боли. Но поделом мне, так я вынуждена расплачиваться за то, что получила в мужья герцога. А еще она отметила, что я очень бледна сегодня, и решила, что ты привязываешь меня к кровати и бьешь плетью. Ричард только брови поднял, ошеломленный подробностями личной жизни, о которых прежде даже не догадывался. — Ты ведь понимаешь, что это бред? — осторожно уточнил он. Я грустно улыбнулась и кивнула. А затем сказала тихо: — Да, Присциллы Картонье у тебя не было. Но была ведь Элина и… — «И Джули Бёме», так и хотелось добавить мне, но я сказала: — И бог знает кто еще. — Марита, — настороженно начал герцог. Пришлось покачать головой. — Знаешь, я ведь тебя ждала. Все восемнадцать лет ощущала себя чьей-то. А… а ты меня не ждал. Внизу снова задорно рассмеялись. Одна из леди уверенно заявила: — Помяните мое слово, в скором времени он найдет предлог и сошлет ее в монастырь, чтобы глаза не мозолила. Я нерешительно взглянула на мужа. Тот приподнял бровь, но определить, что за эмоции призвано изображать это движение, я так и не смогла. Лицо его было непроницаемым. — Марита, сейчас в лабиринте проходит игра в прятки, — настойчиво повторил он. — Давай спустимся вниз. Я не ответила, и в тишине ночной прохлады заговорщицкий шепот одной из сплетниц прозвучал неожиданно громко: — В ней же течет дурная кровь, если бы не этот договор, герцог никогда бы не связал себя узами с дочерью самоубийцы. Он же не глупец, чтобы портить род Бёме. Мне словно залепили звонкую смачную пощечину. Я вздрогнула и поспешно уставилась в пол, чтобы скрыть, насколько меня задели эти слова. Сделала глубокий вдох и только после этого смогла сказать негромко: — Не думаю, что это хорошая идея, ваша светлость. Вы же сами не любите все эти мероприятия. Если хотите, мы можем вернуться домой. Я не против. Ричард раздраженно вздохнул. Я недоуменно подняла глаза. С ужасом заметила, как муж яростным движением срывает сливу с прилегающего к балкону дерева и с размаху кидает ее в сидящих этажом ниже девушек. Не сообразив, что делаю, я инстинктивно шарахнулась от перил. Ричард сделал то же самое, а затем сквозь зубы уточнил: — Ну что, мы все еще любуемся ночным небом или бежим? — Бежим, — испуганно шикнула я. Вздрогнула от раздавшегося визга и первой сорвалась с места. Конечно, в бальном платье большую скорость не развить, но до лестницы мы добрались в рекордные сроки. Только на ней замедлили шаг и, не сговариваясь, словно подобные выходки были привычным делом для нас обоих, начали приводить в порядок одежду, чтобы не выглядеть растрепанными. — Ты зачем это сделал? — прошипела я, когда мы под руку спускались по ступенькам. — Был какой-то другой способ вытащить тебя в этот проклятый лабиринт? — уточнил муж, причем голос у него звучал с легким раздражением. — Ты правда хочешь играть в прятки? Ты же ненавидишь всю эту светскую суету! — Мы не будем играть, моя дорогая, — тихо буркнул он, и его лицо приняло привычную холодность. Походкой истинного герцога Ричард завел меня в бальную залу. Неспешным шагом мы двинулись к дверям, выходящим на улицу, словно бы совершали утреннюю прогулку. В доме осталось едва ли не меньше половины танцующих пар. Все остальные с радостным предвкушающим смехом выходили в сад-лабиринт. Играть в нем ночью оказалось особенно пикантно, и это было, наверное, самое долгожданное событие для большинства здесь присутствующих. Раньше мне только раз пришлось побывать на этой игре, и она оставила после себя не лучшее впечатление. Даже показалось, что на бал приходят именно ради этих пряток, когда под покровом ночи можно сорвать поцелуй с губ замужней дамы. Или побыть наедине с той, чью симпатию кавалер долго пытался завоевать. А уж для светских повес это было едва ли не что-то типа увеселительного дома. Я на секунду даже подумала, что Ричард ведет меня сюда именно из-за этого. Но потом поняла, что мы обходим сад стороной. По походке мужа стало ясно, что ему не терпится сорваться с места и бежать со всех ног, но он не делал этого из-за меня. И дело было даже не в платье. Герцог, похоже, не хотел, чтобы я перенапрягалась, потому что постоянно говорил: «Осторожнее. Не споткнись. Тебе не тяжело? Только не спрашивай, куда мы идем». А шли мы по подъездной аллее прямиком к воротам. Я хмурилась все больше и больше, кидала на мужа очень настороженные и непонимающие взгляды. Вдали светился маленький огонек. Мы приблизились, и я смогла различить лакейскую форму на незнакомце, который держал канделябр. — Ваша светлость. Миледи. — Мужчина поклонился. — Лошади готовы. — Хорошо, — кивнул Ричард. Мы вышли за ворота, возле которых нас ждал второй лакей, держащий животных под уздцы. Мне предназначалась кобыла с дамским седлом. — Куда мы едем? Почему не в карете? — шепотом начала спрашивать, пока муж уверенно подталкивал меня вперед. — Увидишь, — туманно отозвался он. Я только-только подошла к своей серой кобыле, цвет которой с трудом смогла определить в свете маленького огонька, как вдруг грудь кольнуло. Я замерла и приложила руку к горлу, потому как дыхание перехватило. — Что с тобой? — тут же спросил Ричард. Это была не боль. Странное, очень странное ощущение, словно бы… — Я… я не знаю, как объяснить. — Что? Голова? Живот? Марита, что болит? — Он схватил меня за плечи и легонько встряхнул, заставляя сфокусировать взгляд на его лице. — Ничего не болит, — покачала головой. — У меня просто… это что-то чужое, это… просто… как будто бы это Фенька… — шепотом закончила я несвязанные мысли. — Он как будто рядом, но я это… я это чувствую. Мне стало зябко, кожа покрылась мурашками. — Господи, — послышался облегченный выдох Ричарда и, клянусь, я заметила, как он усмехнулся. Что это значит? — Садись, — попросил герцог. Лакей, который держал канделябр, тут же сорвался с места, засеменил к нам и подставил ступеньки. Ричард подал руку, помогая мне усесться в дамское седло. Сам он запрыгнул на жеребца без особых усилий, после чего кинул несколько монет лакеям. Те поклонились и поспешили к воротам, скрывшись в ночной мгле. Мы же с Ричардом пустили лошадей прогулочной рысцой. — Ты приплатил лакеям? Зачем? — спросила я, одной рукой удерживая узду, а другой поправляя несколько прядей, выбившихся из высокой прически. — Чтобы не болтали, — пожал плечами муж, раскачиваясь в седле. — Так разве мы делаем что-то незаконное? — не поняла я. — Будет лучше, если хозяин дома посчитает, что мы укрылись в саду, а не сбежали, прихватив его лошадей. — О, — до меня наконец дошло, что мы в действительности делаем. Ричард повернул голову, взглянул на меня и заметил, как я потираю ключицу. — Все хорошо? — настороженно спросил он. — Да просто это ощущение не проходит, — тихо отозвалась. — Кажется, я теперь не только эмоции Феньки могу чувствовать, но и его самого. — Связь крепнет. Это нормально. Сначала эмоции, потом начинаешь ощущать его присутствие, потом сможешь обмениваться с ним воспоминаниями, — разъяснил Ричард довольно скупо. Я моргнула. — Его присутствие? — уточнила, на секунду забыв, как дышать. Герцог даже рта не успел открыть, как я воскликнула: — Фенька где-то рядом?! Муж тут же направил жеребца к моей кобыле и выхватил у меня поводья. — Не смей пускать ее галопом, — угрожающе предупредил он. — Это действительно так?! Мы едем к Феньке?! Мы правда едем к нему?! — Марита, не прыгай, пожалуйста, ты сейчас свалишься, — недовольно попросил герцог. Я действительно была готова выпрыгнуть из седла и со всех ног нестись к дракону. Усилием воли приказала себе собраться, а всю энергию выплескивать на тесьму платья, которую немедленно принялась комкать. — Этим ты занимался, да? — спросила нервно. — Ты поэтому не появлялся дома до самого вечера? Ты привел Феньку? Он в лесу? — А затем, осененная внезапной догадкой, выдохнула: — Ты на нем летел? Как ты его оседлал? Ричард скептически поднял бровь. — Прости, — смутилась я, но затем настойчиво повторила: — Ты его оседлал?