По спине пробегает холодок, потому что доктор прав. Эрик заставил ее расклеиться по телефону одними своими словами. Но она меняет тему, прежде чем продолжить этот ход мыслей. — Почему он здесь единственный альфа? Это нормально? У вас ведь есть целая палата, посвященная им, верно? Проходит мгновение тишины, прежде чем он заговорит. — Ну, здесь был еще один альфа. Но он, к сожалению, умер, находясь под нашей опекой. — О, — говорит она неловко. — Это ужасно. Он вздыхает. — Помните, я говорил, что Эрик может использовать слова как оружие? Какое-то время он находился в пределах слышимости Кина. И Эрику он совсем не понравился. Ее охватывает волна тошноты, и она чувствует, что знает, к чему приведет эта история. — Я понимаю. — Мы считаем, что Эрик убедил его покончить с собой. Это как холодная пощечина. Все влечение, которое она испытывала к Альфе, испарилось, превратившись в чувство вины и ужаса. — После этого мы перевели его в звуконепроницаемую изолированную камеру, — мрачным голосом продолжает доктор Портер. Элли смотрит на стол, не желая смотреть доктору в глаза. — За что Кин был там? — спрашивает она, голос едва превышает шепот. — Он был серийным насильником. Месть. — Похоже, у него комплекс мстителя, — говорит доктор. — Он никогда не говорил мне об этом, но я полагаю, что убийства, которые он совершил, не были случайными. — Он сам сдался, — добавляет Элли. — У них не было причин подозревать его. — Верно, — соглашается он. — Что-то не сходится, и хотя это не мое дело, я знаю, что ему есть что рассказать. И, возможно, он расскажет ей, если когда-нибудь придет время". Месть. Он сделал это из мести. Она сглатывает и, хотя это кажется предательством по отношению к Эрику, рассказывает то, что знает. — Когда я с ним разговаривала, он намекнул, что у его поступка есть причина, — тихо говорит она. Доктор Портер слегка улыбается. — Возможно. Или, может быть, я нахожу ложную надежду в том, кто никогда не может быть искуплен. — Я тоже, — думает она. Однако им еще есть что обсудить. В глубине ее сознания есть насущная проблема. — У меня также возникло беспокойство, которое я хотела бы обсудить с вами. Вводят ли ему подавляющие препараты против его воли? К ее удивлению, доктор кивает. — Да. Чтобы обезопасить всех остальных. Она хмурится. — Даже если в вашем учреждении есть только бета и альфы? — Альфа в гоне может одолеть любую бету, если захочет, — медленно говорит он, глядя на нее так, словно причина очевидна. — Это небезопасно. Она молчит, не желая настаивать на этом, но это поднимает тревожный флаг. Не то чтобы она хотела, чтобы у него начался гон, но это должен быть выбор Эрика. Она откладывает эту информацию в голове, чтобы доложить Лите. Но, к ее удивлению, доктор Портер ей сочувствует. — Я знаю, о чем ты думаешь, Элли, — говорит он. — И мне это не очень нравится, но он никогда не высказывал мне своих опасений. Иногда приходится поступать неправильно ради общего блага. Ей становится не по себе, и она быстро меняет тему разговора. — А кто-нибудь из родственников навещал его? — спрашивает она. — Я знаю, что у него есть сестра. Он поднимает брови. — О. Я удивлен, что вы не знаете. Его сестра скончалась за несколько месяцев до того, как он приехал сюда. Она задыхается. Он знает, каково это, думает она. Он знает боль. — Это ужасно, — шепчет она, когда доктор кивает. — Это так. И, отвечая на ваш вопрос, никаких визитов родственников у него нет. Единственные, с кем он общается, — это я, Джерард и теперь вы. На это она ничего не ответила. — Он здесь до конца своих дней, дольше, чем я буду жить. И уж точно дольше, чем ты будешь здесь. И какая-то часть меня жалеет его. Он качает головой, на его лице написано страдание. — Что бы вы с ним ни делали, продолжайте это делать. Я хотел бы улучшить работу этого места при обращении с альфами. Любую информацию или идеи, которые у вас есть, пожалуйста, передайте мне. — Обязательно, доктор. До сих пор речь шла только о подавляющих препаратах. Я рада, что понимаю, почему вы это делаете, даже если не согласна. — Вы отлично справляетесь, Элли. Я чрезвычайно впечатлен. И как бы ей ни хотелось насладиться похвалой, на пути встает чувство вины. Телефонный звонок. Поцелуй. Она должна была рассказать доктору Портеру о том, как Джерард запер их в комнате, но не может заставить себя сделать это. Частично ей это нравилось. И именно это ее пугает. ЭРИК Она не приходит два дня. Два долбаных дня. — Она вернется завтра, — говорит доктор Портер после сеанса, как будто читая его мысли. — Она просматривает какие-то записи в своей хижине. Если доктор понимает, что совершил ошибку, он этого не показывает. Значит, она там.