Ей нужно поспать. Завернувшись в одеяла, она укладывается в кровать, используя пульт дистанционного управления, чтобы настроить ее так, как ей удобно. Она не выключает верхний свет, не желая оставаться в темноте. Она наконец-то проверяет свой телефон, после того, как долго откладывала его на потом. Есть один пропущенный звонок от Литы и одно новое сообщение от Эрика. Ты в порядке? Глупо, правда, что сердце замирает при этом сообщении. Альфа заботится обо мне! Но радость оказывается недолгой, когда она вспоминает, кто он такой. Как бы сильно она его ни хотела, он — вне пределов досягаемости. Все это несправедливо. Он — первый человек, который не осудит ее за ненависть к себе и к тому, кто был за рулем грузовика. Он не осудит ее за больную потребность отомстить, за мечты замучить этого человека до смерти. Единственный человек, который мог бы по-настоящему понять ее, приговорен к пожизненному заключению в психбольнице. Поэтому она позволяет себе слезы, тихонько плачет и засыпает, надеясь, что подавляющие препараты сделают свое дело и отсрочат ее течку еще на несколько дней. * * * Холодно. Даже под одеялом зябкий воздух жжет легкие, и она сворачивается в клубок, дрожа. Она застонала, открывая глаза, но не увидела ничего, кроме темноты. Свет не горит, гул генераторов прекратился. Слишком холодно. — О нет, — вздохнула она, приподнялась в постели и огляделась в поисках хоть какого-нибудь источника энергии. Но воздух причиняет физическую боль, и она снова закутывается в одеяла, не в силах покинуть кровать. Электричество отключено. Ветер завывает, и она еще глубже вжимается в матрас. Холодно. Мне так холодно. Зубы стучат, дыхание вырывается наружу быстрыми струйками, мурашки поднимаются по каждому сантиметру тела. Какая ирония судьбы, думает она, что я умру, замерзнув насмерть, в то время как моя семья сгорела дотла. Замок на ее двери дребезжит, и она молится, что этот ветер играет с ней злую шутку. Это должен быть ветер. Он не может сюда проникнуть. Дверь со скрипом открывается, и она сохраняет максимальную неподвижность. Если я спрячусь под одеялом, монстр меня не достанет. Аромат перца и цитрусовых ласкает ее сердце. Он всего в нескольких шагах от нее, а потом его вес накрывает ее. Она вырывается и пытается закричать, но его массивная рука закрывает ей рот. — Ш — ш — ш, детка, это я, — шепчет он ей на ухо. Она вздрагивает, когда он обвивается вокруг нее, точно тяжелый груз в темноте. — Тебе так холодно, — шепчет он, и она хнычет. — Тебе слишком холодно. Это нехорошо, милая. Он убирает руку от ее рта и притягивает ее к себе, обхватывая руками. Это самое приятное, что она чувствовала за всю свою жизнь. Она забыла, как это — быть на руках. — Уходи — уходи прочь, — вздохнула она, едва слышно прошептав. — Ты н — не должен быть здесь. — Ты замерзла, — успокаивает он ее, убирая рукой волосы с ее шеи. Он нежно целует ее в губы, мягкие и теплые, и она сдерживает стон. — Здесь слишком холодно. Это опасно, милая. Никогда не знаешь, какие чудовища бродят в тени. — Н — нет, — шипит она, инстинктивно прижимаясь к нему, впитывая тепло его груди. — Я не хочу тебя. Он хмыкает. — Мне кажется, ты немного лжешь, Омега. Она не знает, как он помещается на этой крошечной кровати, но все равно благодарна. Прижавшись к нему задницей, она чувствует, как его массивный член упирается в нее. Его запах ласкает ее, посылая волны удовольствия по всему телу. Это неправильно по многим причинам. — К — как ты попал сюда? — шепчет она, и его рот снова находит ее, на этот раз на стыке плеча и шеи. Его язык находит ее метку, нежно поглаживая ее взад — вперед, и она выгибает спину навстречу ему. — У меня есть свои способы, — пробормотал он, его голос был низким и шелковистым. — Ты уже должна знать, что я могу все. Они все еще разделены одеялами, но тепла его тела достаточно, чтобы унять холод, и она позволяет ему продолжить ласкать ее шею, его губы и язык нежно ласкают её кожу. Из нее капает сок, пропитывая трусики, и ее киска сжимается. Он собирается заставить ее кончить просто от его нежных прикосновений. — Просто почувствуй, — шепчет он. — Не думай. И она не думает. В полной темноте она ничего не видит, но чувствует. Она протягивает руку, чтобы коснуться его волос, густых и мягких. Он застонал, когда она потянула его за волосы, и она застонала от издаваемых им звуков. Снаружи бушует буря, ветер завывает, заглушая ее вздохи и тихие крики. Его тело обхватывает ее, а рука опускается ниже, касаясь сосков. Он нежно играет с одним из них, поглаживая его, пока не ущипнет посильнее. — Черт, — стонет она, и он шипит в ответ. — Знаешь, что я хотел сделать, когда впервые увидел тебя? — шепчет он, и она качает головой, пока он продолжает свои ласки. — Я хотел поглотить тебя. Заставить тебя забыть обо всем, кроме того, что чувствуют мои руки, рот и член на тебе. — О… — она сильно прижимается задницей к его члену, их тела все еще разделены одеялами, обернутыми вокруг нее. Ее спина выгнулась дугой, и она почти дошла до предела от одного его прикосновения. — Я хотел наполнить тебя своей спермой так, чтобы ты не могла пошевелиться. Сделать тебя моей хорошей маленькой шлюшкой. Вот и все. Она издает хриплый крик, бесстыдно извивается на нем, пропитывая себя нектаром, ее тело бьется в конвульсиях. — О, черт, — простонал он. — Продолжай кончать, детка. Хорошая девочка, кончи для меня. Он сильно всасывает ее метку, и ее накрывает вторая волна. Он точно знает, как прикасаться к ней, и прекрасно играет ее телом, заставляя ее умолять о большем. Затем он поворачивает ее так, чтобы она оказалась лицом к нему. В темноте она не видит его лица, но тянется к нему, проводя рукой по грубой щетине. Она находит его губы, наклоняется и целует его, отчаянно желая большего контакта. Это застает его врасплох. Она прислоняется к нему всем телом, дергает его за волосы, прижимаясь к нему губами, и он застывает в шоке. Но он быстро приходит в себя и с рычанием погружает язык в ее рот. У него вкус пряностей и мяты, и она не может удержаться от стона, когда он поглощает ее. — Прикоснись ко мне, — умоляет она, отстраняясь от его рта и задыхаясь. — Пожалуйста. Его ловкие руки нащупывают путь к одеялам, стягивают их, и она отбрасывает их, оставаясь в одной майке и свитере. Воздух все еще болезненно холодный, но тепло его тела действует как идеальная печь, а его рот покрывает девушку обжигающими поцелуями. Не теряя времени, она стягивает с себя майку, обнажая грудь. — Черт, — шипит он, проводя рукой по ее груди. — Как бы я хотел видеть тебя прямо сейчас. Его пальцы находят ее сосок, а другая рука нежно обхватывает ее затылок, удерживая его на месте, пока он дразнит ее пальцами. — Как… как ты умеешь так прикасаться ко мне? — задыхается она, выгибая спину. — Я никогда… я не… Такого никогда не было еще. Ни с кем.