— Пфф, — я помахал журналом перед тем, как создать ледяное лезвие и разрезать журнал по центру. — У меня есть вся моя стая, которая может ублажить меня, — сказал я, ухмыляясь сквозь ложь. — У тебя может быть целая тюрьма, пытающаяся ублажить тебя, stronzo46, и ты все равно будешь думать обо мне, — она повернулась ко мне спиной, и я почувствовал, насколько она права, глядя на ее идеально округлую задницу. Она схватила телевизор, швырнув его на пол между нами, и мой рот открылся. — Что? Мокрая Венди была очень зла, — она пожала плечами, и я поборол желание расцеловать эту восхитительную улыбку на ее губах. — Так, еще одна вещь, и мы закончили. Я вернулся к ящику, растопил лезвие в руке и взял салфетку из упаковки на тумбочке. Я использовал ее, чтобы достать ярко-синий фаллоимитатор из ящика с негромким смехом. Я подошел к кровати, с опаской наблюдая, как Густард слегка шевелится во сне. Но это определенно того стоило. Жаль только, что я пропущу его реакцию, когда он проснется. Я осторожно потянулся вниз и взял руку Венди, положив ее рядом с головой Густарда на подушку. — Ты с ума сошел? — прошипела Розали. Я проигнорировал ее, адреналин слишком сильно бурлил в моих жилах, чтобы его игнорировать. Мне нравилось заниматься опасным дерьмом. Мама ругала меня на протяжении всех моих подростковых лет за то, что я увлекался прыжками с обрыва, воздушными прыжками с Пегаса и моей любимой игрой «ткни в опасный Орден острой палкой». Мне нравилось ходить по той черте, всегда приближаясь к краю настолько близко, что один промах мог погубить меня. Но жизнь не стоила того, чтобы жить, не рискуя и не получая удовольствия. Я вложил фаллоимитатор в ладонь Венди и осторожно прикоснулся концом к губам Густарда. Он пробормотал что-то бессвязное, но я не задержался, чтобы расслышать, что именно. Я резко повернулся, схватил Розали за руку и затолкал ее в дыру, а затем нырнул следом за ней. Она обернулась, когда в комнате раздалось ворчание, и мое сердце бешено заколотилось, когда адреналин хлынул в кровь. Розали работала быстро, закрывая отверстие, пока я натягивал вокруг нас пузырь глушения. Как только дыра закрылась, она бросилась на меня, ее рука обхватила мое горло. — Больше никогда не совершай подобного дерьма! — прорычала она. Я прислонился головой к полу, безумно смеясь и обнимая ее за талию. — Знаешь ли ты, любимая, сколько кайфа я испытываю в этих стенах? Ноль. Она ослабила хватку на моем горле, черты ее лица смягчились, и я приподнялся, обхватив ее руками и прижав к себе. — Я снова почувствовал себя живым там, а ты? — я вздохнул, и ее губы разошлись, когда она кивнула. — Почувствуй кайф, — приказал я, поднимая ее руку и прижимая к ее сердцу. — Насладись этим. Я не отпускал ее руку и чувствовал, как бьется ее сердце. — Я всегда совершала безумные поступки ради удовольствия, Итан, — призналась она. — Но я не могу рисковать тем, что меня поймают и я потеряю этот ключ. — Почему? — пробормотал я, моя рука сама собой скользнула в ее волосы. — Для чего ты его используешь, раз он так важен? Не лезь не в свое дело, придурок. Но я просто никак не мог ее забыть, как бы я ни старался, она кружилась в моем мозгу тысячу раз на дню. Я хотел знать о ней все, о чем она мечтала, для чего жила, что любила. И в равной степени я хотел вырезать ту часть себя, которая чувствовала это. Она наклонилась и коснулась своими губами моих, и вкус искушения разлился по моему языку, умоляя меня поцеловать ее. — Тебя это не касается, — вздохнула она, затем спрыгнула с меня и помчалась прочь по туннелю. Я зарычал, направляясь за ней, но остановился, услышав крик Густарда: — Клянусь звездами, Венди, убери от меня фаллоимитатор Кристофера — он здесь на хранении! Подожди — блять! Что ты сделала с моей комнатой, ты, сука!? Я разразился хохотом и помчался за Розали, когда ее смех слился с моим, и мы скрылись с места преступления. И, черт возьми, как же приятно было нарушать правила, когда она была рядом со мной. Глава 25 Розали Ужин в Столовой был самым шумным приемом пищи за день. Все чрезмерно радовались тому, что у них есть несколько часов свободного времени, чтобы воспользоваться спортзалом, библиотекой и вообще принимать собственные решения о том, где проводить время. Здесь всегда происходила какая-нибудь драка или драма, случившаяся где-то в течение дня, и заключенным нравилась возможность распространять истории и слухи между разными блоками, подобно кучке школьниц, которые только что узнали, что Джастин Бибер приехал в гости. Я не утруждала себя сбором информации, предоставив членам своей стаи бегать вокруг и докладывать мне, пока я ела. Если меня что-то особенно интересовало, они с радостью раскапывали как можно больше подробностей, лишь бы порадовать меня. В любом случае, сегодня мало что происходило. Было еще несколько потасовок из-за коек в блоке Оскура, так как Син застолбил за собой часть верхнего этажа, но он держал свое слово не связываться с моими Волками, а остальные фейри, которых он выводил из себя, меня не интересовали. Девушка из стаи Итана отправилась к Начальнику тюрьмы за попытку пронести в тюрьму любовное зелье от кого-то, кто приходил к ней на свидания. Не совсем те вещи, которые много значат для меня. Сонни дочиста вылизал свою миску и, наклонившись вперед над столом, разглядывал остатки моей еды. Он протянул руку, чтобы украсть жареную картошку, и я полусерьезно зарычала. Сонни издал свой самый жалкий скулеж, расширив свои карие глаза в мольбе, и я фыркнула от смеха, взяв жареную картошку и засунув ее ему в рот. Он торжествующе ухмыльнулся, и я толкнула остатки еды в его сторону, пока на них не накинулись Волки. Они могли бы драться с ним за мои объедки, если бы так сильно хотели их получить. Я поднялась на ноги, ласково потрепала Сонни по волосам, пока он рычал над моей едой и практически заглатывал ее. Я пошла прочь в обычном темпе, чувствуя на себе взгляды моей стаи, пока я удалялась от них. Они наконец-то научились не таскаться за мной повсюду. Но мне пришлось раз пятьдесят повторить им, что я хочу, чтобы они следовали за мной только по моей просьбе, прежде чем это укоренилось. Не похоже, чтобы я могла сильно продвинуться в своих тонких планах побега, когда за мной постоянно следует свита. Сук Мин сидела с группой своих друзей, и я поймала ее взгляд, двигаясь сквозь толпу в ее сторону, приглашая присоединиться ко мне. Мой маленький Крот, казалось, не впечатлился тем, что я завладела ею, но я готова была поспорить, что она простит меня, когда мы выберемся из этого места. Ее челюсть сжалась, и я поняла, что ей не очень нравится, когда ею командуют, и я ухмыльнулась про себя, повернувшись к столику Сина. Он поднял голову, когда я подошла, широкая улыбка озарила его черты, когда я приблизилась и встала напротив него. — Ты не возражаешь, если я присяду здесь? — спросила я его сладким тоном. — Это сделает мой день, котенок, — мурлыкнул он. — Спасибо. Ты просто прелесть, — я подмигнула ему, затем переместилась в дальний конец его стола, указав на место напротив себя, чтобы Сук тоже присела. Син громко рассмеялся, как только я оставила его, и я не могла не ухмыльнуться про себя, ожидая, пока Сук присоединится ко мне. Она застыла на месте, глядя на Сина, и провела языком по внутренней поверхности щеки, раздумывая, что делать, а затем вздернула подбородок и направилась вперед, чтобы присоединиться ко мне. — Привет, — с широкой улыбкой сказала я. — Посмотрите на меня, я формирую гарем, — поддразнил Син с дальнего конца стола. Я закатила глаза, а Сук окинула его взглядом. — На мой вкус, между твоих ног слишком много всего происходит, — дерзко сказала она, и я фыркнула от смеха. — Спорим, я смогу переубедить тебя в обратном, — возразил Син. — Не обращай на него внимания, — сказала я, пренебрежительно махнув рукой в сторону Сина. — Он просто пытается понять, как снова функционировать в обществе после столь долгого одиночества. Ты можешь заметить, что у него это не очень хорошо получается. Глаза Сук расширились, словно она ожидала, что Син набросится на меня, и я повернулась к нему с дразнящим взглядом, подначивая его на худшее. — Моя дикая девочка просто хочет убедиться, что ты не соблазнишься мной, чтобы забрать меня целиком себе, — ответил он, окидывая меня взглядом. — Продолжай мечтать, грешный мальчик, — пренебрежительно ответила я, прежде чем снова повернуться к своей новой подруге. — Я знаю, что Итан хотел, чтобы я теперь была с тобой, — медленно сказала она. — Но я не очень понимаю, зачем. Я имею в виду, что соглашение с Братством не является чем-то, что ты обычно практикуешь. Это должно означать, что я действительно нужна тебе для чего-то. Но я не могу понять, для чего. — Ну, по крайней мере, ты достаточно умна, — легко согласилась я. — Что касается того, почему я хочу, чтобы ты присоединилась к Оскуре, то это просто: Я хочу, чтобы банда стала самой сильной. Это не значит, что в нее может вступить любой желающий. Мне нужны лучшие из лучших. И ты подходишь для этого, девочка Крот. — Чушь, — ответила она, выгнув бровь, и я вынуждена была признать, что это усилило мою симпатию к ней. — Тогда ладно, — заговорщицки сказала я. — Как насчет следующего? У меня есть свои причины, и я еще не настолько доверяю тебе, чтобы делиться ими. Сук ухмыльнулась. — Лучше. Тогда, наверное, мне придется подождать и выяснить твои мотивы. — Тем временем, я чувствую, что мы составим хорошую команду. Так почему бы нам не попробовать что-то более простое, чем доверие? Дружбу. Она долго смотрела на меня, потом пожала плечами. — Ты кажешься достаточно крутой. Так что, думаю, я не умру, если попробую. Я рассмеялась и откинулась на спинку кресла. — Отлично. Как насчет того, чтобы в следующий раз, когда мы отправимся в Двор Орденов, ты показала мне, на что ты способна в своей измененной форме. — И что я с этого получу? Я усмехнулась. Она была смелой, и мне это нравилось. — Ты когда-нибудь ездила верхом на Лунном Волке, пока они бегают под звездами? Ее глаза засветились при одной мысли об этом. Ее форма Ордена не очень-то располагала к скорости, а веселье здесь было довольно трудно найти. — По рукам, — сказала она, протягивая мне руку. — По рукам, — согласилась я, вложив свою ладонь в ее. — Итак, когда ты не возглавляешь одну из самых больших стай в тюрьме, чем еще ты увлекаешься… Истошный крик прервал наш разговор, когда парень на другом конце столовой внезапно вскочил со своего места и помчался через всю комнату, склонив голову, как бык.