Я нахмурилась, обдумывая его предложение. — Ты думаешь, она теряет рассудок, как тот парень, которого Гастингс схватил посреди столовой? — хмуро спросила я. — Я имею в виду, что она просто дурачится — он же сломался сильнее, чем чайник, ударившийся о бетон. Роари не рассмеялся, что было просто нелепо, поскольку это дерьмо было смешным. — Ага, он был на последней стадии. — На последней стадии чего? — спросила я, улыбка сползла с моего лица, когда я поняла, что он не шутит. — Охранники называют это стимуляцией. — И что это такое? — Они говорят, что некоторые фейри не могут вынести, когда их отрезают от магии и формы Ордена так же хорошо, как мы. То есть, их разум не выдерживает. Поэтому они просто сходят с ума, начинают вести себя безумно и в конце концов ломаются настолько сильно, что подвергают опасности себя или других заключенных. После этого их отправляют в Психушку и больше никогда не выпускают, — Роари огляделся вокруг, словно ожидая, что кто-то наблюдает за нами сквозь стену его Теней. — Ты думаешь, Сук в конечном итоге окажется в Психушке? — с тревогой спросила я, грызя ноготь большого пальца, пока размышляла об этом. — Несомненно. Для того чтобы мой план сработал, мне был совершенно необходим Крот Полетиус. Во всей тюрьме их было всего лишь двое, и я бы предложила Плунгеру присоединиться к нам только через мой холодный, гниющий труп. Это означало, что нам нужно, чтобы Сук Мин держала себя в руках. — Хорошо, я поговорю с ней, посмотрю, смогу ли я вернуть ее с грани безумия и… — Это не имеет значения, — прорычал Роари. — Я уже не раз видел, как люди пытались помочь фейри, прежде чем те сходили с ума. Ничего не помогает. Как только они начинают проявлять симптомы, это лишь вопрос времени, когда их переведут в Психушку. Я прикусила язык, не желая вступать с ним в бессмысленный спор по этому поводу. Он пробыл здесь гораздо дольше меня, и если он сказал, что так было всегда, то я готова поверить ему на слово. — Тогда нам нужно скрыть ее безумное поведение до тех пор, пока мы не сможем сбежать. Как только она выйдет на свободу, она сможет пользоваться своей магией и формой Ордена круглосуточно, и с ней все будет в порядке. Проблема решена. — Ты не сможешь скрыть ее проблему, если она будет продолжать изображать сосиску, — прорычал Рори. — Не говоря уже о том, что она будет делать, когда полностью сорвется. — Так что ты предлагаешь, о великий и могущественный король каторжников? Потому что я пытаюсь найти решения, а ты только и делаешь, что гадишь на мое шествие, как голубь с поносом. Он не рассмеялся и на это, что было чертовски неприятно, и я закатила глаза, пытаясь придумать какой-нибудь другой способ предотвратить отправку Сук в сумасшедшую столицу. — Так как же так получилось, что ты до сих пор не сошел с ума? — непринужденно спросила я, словно мы болтали о погоде, а не предполагали, что он может в любой момент потерять контроль над своим дерьмом. — Это еще одна странная вещь о фейри, которые сходят с ума, — пробормотал он. — Я не вижу в этом ни смысла, ни причины. Я видел, как парня упекли в Психушку на вторую неделю его пребывания здесь за то, что он сошел с ума, однако есть и такие ублюдки, которые отбыли длительный срок еще до того, как я появился здесь десять лет назад, и они все еще сидят в главном блоке. Я не понимаю, почему некоторые люди ломаются через несколько дней, другие — через несколько недель, месяцев или даже лет. А некоторые вообще никогда не ломаются. В этом также нет никакой закономерности. Молодые, старые, Драконы, Сирены, Гарпии или Кроты Полетиуса — это может коснуться любого. И что-то во всем этом мне кажется неправильным. — Что именно? — Ну, например, никогда два человека не срываются одновременно. У них никогда не проявляются симптомы в одно и то же время. Мы получаем по одному сумасшедшему за раз, и как только они уходят, все. Затем, может быть, через две недели, шоу начинается снова. Это похоже на какой-то странный цикл, который слишком нерегулярен, чтобы действительно быть нерегулярным. — Merde61, — выругалась я. — Мне нужен мой Крот. Я не хочу лишиться ее благодаря Психушки или чего-нибудь другого. Кто еще может знать больше об этом, чем ты? — потребовала я. — Никто. Во всяком случае, никто из заключенных. Откуда знать, что известно охранникам? Они все равно нам не расскажут, так какой смысл спрашивать? Улыбка заиграла на моих губах при этих словах. — Ну, они не скажут тебе… — Ты думаешь, у тебя достаточно влияния на стражу, чтобы добиться от них ответов? — насмешливо спросил Роари. — Может быть, — медленно ответила я. — Есть только один способ удостовериться. Роари покачал головой, но я уловила на его губах подобие улыбки. — Тогда продолжай, о могущественная королева Оскура, — бросил он вызов. — Может быть, я так и сделаю. А пока, спорим ты не оближешь офицера Люциус. Я оставила Роари с этим вызовом подвешенным в воздухе, когда он наконец рассмеялся, и отвернулась от него, чтобы разыскать моего маленького хориста. Я была уверена, что будет несложно выжать немного информации из этой мокрой тряпки, прежде чем он поймет, что именно я делаю. Хотя, как бы то ни было, Гастингс был здесь новеньким, почти таким же новеньким, как и я, и это, вероятно, означало, что он не знал ни черта о том, что происходило в тюрьме на протяжении многих лет. Я двинулась к выходу, скользя взглядом по охранникам, собравшимся за магическим защитным стеклом, преграждавшим нам путь к выходу, чтобы они могли проводить нас на наши рабочие места после окончания сеанса. Кейн уже стоял там, выпрямившись, сцепив руки у основания позвоночника и хмуро глядя на нас. Другие охранники болтали между собой, улыбались и дружно посмеивались. Но не мой Вампир с тёмной душой, он стоял отдельно от них, его взгляд обшаривал заключённых, словно он охотился за своей следующей трапезой, и когда его глаза остановились на мне, они загорелись — они говорили о том, что он нашёл её. Но если я рассчитывала получить хоть какую-то информацию от своего коррекционного офицера, то его будет гораздо труднее расколоть, чем хориста. Вместо того чтобы выдержать его провокационный взгляд, как я обычно делала, я опустила глаза и надула нижнюю губу. Я не остановилась перед стеклом, нервно запустив пальцы в волосы и издав тихое хныканье, уходя прочь. Первый из моих Волков появился через несколько мгновений, низкий вой вырвался из ее губ, когда она помчалась ко мне. — Ты в порядке, Альфа? — спросила Эсме, протягивая руки, чтобы обнять меня, и я позволила ей, наслаждаясь контактом с другим представителем моего вида. Этого было достаточно, чтобы привлечь всю стаю, и я снова вздохнула, когда руки заскользили по моему телу, и меня потянуло от фейри к фейри, пока все они пытались утешить меня, борясь с моей загадочной проблемой. Сонни вцепился в меня и не отпускал, бормоча проклятия, пытаясь понять, что меня так расстроило. Шепот и ропот наполняли воздух вокруг меня, пока все спрашивали, что случилось, и высказывали многочисленные догадки. — Я думаю, она ушибла палец. — Она рассталась с Роари Найтом. — Ей нужно потрахаться. — Ей нужна луна. — Я достану ей больше подушек для кровати. — Позвольте мне спеть ей песню. — Она скучает по дому. — Я могу сделать ей массаж ног. — Она расстроена, потому что не может красиво уложить волосы здесь, — вот это было грубо. Я дала подзатыльник обидчику Волку, и у него хватило благородства сделать несчастный вид, когда он умчался обратно, поджав хвост. Амира задержалась среди стаи, предлагая слова заботы, но при этом умудряясь держаться в стороне. Мне приходилось усилием воли заставлять себя не рычать, когда я находилась в ее присутствии, и я отвела от нее взгляд. Эта сука не узнает, что ее поразило, когда я разоблачу ее предательство по отношению к стае. Но пока что я не собиралась торопиться. Месть — это блюдо, которое лучше всего подавать холодным, и я планировала подать его при температуре ниже нуля. Прозвучал звонок, ознаменовавший окончание нашего пребывания в Магической Зоне, а я по-прежнему оставалась среди своей Волчьей стаи, пока они прижимались ближе, отчаянно пытаясь меня успокоить. Мне было бы стыдно за то, что я причиняла им столько душевной боли, если бы это не было так важно. Остальные заключенные возвращались внутрь, где им отключали магию и отправлялись в свои камеры или на работу, пока, наконец, не остались только я и моя стая. Сонни продолжал пытаться заставить меня довериться ему, но я просто отмахнулась от него с грустным хныканьем, что заставило его завыть от разочарования. Я заставила их всех отправиться вперед меня, и охранники позаботились о том, чтобы никто из них не ждал меня на другой стороне. Поэтому, когда наконец наступила моя очередь войти в первую дверь и протянуть запястья без кандалов охраннику в будке, я подняла руки, как послушный щенок, и позволила ему отрезать мне доступ к моей магии без единого слова жалобы. Вторая дверь открылась в тот момент, когда моя магия была заблокирована, и я направилась к выходу, чтобы найти Кейна, который ждал меня, как я и ожидала. — Пойдем, Двенадцать, сегодня тебе снова предстоит работа на уровне Технического Обслуживания, — сказал он, приближаясь, словно ожидая, что я буду как-то сопротивляться. — Да, сэр, — не глядя на него, пробормотала я и направилась по коридору к лестнице. Его резкие шаги вскоре присоединились к моим, и мы бок о бок пошли к самому нижнему уровню моей подземной гробницы. Долгое время Кейн молчал, но я чувствовала, как его любопытство и раздражение растут по мере того, как мы продвигались дальше. Мне потребовалось все силы, чтобы не начать ухмыляться, пока он медленно проваливался в мою ловушку. Я ждала, пока он отпирал двери изолятора и запускал меня внутрь. Мы продолжали идти, спускаясь по лестнице в отделение обслуживания, пока, наконец, не оказались в огромном помещении, где воздух наполняли звуки жужжания механизмов. — Выкладывай, Двенадцать, почему ты выглядишь так, словно кто-то только что нассал на твою бабушку? — прорычал Кейн. Я не сводила взгляда со своих ног и не отвечала ему. Кейн угрожающе зарычал. — Я задал тебе вопрос, заключенная. Я поджала губы, и он схватил меня за подбородок, заставив поднять взгляд и посмотреть на него.