— Тебе все равно наплевать, — пробормотала я, снова отводя от него взгляд, так что мои глаза устремились в точку над его плечом. — Вполне возможно. Но ты все равно расскажешь мне. Я колебалась достаточно долго, чтобы дать ему понять, что я не уверена. — Я не должна говорить об этом с охранником, — в конце концов сказала я. — Я думаю, что к этому времени мы уже поделились достаточным количеством секретов, чтобы ты могла раскрыть мне еще один, — надавил он. — Кроме того, если ты начнешь ныть о том, что другие заключенные плохо к тебе относятся, мне в любом случае будет наплевать. Я уж точно ничего не сделаю, чтобы помочь тебе. — Если бы только мои проблемы были такими простыми, — пробормотала я. — Выкладывай, — потребовал он. Я стряхнул его хватку со своего подбородка и отступил назад. — Что ты знаешь о заключенных, которых продолжают отправлять в Психушку? — туманно спросила я. В глазах Кейна зажегся огонь, и он рванулся вперед, прижимая меня спиной к ближайшей стене, глядя на меня так, словно я только что преподнесла ему какой-то подарок. — Расскажи мне все, — настаивал он. Я покачала головой, мое сердце заколотилось от соприкосновения его тела с моим. — Почему тебя так волнует то, что с нами происходит? — шипела я. Кейн зарычал, наклонившись, чтобы встретиться с моим взглядом. — Расскажи мне, что ты об этом знаешь, Двенадцать. — Зачем? Между нами прошло бесконечное мгновение, в течение которого я отказывалась произнести хоть слово, а он пристально смотрел на меня. — Возможно, я тоже заметил некоторые вещи о заключенных, помещенных в Психушку, — наконец произнес он низким голосом. — Правда? — вздохнула я, придвигаясь ближе к нему. — Правда. Так почему бы тебе не рассказать мне, что известно тебе, и я окажу тебе такую же любезность? Я смотрела на него еще одно долгое мгновение, недоверие наполняло мой взгляд, пока я держала язык за зубами. — Ладно, — прорычал в конце концов Кейн. — Я расскажу тебе то, что знаю первым. Джекпот. — Есть что-то странное в том, как они ведут дела в Психушке. Они даже не пускают меня внутрь, а единственный человек, который выше меня в этом месте — сама Начальница. — Так ты думаешь, они что-то скрывают? — осторожно спросила я. Если он раскусит меня сейчас, то я больше ничего от него не добьюсь. — Зачем держать все в секрете, если им нечего скрывать? — пробормотал он, и я пожевала губу, размышляя об этом. — Может быть, они просто пытаются защитить частную жизнь заключенных… Или, может быть, они не хотят, чтобы люди знали, что то, чему вы подвергаете нас здесь, вынуждает фейри срываться, — предположила я. — Что это значит? — прорычал он. — Если заключенные теряют рассудок только потому, что мы слишком сильно оторваны от наших Орденов и магии, то это выглядит не очень хорошо, не так ли? Это наводит на мысль, что с нами плохо обращаются. Кейн рассмеялся. — Ты не понимаешь, да? Вас отправили сюда гнить. Правителям Солярии плевать на вас. Тебе повезло только в том, что смертные казни запретили после гибели Дикого Короля. В период его правления было столько кровопролития, что народ потребовал положить этому конец, и Небесные Советники уступили. Но это не значит, что им вдруг стало дело до отбросов земли, убийц и насильников, которых они сюда засылают. Всем наплевать, если вы все сойдете с ума и будете заперты в мягких камерах до конца своего жалкого существования. Как ты думаешь, почему это место было вырыто под землей? — Чтобы труднее было сбежать? — Нет. Потому что здесь, внизу, о вас легко забыть. С глаз долой, из сердца вон. Никого не волнует, что случится с каждым из вас здесь. Они просто хотят забыть о вашем существовании, — прорычал он, его глаза загорелись от веры в эти слова. — Наверное, да, — согласилась я, хотя во рту остался горький привкус. — Но это значит, что существует какая-то другая причина для такой секретности… — я придержала язык, ожидая, что еще он может рассказать или предположить о Психушке. — Мы не общаемся с персоналом и даже не знаем их имен. И каждый раз, когда заключенный попадает в их систему, мы больше никогда о нем не слышим, — прорычал Кейн, явно раздраженный этим фактом. — То есть, никто никогда не возвращался? — вздохнула я. Я надеялась, что смогу хотя бы попытаться вернуть Сук в общий блок, если ее изолируют, но похоже, что этот план может зачахнуть и умереть. — Никогда. И то, как Начальница стережет то место от нас… подозрительно. — Почему? — спросила я, слегка наклонив голову, чтобы обеспечить ему лучший вид на мое горло, поскольку мой пульс колотился о кожу. Его взгляд на мгновение коснулся моей шеи, затем скользнул по моему рту и вернулся к глазам. — Она никогда не позволяет никому из нас переступить порог. Оправдания, которые она приводит, в лучшем случае скудны. Там явно происходит что-то еще, и… — Что? — спросила я, придвигаясь к нему ближе, пока он колебался. — У нас здесь довольно много смертей, — медленно произнес Кейн. — И поскольку многие из наших заключенных — отбросы, у них зачастую нет никого, кому было бы на них не наплевать. — Я не понимаю, какое это имеет отношение к… — Когда у фейри нет никого, кто хотел бы их похоронить, тюрьма несет ответственность за безопасное избавление от тела, чтобы не было шансов, что останки будут украдены для использования в Темной Магии. Я кивнула в знак понимания. Магия фейри оставалась в их костях после смерти, и некоторые темные практики позволяли живой душе использовать ее в дополнение к своей собственной силе. Это было чертовски опасно и даже более незаконно, чем убийство, но всегда находились stronzos62, готовые рискнуть всем ради власти. Поэтому по закону все тела фейри должны были быть утилизированы должным образом, что означало либо кремацию, чтобы магия могла быть выпущена обратно к звездам. Или захоронение на кладбище строгого режима, которое стоило чертово состояние. Моя семья могла позволить себе участок, чтобы похоронить нас, но большинство фейри не были столь обеспеченными. — Как огненный Элементаль, я иногда предоставляю свою силу для работы печей в крематории. И не раз бывало, что для сожжения требовались дополнительные тела. Я здесь главный офицер. Ни один заключенный не умирает без моего ведома, поэтому я точно знаю, какие тела должны прибыть на кремацию. А какие были выброшены на свалку в надежде, что никто не заметит. — Ты думаешь, они поступают из Психушки? — спросила я, задаваясь вопросом, что, черт возьми, может там происходить, чтобы регулярно увеличивать количество трупов. Насколько мне было известно, заключенные, содержащиеся там, должны быть размещены порознь, а самоубийство довольно трудно осуществить в мягкой камере. — Я знаю, что они поступают из Психушки. Здесь нет другого варианта. Я просто не знаю, почему или что с ними случилось. Нет никаких ножевых ранений, следов удавки, признаков удушья или чего-то еще, что указывало бы на те виды смертей, с которыми я привык иметь здесь дело, — прорычал Кейн. — Это значит, что там происходит что-то еще. И я хочу докопаться до сути. Я долго смотрела в его серые глаза, прежде чем потянулась, чтобы переплести его пальцы со своими. — Спасибо, что рассказал мне, — вздохнула я. Челюсть Кейна сжалась при этом, и его большие пальцы, конечно, не согнулись, чтобы обхватить мои, но он также не отдернул руку. — А теперь расскажи мне, что знаешь, — потребовал он. Я захлопала ресницами, невинно глядя на него, и прикусила нижнюю губу. Это была та часть, где он, вероятно, потеряет свое дерьмо. — Сегодня я заметила, что Сук Мин ведет себя как-то странно, — пробормотала я. — И что? — Тогда я спросила Роари, что все это значит… и он сказал, что ее скоро заберут в Психушку и она больше не вернется. — И что еще ты выяснила по этому поводу? — Ну… я только что заставила охранника рассказать мне довольно много об этом… Кейн моргнул, когда мои слова дошли до него, и я улыбнулась, когда он понял, что его обыграли. — Ты говоришь мне, что ничего не знаешь? — прорычал он, отчего вдоль моего позвоночника пробежала дрожь страха, а его взгляд потемнел, и он внезапно схватил мою руку с одаренной силой, раздавливая мои пальцы в своей хватке. — Я говорю тебе, что не знала… до нашей маленькой беседы. Из его горла вырвался рык, и мое сердце подскочило, когда ярость наполнила его глаза. — Тебе лучше бежать, Двенадцать, — прорычал он. — И если твоя никчемная жизнь что-то значит для тебя, то тебе стоит позаботиться о том, чтобы я не поймал тебя на этот раз. Потому что, как я уже сказал, я тот, кто регистрирует все смерти здесь. И как ты думаешь, насколько легко мне будет подделать бланк с твоим именем? Я резко вдохнула, когда он отпустил меня и оттолкнул на шаг назад. Я замешкалась еще на мгновение, прежде чем он зарычал на меня, обнажив свои удлиняющиеся клыки в тусклом красном свете комнаты технического обслуживания. Ох, черт. Я резко отпрянула от него и бросилась бежать, его шаги раздались за мной в следующую секунду. Не успела я сделать и пяти шагов, как он налетел на меня, схватил в охапку мои волосы и нагнул над огромным сундуком, который стоял у стены. Он прижал меня лицом к ржавому металлу, повернув мою голову в сторону за мгновение до того, как его клыки вонзились в мою шею. Я закричала, когда он подмял меня под себя, рыча, как зверь, забирая из моей крови то, чего он жаждал, и мое сердце забилось в панике. Его клыки оставались глубоко в моей коже, и он высасывал кровь из моего тела с такой силой, что на мгновение я испугалась, что он не остановится. Но когда его рычание понемногу затихло, и он полностью погрузился в жажду крови, паника исчезла из моих конечностей.