Потрясающе. – Решай, смертная. – Женщина улыбнулась. – Хочешь вернуться в свое уютное гнездышко или оказаться в библиотеке? – В библиотеке. Не то чтобы ее слова меня не убедили… впрочем, нет. Не убедили. Я хотела изучить все, что могу изучить по теме, пока у меня есть такая возможность. Не уверена, что она мне потом представится. – Значит, все-таки глупая, – усмехнулась она. – Как вас зовут? – Я проигнорировала ее величие и снисходительность в точности с теми же интонациями, с которыми со мной разговаривала элленари. – Мы не называем имя тем, кому не доверяем. Вспомнились слова Льера о том, что он назвал мне свое имя и этого вполне достаточно. Эйзер не называла его аэльвэрство по имени, сам он тоже не представился. Зато Хьерг свое имя назвал, и он же сказал мне имя повелителя. Посчитал, что я его уже знаю? Или это был жест особого расположения? – Почему? – Потому, что это таинство, в нем содержится частица нашей силы. Имя – самое сокровенное, первое, на что отзывается природа элленари при рождении, то, что произносится во время брачного обряда или ритуала упокоения. – Мне казалось, элленари бессмертны. – Тебе не казалось, смертная. – Она указала в сторону продолжения коридора. – А умереть можно по-разному. Так ты идешь? Элленари не двигалась, а плыла, грациозно и мягко, позавидовать ей могла любая, даже самая благовоспитанная леди. Такая походка и умение держаться были достойны королевы. Я же всерьез задумалась о ее словах. Выходит, имя элленари содержит частицу их магии? Как странно. И, если она назвала Золтера кузеном, значит, она принцесса? Украдкой взглянула на лицо женщины: его украшал в точности такой же узор, как на лице его аэльвэрства. – Это знак вашего рода? – решила уточнить. Кузина повелителя в общении оказалась немногим, но все-таки чуточку приятнее его. Хотя бы потому, что не собиралась на мне жениться и не угрожала физической расправой. – Да. Узоры отмечают наше происхождение. Узоры, которые я впервые увидела на висках и на скулах Льера в Аурихэйме (при встрече в Мортенхэйме их не было, это я помнила точно), действительно были другими, но, судя по тому что он занимает такой высокий пост, его род тоже не последний в мире элленари. Если не сказать больше. – Почему на Эйзер нет узоров? Рыжая метнула на меня такой взгляд, словно я сказала несусветную глупость. – Твоя прислужница – полукровка, смертная. Ей неподвластна родовая сила. Ужас какой-то. Расизм в чистом виде. – Зачем я нужна твоему кузену? Женщина прищурилась. – Тебе не кажется, что ты играешь с Глубинной Тьмой? – Нет, это она со мной играет с первого дня, как я здесь оказалась. – Я кивнула на клубящиеся вдоль стен черные всполохи. – Почему они хотели на меня напасть? – О, они действительно играли. Это виеррахи, уже не живые, но еще не мертвые. Армия Приграничья. – Приграничья? – Место, где ты сейчас находишься, и основные владения кузена. Место, где царит смерть. То, что здесь царит смерть, я уже поняла. Сюда бы сейчас Терезу, она бы здесь навела порядок. Наверное. Пока что я даже приблизительно не представляла, насколько сильна магия этих существ, если даже малейшее ее проявление превращает меня в безвольную куклу. Мы миновали множество коридоров и вышли на лестницу. В отличие от той, по которой мы с его аэльвэрством спускались на экзекуцию, эта змеилась между колоннами, подпирающими куполообразную крышу, над которой клубились густые черные тучи. – Вернемся к твоему кузену. Зачем я ему? – Не дожидаясь ответа, я подтянула рукав, демонстрируя элленари обручальный узор. – И что это такое? – С чего бы мне делиться с тобой информацией, смертная? – О, понимаю. Ты не имеешь права говорить об этом. Темные глаза сверкнули яростью. – Что ты сказала?! – Не имеешь права говорить об этом, – повторила я. – Так мне сказала Эйзер в первый день моего пребывания здесь. Что она не имеет права об этом говорить и что, если попытается сказать хотя бы слово, умрет. – Эйзер – полукровка, – почти прорычала элленари. – Она связана клятвой тлена, как и все в этом замке, кроме тех, в ком течет королевская кровь. О, а вот это уже интересно. – Правда? Но я не в курсе ваших традиций. – Это не традиция, – резко и холодно произнесла она. Крылья тонкого носа дрогнули. – Это обязательная клятва. Присяга на верность тому, кто правит. Это значит, что никто из принесших ее не может предать, не может тем или иным образом причинить вред повелителю или нарушить режим правления. Либо сделать или сказать то, что делать и говорить запрещено. Нарушение клятвы влечет за собой мгновенное разложение. А вот эта информация – уже перебор. – Значит, на королевскую кровь эта клятва не распространяется, – заметила я, отдернув руку от перил, которые неожиданно ожили и задвигались, как змеи. – Нет. Очень удобно. Чтобы заговор сплести, например. Хотя при условии, что все давали клятву настоящему правителю… Нет, здесь наверняка есть какая-то лазейка. Не может не быть. – Значит, у вас не бывает переворотов? – Ты слишком любопытна, смертная. – Просто размышляю, к чему готовиться. Насколько я понимаю, мне предстоит стать вашей королевой. Женщина метнула в мою сторону насмешливый взгляд. – Есть что-то, чего я не знаю? – Кузену нужен от тебя ребенок. – По ее губам зазмеилась улыбка, и перила под тонкими, унизанными кольцами пальцами снова пришли в опасное движение. – Куда он тебя сошлет после его рождения, известно только Тьме. 9 Сейчас я буду кричать. «Выдержка – главное достоинство настоящей леди, – говорила матушка. – В любой ситуации, что бы ни случилось, а особенно на людях вы должны проявлять выдержку, леди Лавиния». Она называла меня «леди Лавиния» от первого до последнего дня, хотя ближе ее у меня человека не было. Брата и сестру я, разумеется, тоже безумно люблю, но с матушкой у меня была особая связь. Возможно, она возникла в момент моего рождения, та связь, что возникает между матерью и ребенком на долгие годы, но я бы сказала, что это было нечто магическое. Пусть даже матушка всячески отрицала проявление признаков магии в женщинах (а во мне особенно), пусть она отказалась от развития своего дара, но мы чувствовали друг друга, даже находясь на расстоянии. Такая же связь была у Анри и Терезы, когда на их запястьях появились брачные браслеты, сотканные из магии. Как бы там ни было, но сейчас я буду кричать. – Что? – очень тихо поинтересовалась я. – А ты думала, что ему понравились твои зеленые глаза, смертная? – Насмешка в ее голосе сочилась ядом. Спокойно, Лави, спокойно. Дыши. Глубоко дыши. – Кстати, мы пришли. – Рыжая толкнула дверь, и мы очутились в просторном, холодном зале. К холоду в этих стенах я уже притерпелась, а вот видеть библиотеку без единой книги было непривычно. Единственное, что здесь было привычного, – столы и стулья да еще уснувшие под высоченными сводами зала световые шары. Я узнала их по приглушенному мерцанию, которое они источали.