Слова просьбы приходилось из себя выталкивать. – Я знаю, о чем прошу. Но я не могу… – Аэльвэйн, – меня прервали раньше, чем я начала бы умолять, – у меня есть одна возможность отвести вас в ваши покои, но мне нужно, чтобы вы понимали, о чем идет речь. Целитель дает не только клятву жизни повелителю, которую нельзя нарушить. Он клянется, что спасение жизни первостепенно. Скажите, ваша жизнь зависит от того, останетесь ли вы здесь или вернетесь в свои покои? Дважды повторять ему не пришлось. – Я умру, если останусь здесь. – Моя магия несколько иного рода, – произнес Хьерг, словно извиняясь. По телу скользнула легкая дымка, и на мне оказалось платье, больше похожее на нижнее (длиной и плотностью), но мне сейчас было все равно. – Обопритесь о мою руку, – произнес элленари, откидывая покрывало, и я последовала его совету. Чувствуя себя слабее котенка, поднялась и пошатнулась, но он меня удержал. В глазах то и дело темнело, по телу струился холод, но Хьерг держал крепко. Одной рукой поддерживал за талию, другой сжимал ледяные пальцы. Путь до моих комнат показался невыносимо долгим, но, когда я оказалась на кровати, в окружении жизни и цветов, вздохнула с облегчением. Это того стоило, пусть даже босые ноги до сих пор пощипывал холод. – Я дам рекомендации о том, что вам необходим покой и уединение, – произнес он. – Скажу, что у вас был серьезный приступ. – Элленари не могут лгать, – напомнила я. – Ваша просьба была близка к истерике, – хмыкнул он. – Так что лгать мне не придется, но это самое большое, что я могу для вас сделать. На миг показалось, что в его словах прозвучало сожаление. – Вы сделали больше, чем могли. Спасибо. А вот теперь изумление. В глазах. Прежде чем Хьерг успел ответить, пространство раскроило сияние портала и в мои покои шагнул Льер. Мне казалось, что сегодня уже пережила все, что можно, но сейчас под его взглядом снова почувствовала себя обнаженной. Даже под кучей покрывал представила себя с бесстыдно разведенными бедрами, пытающейся сопротивляться и цепляться за бесконечно ускользающее под магией сознание. – Арка им отказала. – Голос Хьерга вытряхнул меня из странного оцепенения под жестким взглядом. – Но все, что нужно, уже произошло. – Чудесно. Что?! Льер рывком выдернул меня из постели. – Действуй быстро. Они должны напасть сразу, как только ее не станет. Целитель кивнул, перед глазами сверкнуло жало клинка Льера. Я не успела даже вздохнуть, когда лезвие по рукоять вошло в грудь… Хьерга. Лицо элленари исказилось от боли и теперь уже настоящего изумления. На краю сознания мелькнула мысль, что ответом на мою благодарность было что-то другое. Мелькнула и тут же исчезла: рот целителя раскрылся в беззвучном крике. Лицо пошло трещинами, как фреска, мгновение – и иссиня-черный пепел осел на ковер. Горстка тлена – все, что от него осталось, – развеялась, когда на нее наступил Льер. Только сейчас я осознала, что произошло, осознала и забилась в его руках. – Лавиния! – Даже резкий окрик не привел в чувство, я царапалась, брыкалась, кусалась и билась в стальном захвате. – Лавиния, мне нужно вернуть тебя домой! Осознание сказанных им слов ударило как пощечина. Льер осторожно опустил меня на пол, продолжая удерживать за талию. – Я не смогу открыть портал здесь, Золтер почувствует межмировой переход, а нам нужно время. Мне предстоит многое рассказать твоему брату. О том, как тебя защитить. Сверкнула изумрудная дымка, рассекающая пространство. – Нет! Я не уйду без Амалии. – Несмотря на то что я едва держалась на ногах, голос звучал твердо. – У нас нет времени. – Я не уйду без Амалии! Льер плотно сжал челюсти. – Когда ты видела ее в последний раз? – У Арки. Золтер пытал ее. С ней был Ньиаехт. – Жди здесь, – коротко произнес он, а потом быстро шагнул в портал. Пространство за ним сомкнулось, а я перевела взгляд на тлен, припорошивший травяной ковер. Льер отбросил кинжал, он валялся у меня под ногами – оружие, поразившее бессмертного элленари. В глазах то и дело темнело, шум в ушах нарастал, но я все-таки наклонилась, чтобы поднять кинжал. Коснулась рукояти, показавшейся безумно тяжелой. Что это за металл? Мне не доводилось видеть такого раньше: часть сияла, как раскаленное солнце, часть переливалась холодным лунным светом. Напоминало единение ночи и дня, как то, что мне довелось увидеть у Арки. Чувствуя страшную слабость в ногах, сильнее сжала кинжал, поднялась. Как раз в ту минуту, когда портал снова раскрылся и Льер шагнул в комнату с Амалией на руках. Голова девушки безвольно запрокинулась, руки свисали безжизненными плетьми, но грудь тяжело вздымалась. Спасибо, Всевидящий! – Пойдем. Волны, вспарывающие пространство, подернулись легкой рябью. Я шагнула к Льеру, но меня отшвырнуло в сторону. Кинжал вылетел из рук, в глазах на миг потемнело. – Как. Ты. Посмел. Это был даже не вопрос, а угрожающее шипение. Золтер выступил вперед, хлесткие плети тьмы взвились в воздух, вспарывая пространство, с шипением врезались в серебро защиты Льера. – Нет! – вскрикнула я. – Не надо! Он бросился ко мне, но с рук Золтера сорвались ленты тьмы. Льера отшвырнуло к стене, протащило по полу, я видела, как трескается защита, как истончается серебро и в считаные секунды разлетается осколками брызг. Он едва успел отвернуться, закрывая собой Амалию, когда на него вновь обрушилась смерть. Мундир под магией смерти лопнул, тьма с шипением вгрызлась в спину: совсем как тогда, на площади. Льер резко обернулся: с искаженным от боли лицом, одной рукой по-прежнему удерживая Амалию. Черная до синевы Глубинная Тьма обрушилась на правителя Аурихэйма, но цели не достигла. Магия словно ударилась о невидимый щит, с неслышным воем отпрянула обратно. – Считал, что способен бросить мне вызов? Мне, мальчишка?! – Голос Золтера был полон холодной ярости. Тьма подчинялась ему, как живая. Каждая ее частица, частица первозданной магии, была наполнена такой силой, от которой по телу шла дрожь. Мне доводилось чувствовать сильнейшую магию, когда тренировался Винсент, но эти чувства не шли ни в какое сравнение с тем, что сейчас обрело свободу здесь. Невидимые нити пронизывали пространство, заставляя его дрожать натянутой струной от клубящейся страшной силы. Тьма сгущалась с каждой минутой, впечатление было такое, что из мира вытянули весь свет и тепло. Едва восстановившуюся защиту Льера разорвало в клочья, следующий удар опрокинул его на пол. Амалию он по-прежнему закрывал собой, но руки дрожали. Он пытался подняться, с губ срывалось хриплое дыхание. Золтер едва шевельнул пальцами, и клубы тьмы свернулись удавкой на шее Льера. Хрипы оборвались. Я хотела зажмуриться, но не могла. Вся сила, которая змеилась по комнате черной отравой, собралась в смертельной петле, хлынула в нее. Лицо Льера исказилось от боли, Грань поглотила цвета. Ладонью нащупала рукоять кинжала. Дрожа от напряжения, раскрылась полностью, собирая всю магию из своей комнаты. До последней частицы. Рывком поднялась. Золтер обернулся в тот миг, когда я обрушила на него коренья и вьюны, обрывки взметнувшейся из-под ног травы. Они обратились в тлен, едва успев коснуться его аэльвэрства, но удар в грудь был точным. Я знала, где сердце, и знала, куда бить, чтобы наверняка. Не то шипение, не то вой обрушились на меня со всех сторон. Лопнула душившая Льера удавка. Его крик: – Лавиния, нет! – и обжигающая, раздирающая на части боль в груди слились воедино. Рукоять кинжала под моими пальцами раскалилась, огонь волос повелителя в миг стал мертвенно-серым, под кожей взрывались темные сосуды. Я увидела, как его аэльвэрство рассыпается сотней тысяч пепельных хлопьев, которые подхватывает волна магии неслыханной силы. Глубинная Тьма схлынула, оставив после себя ледяную дрожь во всем теле и засохшие цветы. Еще несколько секунд они держались, потом посыпались вниз, как истлевшая бумага. То, что было живым навесом, крошкой падало на мои плечи, на лицо, оседало на волосах. Боль, разрывающая тело на части, стала сильнее. Льер рванулся ко мне. И я рухнула ему на руки. 15 Из темноты я выплывала под голоса – низкий, что-то среднее между ломающимся голосом мальчика и женским, и… – Да, теперь я могу поклясться, что с ней все будет в порядке, ваше аэльвэрство. Самое страшное позади, ее жизни больше ничто не угрожает.