Лавиния поймала его взгляд и кивнула на море. – Вода. Она такая… необычная. – Ее голос сейчас звучал ниже и тише. – В нашем мире море тоже светится, но иначе. В последних словах было столько невыносимо светлой тоски, что Льер плотно сжал губы. Губы, которые все-таки горели от невозможности ее поцеловать. Поэтому на этот раз ничего не ответил он. Поэтому в замок они вернулись в молчании. Поэтому, попрощавшись с ней у дверей, он поднялся на стену, откуда долго смотрел на такое светлое и такое невыносимо далекое море. 3 Лес, в котором я оказалась, был мне знаком. Единственное место в Аурихэйме, где светило солнце до нашего с Льером благословения. Место, где я впервые столкнулась с болью чужого мира и Пустотой, надвигающейся на него. Место, где я спасла Амалии жизнь. Сейчас я стояла на той самой земле, где все произошло: даже цветы были слегка примяты, словно она лежала тут совсем недавно. Опустившись, коснулась ладонью густой и сочной травы, легких, покачивающихся на ветру стебельков. – Лавиния. – Голос из-за спины прокатился дрожью вдоль позвоночника. Обернувшись, увидела Золтера, он шел ко мне, и его подошвы оставляли на траве выжженные следы, дымящиеся черной силой Глубинной Тьмы. Каким-то чувством я поняла, что это не Льер, поняла и вскочила, готовая защищаться. В ладони ударила светлая сила, тепло собралось в груди, и земля содрогнулась от шевеления корней. – Очень неосмотрительно. – Золтер щелкнул пальцами, и дерево справа от меня превратилось в обугленный ствол. Быстрое движение – и слева тоже. От него сейчас исходила такая мощная тьма, что, даже несмотря на солнце, в лесу стало пасмурно, а холод пробирал до костей. – Прекратите! – вскрикнула я, глядя на стремительно, дерево за деревом, островок за островком, угасающий лес. Нетронутыми остались только бледно-оранжевые цветочки, оплетающие землю там, где я спасала Амалию. – Прекратить? Не я это начал. – Усмешка на тонких губах напоминала шевеление змеи: только что мелькнула – и нет ее. Усилием воли заставила себя отозвать магию, хотя инстинкты кричали обратное: соберись, возведи купольный щит, сражайся до конца. Тем не менее спустя миг последний островок света растворился во тьме, и стало еще холоднее. Золтер кивнул: – Поговорим о Льере. Теперь, когда ты знаешь его тайну, ты можешь мне помочь, Лавиния. Он приблизился и остановился рядом, глядя мне в глаза. Этот взгляд пронизывал, проникал в самое сердце, заставляя дрожать от содержащегося в нем холода. – Эти цветы. – Золтер указал на место, где лежала Амалия. – Иартины. Их пыльца – яд для любого элленари. Найди возможность добавить их ему в пищу, и я пощажу твою семью. Что?! – До моего возвращения осталось недолго, Лавиния. Встретимся там, где ты меня убила. Он шагнул ко мне так стремительно, что его сущность ударила в тело, я закричала и подскочила на кровати, чувствуя, как бешено колотится сердце. Рядом рычал бъйрэнгал, шерсть котенка стояла дыбом, шипы стали алыми. С трудом вытолкнув себя из кошмара, протянула ему руку: – Прости, малыш. Я тебя напугала, да? Прости, пожалуйста. Котенок весь подобрался, но к руке осторожно потянулся носом. Принюхался, рыкнул, и я чуть-чуть отпустила магию, подавшись к нему так же доверчиво, как он ко мне. Звереныш оглянулся, шипы снова начали темнеть. Неуверенно шрявкнув, позволил магии коснуться себя, после чего взгромоздился ко мне на колени. Сердце все еще бешено колотилось, пробивающаяся между портьер полоска солнечного света говорила о наступлении нового дня. Глубоко вздохнув, постаралась прогнать остатки кошмара, но он отказывался уходить. Поэтому я осторожно ссадила малыша на простыни, а сама направилась в ванную комнату. Ополоснула лицо прохладной водой, вгляделась в свое отражение. Жуткий, реалистичный сон до сих пор стоял перед глазами: картина иссушенных тьмой деревьев, рассыпающиеся пеплом тлена листья. Золтер. Золтер, говорящий, что пощадит мою семью, если я убью Льера. Я слишком хорошо помнила это страшное чувство, мгновение, когда призрак Аддингтона, или кем он там был, завладел моим телом. Это ощущение, что ты сама себе не принадлежишь, а перед ним – короткий, едва уловимый рывок, как если бы меня затянуло в туман, распустившийся по всему телу ядовитыми цветами. И пустота. Во сне, когда Золтер шагнул ко мне (или сквозь меня), я почувствовала то же самое… Но ведь это был всего лишь сон. Да, очень яркий, но все-таки сон. Или нет?! Не в силах больше об этом думать, вернулась в комнату и коснулась артефакта, приглашая Лизею. Девушка, как всегда, пришла быстро, пожелала мне доброго дня и спросила, хочу ли я позавтракать. – Да, распорядись по поводу завтрака, – сказала я. – Но сначала ответь: элленари, ушедшие за Грань, способны вернуться? Лизея изумленно на меня посмотрела: – Нет. А почему вы спрашиваете? – Моя сестра – некромаг, – решила немного углубиться в тему, – и она способна поднять человека, который умер не так давно. Впрочем, возможно, Тереза может поднять и того, кто умер давно, но в такие детали я предпочитала никогда не вдаваться. – Вы же обладаете первородной магией смерти, и я подумала, что… словом, что это для вас вполне может быть такой необычной особенностью. – Нет. – Девушка решительно покачала головой. – Да, наша магия позволяет нам постигать особые глубины смерти… Например, виеррахи обитают в наших стенах, а в случае нападения они способны создать мощный щит, который укроет Двор от нападения. – Значит, они все-таки живые? – Не совсем. Они существуют, но в то же время не существуют. Вот сейчас мне определенно стало понятнее. – Я знаю, что виеррахами становятся погибшие в бою элленари и что казненные привязаны к месту казни, которую переживают раз за разом. А что становится с убитыми? Например, не в бою, а просто убитыми? Лизея покачала головой. – Ничего, они уходят за Грань и становятся частью сущего, что нас окружает. При желании элленари может себя от него отделять, а иногда, если захочет, способен с ним слиться, воссоединиться с Глубинной Тьмой, стать ее частью. Значит, все-таки просто сон. Я вздохнула с облегчением, и в эту минуту из ванной донесся грохот. Оглянувшись, поняла, что оставила дверь приоткрытой, а котенок, скорее всего, туда проскользнул. – Льер! Вот же шаловливый негодник! – Видимо, Лизея пришла к тому же самому выводу, потому что бросилась за ним. Стоило ей скрыться в ванной, в комнату вошла Амалия. Судя по тому, что в руках она держала поднос, ей помогли. И правда – в коридоре мелькнули служанки (одна из них с крылышками), которые тут же исчезли из поля зрения. Подчиняясь магии, захлопнулась дверь. – О… вы уже встали, леди Лавиния. – В глазах девушки мелькнуло откровенное разочарование. – А я хотела сделать вам сюрприз, попросила приготовить завтрак как дома. Оказывается, у элленари так можно – они берут продукты в нашем мире и доставляют сюда. Представляете? Я удивленно взглянула на поднос: там действительно дымился бекон, хлеб точно был хлебом, в вазочках был нормальный джем, на плоских тарелках – яйца, в глубоких – каша, а еще, кажется, в чайнике был чай. Не какой-то там элленарийский отвар с диковинным вкусом, а самый настоящий энгерийский чай! – Амалия! – воскликнула я. – Как это мило! Девушка просияла. – Да, мы наконец-то можем поесть нормальную еду, не опасаясь, что нас стошнит. И пообщаться, как в старые добрые времена… – Амалия не договорила. Ее лицо потемнело, девушка поджала губы. Обернувшись, я увидела, что из ванной вышла Лизея с котенком на руках. Амалия поставила поднос на стол, губы ее сошлись в тонкую линию. – Могли бы поставить меня в известность, что в моей компании не нуждаетесь, – заявила она прежде, чем я успела что-либо сказать. После чего развернулась и вышла, на прощанье громко хлопнув дверью. Пару мгновений я молча смотрела ей вслед, потом повернулась к Лизее. – Прости, – сказала я. – Амалия очень тяжело переживает разлуку с домом. – Вам не за что извиняться. – Лизея отпустила бъйрэнгала, и тот радостно устремился к столику с едой. Остановился, когда я на него шикнула, понуро опустил голову и поплелся к кровати. Запрыгнув на кушетку, тяжело вздохнул. – Я могу с ним погулять, – кивнула на звереныша элленари. – А вы пока позавтракаете. – Сегодня я хотела бы погулять с ним вместе с тобой, – улыбнулась я. – Поэтому садись, а я схожу за Амалией. Здесь хватит на всех. – Не стоит, – покачала головой Лизея. – Не надо заставлять ее делать то, что ей неприятно. Я ей неприятна.