Как бы мне ни хотелось подольше понежиться в воде, сегодня мне предстояло еще много всего. Поэтому к моменту, когда вернулась Лизея, я уже расчесывала волосы. — Помочь вам одеться, аэльвэйн? — спросила девушка, устраивая поднос с завтраком на столе. — Нет, спасибо. Я справлюсь сама, — мельком глянула на уже дожидающееся меня платье. — Скажи, у меня есть возможность самой выбирать наряды? — Я спрошу у его аэльвэрства. — Буду очень благодарна, — поскольку элленари не решалась, с парящего в воздухе второго подноса на пол миски я поставила сама. К ним немедленно устремились с довольным урчанием, а я снова обратилась к девушке. — Еще мне нужно кое-что уточнить: например, где я могу с ним погулять? Лизея кивнула, собираясь уже выйти, но я ее остановила: — Подожди. Как мне воспользоваться библиотекой? Элленари удивленно посмотрела на меня. — Бъйрэнгал, — пояснила я, указав на чавкающего котенка. — Прежде чем он начнет охотиться на всех подряд, мне бы хотелось узнать, можно ли это предотвратить. И не только это, я хочу почитать про их вид, происхождение… словом, узнать как можно больше. Лизея заправила за ухо серебристую прядь и наклонила голову. — Боюсь, это невозможно, аэльвэйн Лавиния. — Да, я знаю, что магия Аурихэйма мне неподвластна, но разве нет никакого артефакта или заклинания, открывающего другим расам возможность воспользоваться знаниями элленари? Девушка покачала головой. — К сожалению, нет. Но я могла бы вам помочь, если его аэльвэрство позволит. Отказываться сейчас было бы очень подозрительно, поэтому я кивнула. Разумеется, с Лизеей никакой речи о том, чтобы искать что-то помимо информации о бъйрэнгалах, не шло, но если честно, я сомневалась, что Золтер разрешит даже такую малость. Скорее, явится ко мне, скажет: «Пальцы в рот не совать, родились из такой-то Бездны, столько-то тысяч лет назад», — и на этом его просветительская работа закончится. — Уложить вам волосы, аэльвэйн Лавиния? — Спасибо, Лизея, но я сама. Элленари кивнула и вышла, а я опустилась за столик и рассеянно отломила аналог местной булочки. На булочку это, правда, было похоже относительно, но изо всего, что я знала, больше всего похоже именно на свежевыпеченный хлеб. Мягкий, воздушный, он просто таял во рту. Решено. Буду звать это аурихэймский хлеб. А вот это сладкое и густое — аурихэймский джем. По цвету, кстати, похож на клубничный, а по вкусу — на смесь персика с жасмином. Пока завтракала, думала о том, что мне делать дальше. Его аэльвэрство мне точно не помощник, ни один элленари мне не помощник. Амалия… она скорее опять ударится в слезы, чем выдаст и себя, и меня, да и подвергать ее лишний раз опасности не хотелось. — Остаемся только мы с тобой, Льер, — сообщила я довольному жизнью котенку. — И кажется, надо действовать быстро. Совсем быстро не получилось, потому что волосы я все-таки уложила. Выйти на люди простоволосой в Энгерии считалось верхом неприличия, все равно что в одной ночной сорочке. Самостоятельно делать себе прически, в общем-то, тоже, но я тайком от матушки научилась этому искусству с помощью своей камеристки. Меня это успокаивало и помогало сосредоточиться: расчесывая прядь за прядью, поднимая их наверх, я возвращала мысли в нужное русло, а волнение по поводу предстоящего постепенно сошло на нет. По сути, мне ничего особо не угрожает, если наткнусь на кого-нибудь, скажу, что бъйрэнгал захотел погулять. Тем более что после завтрака его действительно надо вывести погулять, пока он не погулял прямо в спальне. Эльгер сказал, что я меняюсь, а значит, оказавшись в библиотеке, попробую ей воспользоваться. Порталы же у меня как-то получилось создать (понять бы еще, как), но пока не попробую — не узнаю. Платье сегодня было ярко-желтым, как напоминание о моей юности. Надевалось, оно, правда, в разы проще: обтекало кожу легкой невесомой тканью, корсет, поддерживающий грудь, шел сверху. Все у этих элленари не как у людей! Хотя в Темные времена что-то отдаленно похожее было и у людей. Интересно, моду тоже они в наш мир привносили? С такими странными мыслями (и бодро прыгающим Льером) я вышла в коридор. Прошлый мой поход в библиотеку не задался, но сегодня виеррахи вели себя сносно: шипели, клубились вдоль стен, недовольно втягивались в мрамор и камень, когда бъйрэнгал на них прыгал. Поначалу я боялась, что котенка зацепит тленом и одергивала, но довольно скоро поняла, что они не причинят ему вреда. Армия Приграничья вела себя так, как если бы рядом со мной шел Золтер. Впрочем, странности в Аурихэйме меня уже не удивляли, а вот повороты в коридорах — вполне. Направление я помнила очень четко, но замок уже умудрился перестроиться до неузнаваемости. Несколько раз мы наткнулись на тупик, один раз миновали темную мрачную анфиладу и вышли на балкон, с которого открывался вид на тяжелое свинцовое море и лезвия молний. Льеру было весело: он изучал территорию и охотился за недовольно шипящими виеррахами, а мне не очень. Чем дальше, тем больше я понимала, что бродить здесь можно целую вечность (если, конечно, не существует способа отыскать путь с помощью магии). Простейшим поисковым заклинаниям Винсент меня учил, но в прошлый раз в этих стенах моя магия не сработала. Зато сработала на балу, напомнила я себе. И вчера, в зверинце, тоже. Сосредоточилась на плетении, вспоминая схему и ключевые узелки заклятия. Теперь осталось позвать жизнь… в смерть. Потянулась к самой сути природы, далекой и недосягаемой, и неожиданно она откликнулась. Хлынула в меня удивительно быстро, позволяя магии вспыхнуть в груди огоньком, а на ладони — серебряной искоркой. Теперь предстояло представить библиотеку — высокие своды, темный мрамор, столы, связать точку пространства, где я сейчас нахожусь, и нужное мне место. Вложила импульс силы, и тонкая светящаяся нить расчертила коридор, уводя меня за поворот. Да, кажется, Эльгер был прав. Я действительно меняюсь. Потому что в миг, когда на меня напали виеррахи, не получалось даже защищаться, а ведь в случае серьезной угрозы магия просыпается первым делом. — Льер! — шикнула я на котенка, который опять забавлялся… с бабочкой? Откуда здесь взяться бабочке?! Красивые алые крылышки, тронутые ярко-синим узором, затрепетали, когда она вспорхнула повыше и села на стену. — Пойдем, — кивнула котенку, и он нехотя сложил крылья. — Нельзя есть бабочек. Судя по выражению морды, бъйрэнгал считал иначе, но меня послушался. Хотя напоследок оглянулся и облизнулся. Видимая только мне нить заклинания вела по пустынным коридорам, и вот я уже узнала поворот, который мы с Ирэей проходили к змеевидной лестнице. Я направилась к нему, но Льер метнулся к дверям за очередным виеррахом. Вздохнув, шагнула за ним, чтобы взять на руки. Наклонилась, когда из-за дверей (массивных, с тяжелыми ручками в виде оскаленных звериных морд), донеслось: — Пока смертная девчонка здесь, ничего не кончено, Наргстрен. 8 Оглушенная услышанным, я замерла. Крепко прижала к себе котенка, осторожно выпрямилась. Сейчас оставалось только порадоваться тому, что местные ткани гораздо легче тканей из нашего мира, которые шуршат и шумят при каждом движении. — Ритуал не состоялся. — Тем не менее она здесь. Зачем-то он ее оставил. — Тебе объяснить, зачем? К щекам прилила кровь, и, должно быть, я слишком сдавила малыша, потому что он недовольно шряукнул. Я не подпрыгнула только потому, что вросла в пол, особенно когда из-за двери донеслось: — Ты слышал? — Что я должен был слышать? — Какой-то звук. — В этом замке полно звуков. Полог, который я наложил, никто не пробьет, так что уймись, Наргстрен, и подумай сам. Золтер ничего не делает просто так, и он не разорвал связь. Для того, о чем говоришь ты, узор связи не нужен. — Откуда ты знаешь, что узор все еще на ней? — Лизея сказала. Я плотно сжала губы, стараясь дышать тише. Впрочем, сейчас даже собственное дыхание казалось оглушающе-громким, не говоря уже о возне бъйрэнгала. Тот был явно недоволен таким ограничением свободы, но пока терпел. Просто копошился у меня в руках и вздыхал совсем по-человечески. К счастью, тихонечко, насколько хватало маленьких кошачьих легких. — Да, — раздалось из-за двери спустя долгую паузу, — это действительно странно. — Говорю тебе, он что-то задумал, и нам надо добраться до него раньше, чем это что-то разрушит оба мира ради его могущества. — Легко сказать. Льер должен был его убить, он нашел способ обойти клятву жизни… — Льер поплатился за свою слабость. Я сразу говорил, что не стоит доверять это дело мальчишке, который едва разменял четвертый десяток. Это даже по человеческим меркам просто смешно. — В этом мальчишке, как ты говоришь, течет очень сильная кровь. Если кто-то и мог справиться с Золтером, то только он. — Тем не менее он не справился. И где мы сейчас? — Там же, где будем завтра, если оставим все как есть. Сколь бы ни было велико искушение остаться и дослушать этот разговор до конца, я понимала, что это опасно. Котенок в руках уже вертелся юлой, в любой момент здесь мог появиться кто угодно, мог обратиться ко мне — и что тогда? Медленно отступила за поворот, по-прежнему прижимая к себе малыша, глубоко вздохнула, прошла до конца коридора, и только после этого отпустила звереныша на волю. В голове творилось непонятно что, в сердце — и того хуже. Элленари бессмертны, они живут бесчисленное множество лет, но Льеру едва исполнилось тридцать. Он участвовал в заговоре против могущества Золтера, рисковал всем, чтобы потом отказаться от своих планов. И не только от своих. Он действительно собирался вернуть меня в Мортенхэйм?