— Но что-то же с ней происходит… — Если только Эльгер все это не сочинил. — Зачем это ему?! — Судя по тому, как резко сестра припечатала ладонями стол и поднялась, ее это очень задело. Я же подалась вперед, в надежде услышать хоть что-то, что-то еще, что поможет мне во всем разобраться. — Как мило, — текучий, полный яда голос донесся из-за спины, и я вздрогнула. Реальность Мортенхэйма поплыла под стремительно укутавшей ее дымкой, растаяла вмиг. Я обернулась и увидела Ирэю. — Что ты здесь делаешь? — любезничать с ней у меня не было ни малейшего желания. У меня вообще не было ни малейшего желания любезничать с кем бы то ни было из элленари, но с Ирэей — особенно. К счастью, котенок еще не вернулся с прогулки. Несмотря на то, что о бъйрэнгалах я знала не так уж много, догадывалась, что запах убийцы матери они запоминают. — Пришла за долгом, разумеется. — Элленари скользнула взглядом по заправленной постели, а я похолодела. Долг. Демонов долг, про который я и сама напрочь забыла, про эту крохотную мерцающую на ладони точку, спящую до поры до времени. Кажется, время пришло. — Что? Уже не торопишься меня выставить? Рыжая откинула за спину роскошную косу. Ее волосы полыхали как огонь, расплескавшийся по выжженной тьмой пустоши платья. Черного: лиф полностью состоял из тонкого кружева, под которым был виден корсет и высокая грудь с едва прикрытыми плотной тканью сосками, а низ стелился атласными волнами. — Что ты хочешь в качестве долга? — О, ничего особенного, смертная. Тебя. На одну ночь. Если бы у меня еще находились силы удивляться, я бы удивилась. Сейчас же во мне нашлись исключительно слова: — Что, прости? — Тебя, — повторила Ирэя. — Завтра состоится праздник в честь рождения нашего Двора. Ты понадобишься мне в качестве фрейлины. Будешь всюду меня сопровождать. Будешь общаться с моими гостями. Будешь с ними милой и обходительной… очень милой и очень обходительной. Я даже представлять себе не хочу, что значит быть «милой и обходительной» в понимании Ирэи, а особенно — с ее гостями. — Ты, конечно, можешь пожаловаться кузену, — заметила она, скользнув пальчиками по каминной полке. — Но долг элленари неприкосновенен. Отменить его не может никто, даже повелитель, его можно только забрать. — Что будет, если я откажусь? — А ты попробуй, — Ирэя улыбнулась. — Попробуй подумать о том, что ты хочешь отказаться. Отказаться я действительно хотела, поэтому подумать об этом труда не составило. В следующий миг мне в ладонь словно вонзили жало, а крохотная точка плеснула зеленью на запястье и выше. Дышать стало нечем, от судорожной боли свело внутренности. Мгновение — и меня отпустило, вернулась способность мыслить здраво, только дрожь в кончиках пальцев напоминала о том, что я чувствовала несколько мгновений назад. — Это только крохотная часть той боли, которую ты испытаешь, если откажешься возвращать долг, но что бы ты ни решила, смертная, меня это устроит. Я пришлю тебе платье завтра. Ближе к вечеру. Если решишь пойти, наденешь его и только его. Темной тенью скользнув к дверям, она задержалась лишь на миг, чтобы пройтись по мне снисходительно-насмешливым взглядом, после чего оставила меня одну. В том, что касается неисполнения долга, она не лгала: боль я почувствовала сразу, как только допустила эту мысль. Мысль ушла и забрала с собой боль, но что будет, если я действительно откажусь выполнять то, чего она хочет? И можно ли вернуть долг на своих условиях? Ловушки слов элленари я помнила отлично, но если есть ловушки, значит, существуют и лазейки. Осталось только их найти. — Лизея, расскажи мне про долг элленари, — попросила я, когда девушка вернулась с котенком. Судя по всему, они подружились: Лизея больше не шарахалась от бъйрэнгала, а он не смотрел на нее подозрительно и не скалил зубы. — Про долг? Зачем вам это, аэльвэйн Лавиния? — Интересно. В библиотеку меня все равно не пускают, а я хочу больше узнать про ваши традиции. Девушка улыбнулась и даже наклонилась, чтобы погладить Льера по голове. Правда, когда тот недовольно дернул ухом, руку тут же убрала. — Долг элленари — это отсроченная клятва, которую ты даешь взамен на какую-либо услугу. Интересно. — Этот долг — я имею в виду, клятва, что произойдет в случае, если ты откажешься ее выполнить? — Смерть, — сказала Лизея. — Страшная мучительная смерть. Но редко кто отказывался от такого, аэльвэйн. Были даже случаи, когда убивали родных, только чтобы не терпеть боль. Да, с клятвами (и прочим) здесь надо быть осторожнее. — Что считается исполнением клятвы? Лизея удивленно на меня посмотрела: — Исполнение желания или просьбы, приказа того, кому ты должен. — Одного? — Разумеется. — То есть чисто теоретически, если брать за исполнение желания что-то одно, все прочие детали можно опустить? — Не совсем понимаю, о чем вы, аэльвэйн. — Например, если кто-то говорит: ты должен убить того-то и того-то. Способ убийства имеет значение? Поверить не могу, что я об этом говорю. Поверить не могу, что я говорю об этом так спокойно. — Нет, — Лизея покачала головой. — Если возврат долга заключается в убийстве кого бы то ни было, способ не важен. — Замечательно. — Вы хотите кого-то убить, аэльвэйн Лавиния? Скажи мне кто-то месяц назад, о чем могут говорить две милые молодые женщины, покрутила бы пальцем у виска. Мысленно, разумеется, потому что осуждать чужие вкусы, разговоры и интересы леди не должны, пусть даже большинство из них только этим и занимается. — Нет. Лизея улыбнулась. — Хорошо. Потому что убийство и вы в моем представлении совершенно не сочетаются. В моем тоже. Тем не менее это не помешало мне вонзить кинжал Золтеру в грудь. Стоило мне об этом подумать, как в руки плеснуло холодом, а узор напротив, словно раскалился. Я не хотела об этом думать, но не думать уже больше не могла. Если элленари бессмертны, где он сейчас? Остался привязан к своему Двору, к той комнате, где все случилось? Или же на повелителя Аурихэйма не распространяются ограничения? В таком случае он может быть где угодно. При мысли об этом стало еще холоднее. — Лизея, я бы хотела увидеть Амалию. — Я спрошу разрешения у его аэльвэрства. — Девушка улыбнулась и вышла, оставив меня одну. Я же похлопала по креслу, приглашая Льера присоединиться ко мне, и тот с восторгом запрыгнул сначала на подлокотник, а после бесцеремонно устроился прямо на моих коленях. Что меня определенно радовало, так это лазейка, которую я все-таки нашла. Ирэя сказала: «Ты нужна мне в качестве фрейлины», а это значит, что ее фрейлиной на одну ночь я все-таки стану. Другое дело, что заставить меня надеть то, что хочет она, Ирэя уже не сможет. Равно как и быть милой с ее гостями — уровень «милоты» я буду определять сама. Прислушалась к своим ощущениям и поняла, что «долг» меня совершенно не тревожит. Вот и чудесно. Хотите игр, ваше аэльвэйство? Значит, будем играть. 13