— Да, и мне, видимо, остается только поблагодарить тебя за чудесное избавление прошлой ночью, — я сама не ожидала, что выйдет настолько язвительно, но оно вышло. — Аромат ахантарии действует до двух суток. — Льер пристально на меня посмотрел. — Ты хотела сгорать от желания все это время? Нет, я хотела чем-нибудь его огреть. И сейчас хочу, в отличие от последствий аромата ахантарии это желание не проходит. — Ну что вы, — я покачала головой. — Я же говорю, примите мою искреннюю благодарность. Ваше аэльерство. Последнее я выделила особо. Отвернулась, но он перехватил меня за руку, невольно заставив повернуться к нему лицом: — Отныне — ты моя жена, Лавиния. Перед лицом Аурихэйма и всех моих подданных. Я вырвалась и отступила назад. — Отныне я — жена Золтера, — я сложила руки на груди, возвращая ему жесткий взгляд. — Ты привык действовать, руководствуясь понятными только тебе одному мотивами, но если хочешь продолжать, придется считаться со мной. Его ноздри шевельнулись, выдавая ярость, но я не отвела взгляд. — Тебе нужно обличье Золтера — я не против. Ты молчишь о том, что затеял что-то за спинами бывших союзников — на здоровье. Ты делаешь меня своей женой, чтобы прикрыть спину на время реализации своих планов — пожалуйста. Но начиная с этого дня ты будешь рассказывать мне все. Ты перестанешь недоговаривать, перестанешь уходить от ответов. Я поддержу тебя, если сочту, что наши интересы совпадают. В противном случае… Я не договорила. Моя жизнь уже давно мне не принадлежит, и я не стану прятаться от того, что рано или поздно может меня настигнуть, но и помыкать собой больше не позволю. Никому. — Для начала у меня есть несколько условий. Амалия и Лизея станут моими фрейлинами, — он сдвинул брови, но я вскинула руку, пресекая любые возражения. — Ты больше ни разу ко мне не притронешься. Я смогу передвигаться по замку и за его пределами где захочу, когда захочу и куда захочу. И последнее, — я внимательно посмотрела ему в глаза. — Ты оставишь Ирэю мне. С ней я разберусь сама. На скулах Льера заиграли желваки, но я больше не проронила ни слова. Просто стояла и ждала, молча ждала, пока он ответит. — Хорошо, — наконец, произнес мой новоявленный супруг. — За исключением одного пункта. Я не притронусь к тебе, пока ты сама этого не пожелаешь. Я вскинула брови. — Под ахантарией? Льер плотно сжал зубы. — Сама. По своей воле, находясь в трезвом уме. — Чудесно. В таком случае давай скрепим нашу договоренность магией. Судя по тому, как сверкнули глаза, ему это совершенно не понравилось, но меня это совершенно не смущало. Улыбнувшись, я коснулась кинжала на его поясе. Обвела пальцами рукоятку перед тем, как вытащить из ножен, и вдавила острие в кончик пальца. — Не думал же ты, что я поверю элленари на слово, дорогой муж? — поинтересовалась, глядя ему в глаза, и добавила. — Клянись. Часть 3. Королева 1 Майкла и его семью ее величество королева Брианна не жаловала, поэтому при дворе мы бывали редко. Гораздо реже, чем могли бы, согласись я принять предложение руки и сердца от партии, которую мне подыскал бы Винсент, но у меня не было ни малейшего шанса. В смысле, принять предложение руки и сердца от кого бы то ни было, кроме Майкла. Сейчас, оглядываясь назад, я понимала, что это в самом деле напоминало одержимость. Я не хотела слушать никого: ни Терезу, ни Луизу (которая, к слову, была тактичнее всех в оценках моего будущего замужества), ни Винсента, ни даже матушку. Матушку, к словам которой я всегда прислушивалась, даже если они были чересчур строгими. Как бы там ни было, именно матушке я сейчас была обязана тем, что у меня почти не дрожат руки, что я предельно собрана и готовлюсь к выходу перед элленари (теми самыми, что вчера называли меня смертной и насмешливо ощупывали взглядами, заинтересованными разве что когда они оказываются в районе моего лифа) в качестве королевы. Образно говоря, королевой я не была, я была самозванкой. В точности так же, как Льер совершенно точно не было Золтером, но его игра, к чему бы она ни вела, зашла слишком далеко. Я смутно представляла себе, на что способны взбешенные элленари, которых просто-напросто водили за нос все это время, и уж точно не представляла, на что способна Ирэя, чтобы мне отомстить. После ухода Льера я долго думала о причинах, которые сподвигли его прикрыться чужой личиной, и поняла, что если заговор не состоялся, значит, в последний момент что-то пошло не так. Что именно, он мне вряд ли расскажет, но мне вовсе не обязательно в этом разбираться. Сейчас главное играть свою роль, и от того, как я ее сыграю, зависит очень и очень многое. — Ваше аэльвэйство, вы прекрасны. Может, я и была прекрасна (в платье цвета пепла, ткань которого была подчеркнута легким кружевом), но привыкнуть к этому «ваше аэльвэйство» не могла никак. — Лизея, ты могла бы называть меня просто Лавиния. По крайней мере, когда мы наедине. Элленари широко улыбнулась, а вот Амалия, напротив, недовольно сложила руки на груди. Когда Лизея узнала, что я хочу видеть ее в качестве фрейлины, а не прислужницы, она посмотрела на меня как-то странно. По крайней мере, в расширившихся глазах застыло то самое выражение, после которого могли бы заблестеть слезы. Она шагнула ко мне и порывисто обняла, правда потом сразу же извинилась. По тому, как она прижала ладони к юбке, я поняла, что девушка очень взволнована… если так можно выразиться про элленари. Не представляю, что творилось в этом мире с чувствами, но в чем-то мы с ними все-таки были похожи. Элленари не учили прятать свои эмоции, потому что прятать было нечего, нас с детства учили показывать лишь то, что благопристойно и не может так или иначе скомпрометировать. — Хорошо, Лавиния. — Леди… Аэльвэйн Лавиния… — Амалия все-таки подала голос. В платье бледно-персикового оттенка (такое, по сути, и положено носить девушкам ее возраста), она выглядела совсем юной. Еще более юной, чем была. — Я бы хотела с вами поговорить. Наедине. Теперь уже нахмурилась я, но отказывать ей причин не видела, тем более что ее «наедине» тогда прозвучало бы еще более грубо. — Это не потерпит до конца приема, Амалия? — спросила я. — Это не займет много времени. — Я ненадолго отлучусь, — улыбнулась Лизея. — Узнаю, как скоро его аэльвэрство за вами придет. Его аэльвэрство, или точнее, его аэльерство. Я не стала задерживаться на этой мысли, потому что когда выяснила, что это наши общие покои (разумеется, уже после заключенного с Льером соглашения), была очень близка к тому, чтобы пару раз скомпрометировать себя по полной. Впрочем, тут мы с ним были на равных: судя по витавшему в воздухе напряжению и отголоскам ярости, он явно не ожидал такого приема. Да что говорить, я сама такого не ожидала. — О чем ты хотела поговорить? — спросила Амалию, когда мы остались одни. — О ней, — она кивнула в сторону закрывшейся двери. — Леди Лавиния! Как вы можете подпускать к себе одну из них?! Не просто подпускать, приближать! Глаза ее сверкали самой что ни на есть настоящей яростью, и мне это совершенно не понравилось. — Лизея не сделала мне ничего дурного, — заметила я. — Больше того, она всегда мне помогала… — Не сделала сейчас — сделает потом, — Амалия судорожно вздохнула. — Неужели вы не понимаете, им нельзя доверять! Никому! Никому из них. Мы должны держаться вместе, но только мы… — Довольно, — произнесла я, и она осеклась. — Лизея — потрясающая девушка, и тот факт, что она элленари, ничего не меняет. Чтобы выжить, Амалия, нам с тобой действительно нужно держаться вместе. Сейчас у нас уже значительно больше возможностей, чем было еще несколько дней назад. Поэтому я искренне надеюсь и рассчитываю на твою поддержку. Амалия открыла было рот, чтобы возразить, но тут же с визгом подхватила юбки и отпрыгнула от бъйрэнгала, попытавшегося к ней подойти. — Пожалуйста! Уберите его от меня! Она зажмурилась, на виске и на шее бешено колотились жилки. — Амалия, он ничего тебе не сделает, — я покачала головой, но она так и не открыла глаз: продолжала стоять, плотно сжав губы и сжавшись в комок, пока я не подозвала Льера и не отвела к диванчику, на который он, нехотя улегся. — Всевидящий! Нам обязательно находиться в одной комнате с этим монстром?! — прошептала она, и губы ее снова задрожали. — Он не монстр, — я указала на свернувшегося клубком звереныша. — Он обычный котенок, просто… иномирный. Просто иномирный обычный котенок. — Когда уже мы вернемся домой?! — сдавленно прошептала она. Вопрос повис без ответа, потому что открылась дверь. Льертер или Золтьер шагнул в комнату, и Амалия судорожно вздохнула. Кажется, она забыла про этикет, и про реверансы, и про все прочее, особенно когда он приблизился к нам. Винить ее за это я не могла: сложно расшаркиваться перед тем, кто тебя пытал, но я под этой личиной видела совершенно другого элленари. Понять которого пока так и не смогла. — Моя королева, — он протянул мне раскрытую ладонь. — Ты прекрасно выглядишь, Лавиния. — Благодарю, — отозвалась я, думая преимущественно про Амалию. Сейчас я была уже не уверена, что идея с фрейлинами настолько хороша, по крайней мере, с ней в качестве фрейлины. Тогда я подумала, что так мне будет удобнее держать ее при себе и защитить (случись что), но теперь сомневалась в своем решении. Фрейлинам королевы нужно будет видеться с королем, читай с повелителем, и очень часто. А она стоит и дрожит, и побелела как лист дорогой писчей бумаги. — Думаю, сегодня Амалии необязательно нас сопровождать, — сказала я, и он кивнул. Мне оставалось только вздохнуть с облегчением и порадоваться, что Льер не решил показать характер и припомнить мне свои условия. Мы вышли из комнаты, как и полагается супругам, рука об руку. За нашими спинами метнулась тень, и это были отнюдь ни виеррахи: Амалия спешила к себе. Из-за того, что она стала моей фрейлиной, ближайшая комната была отведена ей, равно как и соседняя — Лизее, поэтому не успели мы пройти и пару шагов, как я услышала громкий звук захлопнувшейся двери. Да, вести ее в толпу элленари, которые непонятно даже как ко мне отнесутся, точно было не лучшей идеей. — Я отпустил Лизею, — произнес Льер, — сегодня тебе будет достаточно моего сопровождения.