И сняла полог безмолвия очень вовремя, потому что в комнату вошла Ирэя. — Секретничаете? — хмыкнула принцесса, окинув меня насмешливым взглядом. — О чем, хотелось бы знать? — Секрет уже не будет таковым, если о нем знают трое, — в тон ей заметила Лизея и подхватила меня под локоть. — Пойдемте, ваше аэльвэйрство. Глаза рыжей сверкнули, и мы все вместе вышли из комнаты. Амалия дожидалась в коридоре: стояла, вздернув нос и делая вид, что никого из нас не существует. Только сейчас я вспомнила, как резко с ней обошлась, и сердце кольнуло от сожаления. Она была совершенно не виновата в том, что на меня свалилось, и совершенно точно не виновата в том, что свалилось на нее. Когда закончится бал, когда все закончится, обязательно попрошу у нее прощения. И найду способ отправить ее домой. Путь до бального зала, в котором мы с Льером рука об руку встречали новости об отступлении Пустоты, был до боли знакомым. Сейчас мне казалось, что каждый шаг раскаленной иглой ввинчивается в сердце, и что оно бьется рваными рывками, через раз. До той минуты, пока двери зала распахнулись перед нами, и взгляд Золтера его остановил. Мне казалось, он видит меня насквозь. Меня, Лизею и все, о чем я думала, собираясь на этот бал. Лишь усилием воли заставила себя вспомнить, что Золтер не всесилен. Что даже про бъйрэнгала он узнал от Найтриш, и что от моего самообладания сейчас зависит очень многое. Если не все. Мы вчетвером подошли к трону, и, когда он поднялся, чтобы меня поприветствовать, фрейлины отступили. Я лишь на миг перехватила взгляд Лизеи, бегло, словно это ничего не значило, и вложила руку в его ладонь. — Удивительное ты себе выбрала сопровождение, моя дорогая Лавиния, — Золтер усмехнулся, опускаясь на трон и увлекая меня за собой. Один его жест — и музыка плеснула в зал, отражаясь от сводов, перекатываясь между окон и стен, замельтешили разноцветные полупрозрачные платья и такие же крылья: элленари праздновали возрождение Аурихэйма, а я думала о том, захотят ли они мне верить. Когда ты счастлив, лишние сложности тебе ни к чему. — Вы сейчас о ком? — Отверженная родом, смертная и моя кузина. Потрясающе, — в темных глазах мелькнула злая насмешка. — Знаешь, я начинаю думать, что из тебя могла бы получиться королева. — Можно подумать, для вас это стало неожиданностью, — заметила я. — Для меня никогда и ничто не станет неожиданностью, — ответил он. — Советую тебе это учесть. Я вздрогнула и посмотрела на него, но Золтер смотрел на танцующих. — Что ж, в таком случае мне не о чем волноваться. Я нужна вам, вы нужны мне. Все чудесно. На этот раз отвернулась я, и теперь уже его взгляд скользнул по моему профилю. — А ты изменилась, — произнес он. — Уже не та запуганная девчонка, которую я притащил к Арке. — Запуганной я никогда не была, ваше аэльвэрство, — заметила я, взглянув на него. — А в том, что у вас хватило сил справиться со мной после… я бы не стала считать это подвигом. Его глаза потемнели до черноты. — Дерзости тебе не занимать, — жестко произнес он. — Особенно после того, что ты сделала. — Тс-с-с, — прошептала я с легкой улыбкой. — Это наш маленький секрет, не так ли? Золтер поднялся и так резко выдернул меня с трона, что у меня перехватило дыхание. Сегодня за всеми этими ощущениями я почти не чувствовала давящей головной боли от лжи, но скоро все это кончится. Сейчас Наргстрен и Ронгхэйрд занимаются поисками Льера, и когда они его найдут… придет время королеве сказать речь. — Твоя смелость восхищает, — заметил он, вовлекая меня в танец. — Неужели? — О да. К сожалению, смелость зачастую граничит с глупостью. Так было с Льером. Я перестала улыбаться, зато улыбнулся Золтер. — Как я уже говорил, Лавиния, я знаю твою слабость. Не советую со мной играть. — Он прижал меня к себе так тесно, что теперь я летела по залу буквально: мои ноги едва касались пола, Золтер удерживал меня как пушинку. — Что касается случившегося той ночью, похоже, мой урок ты не усвоила. Поэтому сегодня мы его повторим. Мне стоило немалых усилий остаться спокойной, спасло разве что осознание того, что до ночи еще далеко. И что после сегодняшнего бала все изменится. — Этот мир давно принадлежит мне, — произнес он, глядя мне в глаза. — Все, что в нем — тоже принадлежит мне. Не говоря уже о маленькой смертной букашке, которая возомнила себя королевой. Впрочем, мне нравится твой нрав. Объезжать таких как ты — одно удовольствие. За эти тысячелетия я уже порядком подустал от девок, которые с готовностью предлагают себя. Гораздо интереснее брать то, что недоступно. — Меня от вас тошнит! — выдохнула я ему в лицо, и музыка оборвалась. Туфельки коснулись пола, но Золтер меня не отпустил. — Вот мы и вернулись к тому, от чего пришли. Верно? Руку он мне подал издевательски-галантным жестом, и мне пришлось на него ответить. Мы снова вернулись к трону, но на этот раз зал мельтешил у меня перед глазами. Чтобы успокоиться, я отыскала взглядом Лизею (она танцевала с большеухим элленари, кажется, из зверинца). Он едва доставал макушкой ей до груди, но двигался столь ловко, что танец в их исполнении был просто завораживающим. Ирэя порхала по залу с каким-то высоким элленари с кожистыми крыльями, с какими в нашем мире изображали демонов. Он облизывал ее декольте (буквально), и от этого зрелища меня замутило. Амалия изваянием застыла чуть поодаль от трона, не глядя ни на меня, ни в зал. Время тянулось невыносимо медленно, от танца к танцу, заставляя меня все сильнее сжимать пальцы на подлокотниках. Я расслабляла их, вспоминая, что на меня смотрят все, но потом ловила себя на том, что они снова обтекают резьбу с такой силой, что металл до боли врезается в кожу. Золтер на меня не смотрел. Казалось, он утратил ко мне всякий интерес, оставив за собой последнее слово. К нам подходили и благодарили за солнечный свет, за новую жизнь, снова и снова, снова и снова, снова и снова. Он принимал эти благодарности как само собой разумеющееся, как если бы имел к ним хотя бы малейшее отношение. Напитки, которые нам приносили снующие по залу слуги, я не брала. Мне не хотелось случайно оказаться под властью непонятной дурманящей дряни стараниями Ирэи или кого-то еще. Сейчас помимо прочего это было бы очень не вовремя, но чем больше времени проходило, тем сильнее пересыхало во рту. — С вашей подозрительностью, моя дорогая Лавиния, — язвительно заметил Золтер, когда я снова отказалась от напитка иссиня-черного цвета, — вы умрете от жажды. Неужели вы думаете, что кто-то посмеет отравить мою королеву? Последние два слова он выделил особо. — Вы не поверите, но ваша кузина уже пыталась, — заметила я. — Что, Найтриш вам об этом не рассказала? У Золтера шевельнулись ноздри. — Случись это при мне, ее бы разодрали в клочья. — О, не сомневаюсь. При вас либо в клочья, либо в тлен, — заметила я. — Клочья и тлен — это именно то, чего заслуживают предатели, — произнес он. — А может быть, предатели появляются там, где слишком много клочьев и тлена? Ярость, полыхнувшая в его глазах, ударила в сердце ледяным холодом. Он поднялся, спустя несколько минут затерявшись в мельтешащей толпе, а я убрала руки с подлокотников. Не знаю, как это выглядело в Аурихэйме, в нашем мире подобный жест был бы воспринят, как пренебрежение к своей супруге. Сейчас я была искренне счастлива, что «супруг» меня оставил, потому что наконец-то смогла поискать взглядом Лизею. Ее нигде не было. Это заставило сердце забиться чаще: неужели Льер найден? Как бы я хотела знать, что с ним все в порядке, что он свободен! Лизея обещала, что так и будет, она говорила, что Наргстрен и Ронгхэйрд очень сильны, и что вместе они сумеют разрушить любые отводящие чары. Обернулась на Амалию, но она исчезла. Час от часу не легче! Куда эту девчонку понесло в самый ответственный момент?! В ту минуту, когда я уже готова была идти ее искать, девушка вынырнула из толпы. Приблизившись ко мне, склонилась в реверансе и шепнула одними губами: — Лизея просила передать, что все хорошо. Я удивленно взглянула на нее, и в эту минуту увидела Наргстрена. Он прошел мимо, едва склонив голову — со стороны могло показаться, что в знак приветствия, тем не менее это был знак совершенно иного рода. И я поняла, почему Лизея попросила Амалию о помощи: после нашей сегодняшней ссоры это был самый лучший вариант. Во рту пересохло теперь уже отнюдь не от жажды, я расправила платье, чтобы не сцепить руки прямо на коленях. Несмотря на то, что все внутри дрожало от напряжения, теперь я знала, что Льер жив и что с ним все в порядке. От осознания этого сначала захотелось плакать, а потом парить. Я даже почти ничего не почувствовала, когда увидела Золтера, широким шагом идущего к трону. Все расступались, музыка смолкла. Опустившись на трон, он вскинул руку: — С донесениями от границ Пустоты мои главнокомандующие прибудут через минуту, а пока… — А пока, — я поднялась, резко перебив его и понимая, что другой такой возможности просто не будет. — Я должна признаться в том, что все это ложь. Я и его аэльвэрство никогда не были супругами. Иллюзия браслета, подчиняясь моей магии, спала мгновенно, открывая на обозрение мой узор. Толпа ахнула. — Более того, мы никогда не были мьерхаартан, — я провела пальцами по узору, повторяя его контуры. — Это плетение просто прикрывает мою истинную суть. Суть элленари. Тишина, воцарившаяся после моих слов, была звенящей. Ярость Золтера, вломившаяся в нее, искрила как не столь давно открытое в нашем мире электричество, грозя уничтожить меня на месте. Я собиралась продолжить, когда увидела в конце зала Лизею с расширенными от ужаса глазами. Поймала ехидную улыбку Амалии, споткнулась взглядом о прильнувшую к Наргстрену Ирэю, которая послала мне воздушный поцелуй. А в следующий миг рядом со мной поднялся Золтер. Сковавший меня по рукам и ногам страх был настолько силен, что я едва сумела вдохнуть. Потому что, глядя в глаза Лизее я поняла: Льер все еще там. Где-то, где он его держит. Скорее всего, в закаленных антимагией цепях, о которых он мне рассказывал.