– Обещаю, – негромко ответил муж. И тогда я кивнула. Стянула перчатки, холод радостно впился в кожу, равно как и стальное лезвие, из-под которого на ладони выступила кровь. Печать Лаа’тхарта, отгораживающую царство мертвых от мира живых, я помнила наизусть. Поднялась и пошла вокруг могилы, запирая нас с Джолин, рисуя узор. Отрезая не только от жизни, но и от смерти, что была повсюду. Моя кровь впитывалась в землю, соединяя меня с умершей. Волнение природы отразилось порывами ветра, швырнувшими в лицо пыль и сухие листья. Все вокруг противилось тому, что я делала. Все вокруг противилось моей магии и моей сути. Земля внутри печати взметнулась ввысь, замерла, а затем осыпалась. И тогда я перестала чувствовать холод. Каждый раз, когда ее глаза застилала Тьма, Анри боялся того, что она не вернется. Каждый раз – с той проклятой ночи, когда едва успел вытащить ее с той стороны. Всякий раз, когда Тереза обращалась к магии, внутри что-то неуловимо натягивалось, а мгла бурлила в крови огнем. Если бы он мог избавить жену от страшной магии, которой ее наградила природа… но та давно стала ее сутью. Возможно, иногда она сама желала отказаться от Смерти, с которой засыпала и просыпалась, но сделать это, не причиняя ей боли, Анри не мог. Да и не был уверен, что Тереза готова к жизни обычной женщины. Поэтому сейчас просто смотрел на то, как черные вихри срываются с тонких пальцев, уходят в землю корнями. Он чувствовал биение сердца – сильные, глухие удары, и в такт им пульсировал на запястье браслет, от которого по руке растекался холод. Тереза стояла к нему лицом, но смотрела сквозь – если вообще что-то видела. Порыв сильного ветра хлестнул ее по лицу, срывая капюшон и отбрасывая за спину, но она этого не заметила. Даже не пошевелилась, замершая словно в трансе. Волны силы, расходящиеся от нее, чувствовались и в мире живых, но теперь Анри понимал, о чем она говорила: близость смерти тянулась по коже липким склизким холодом. Казалось, что земля вибрирует под ногами, что сотни упокоившихся на кладбище сейчас просыпаются – независимо от того, сколь долгим был их сон. И от этого волоски вставали дыбом, а мгла начинала жечь кровь, словно в сосуды заливали раскаленный металл. – Твоя женушка – настоящее сокровище, де Ларне, – опираясь о черенок лопаты, Эльгер смотрел на Терезу. Положив ладонь на подбородок, слегка прищурился, словно пытаясь почувствовать то, что чувствует она. Или увидеть Смерть ее глазами. – Но ты ведь и так это знаешь, правда? – Что тебе нужно? – холодно спросил Анри. – Кажется, мы это уже обсудили. Узнать, как умерла Катарина Эльгер. Холеные пальцы легко постукивали по черенку. – Зачем? – А вот это уже не твое дело, солнечный мальчик. Его губы дрогнули, лишь на миг обнажая хищную сущность. Он не собирался задавать вопрос, он вообще не собирался с ним разговаривать, но слова сами сорвались с губ: возможно, именно потому, что глаза жены напоминали бездонные провалы небытия. Потому что именно ради нее отчаянно, безумно и невероятно остро хотелось жить. Ради нее и с ней. – Что ты чувствуешь, когда просыпается мгла? – Хочешь узнать, не становится ли мне плохо? – Эрик улыбнулся. – Не сгораю ли я в собственном огне, не идет ли носом кровь, не дрожат ли пальцы, не хочется ли рухнуть без сознания? Анри спокойно встретил и его взгляд, и издевку. – Нет. – Припечатал Эльгер. – Твоя сила любит меня, де Ларне. Подумать о случившемся он не успел: земля под ногами Терезы шевельнулась, из-под нее донесся глухой стук. Озноб усилился, теперь не только рука напоминала ледяную плеть, но и грудь – сгусток холода. Хотелось шагнуть в круг, вытащить ее из потустороннего царства, и увести отсюда как можно скорее, но он помнил и о ее словах, и о своем обещании. Стук и скрежет усилились, теперь уже они оба не отрываясь смотрели на вздыбившиеся вокруг могилы комья. Время замерло, а может быть, наоборот летело слишком быстро – до той минуты, когда сквозь черную толщу показались скрюченные белые пальцы. Кое-где лишенные плоти, кости загребали землю, и она тонкими струйками утекала вниз. Сначала показалась голова – восковая кожа свисала с лица лоскутами. Глаз не было, лохмотья одежды прикрывали то, что когда-то было телом пожилой женщины. Согнувшись, словно от непосильной ноши, зомби с утробным прерывающимся рычанием бросилась к Терезе. Анри шагнул вперед, но покойница словно наткнулась на невидимую преграду и завыла, бессильно скалясь в лицо его жены. – Джолин Эруа. – Родной голос сейчас звучал так, словно они оказались под водой: глухо, безжизненно, блекло. Плеть тьмы удавкой захлестнулась вокруг головы зомби. – Ты подчиняешься мне все время, что будешь по эту сторону жизни, и ты будешь говорить через меня. Ты расскажешь о последних днях Катарины Арсель Эльгер герцогини де ла Мер. Ответишь на все вопросы ее сына, а после вернешься туда, откуда пришла. Рык перешел в прерывающийся приглушенный вой, который спустя миг затих окончательно. Лохмотья поползли вниз, вслед за согбенной фигурой, когда покойница ткнулась головой в землю у ног Терезы – в знак смирения. А сама она повернулась к Эрику и произнесла: – Спрашивай. – Подержи, – Эльгер отшвырнул лопату к нему, сам шагнул ближе к кругу. – Я хочу знать, что случилось в ночь смерти моей матери. Как она умерла. Зомби повернула голову – слишком резко, молниеносно, уставилась на него пустыми глазницами. С раззявленной безъязыкой пасти сорвалось не то чавканье, не то шипение. А вот Тереза заговорила – прерывающимся, хриплым голосом. Не своим. – Исповедник… он отказался позвать ей исповедника… хотя я говорила. Я говорила о том, что так нельзя. Негоже это. Не по-человечески. Даже… для прелюбодейки… – Почему? Кукла запрокинула голову, и залаяла, по кладбищу эхом разнесся леденящий душу смех Терезы, отражающий пустоту покойницы. – Не знаю. Этого он мне не сказал. Не сказал… Он вообще запретил о ней говорить. Запретил… – Зомби коснулась костяшками облезшего черепа со свисающими с него клочьями волос. – Нико-ому… Во-от так… моя голова взорвалась бы. Взорвалась бы, если бы я заговорила… – Ментальный блок, – хмыкнул Эрик и сунул руки в карманы. Глаза его блестели, но лицо было напряжено: это выдавали заострившиеся, вмиг ставшие жесткими черты. – Но теперь я могу. Мно-огое… Мадам Флао, ваш сын не придет, ему на вас наплевать! – Это еще что? – Обрывки воспоминаний, – сказала Тереза. Лицо ее по-прежнему оставалось бесстрастным, а взгляд был устремлен в никуда. – Из больницы, где Джолин работала, видимо. Она слишком давно умерла, я предупреждала. – Что произошло в ту ночь? Что случилось с Катариной? – Жар… жар, жар, жар… она сгорела. – Ты сейчас говоришь о золотой мгле? Сила хэандаме? – прищурившись, Эльгер шагнул еще ближе, почти коснувшись носками круга. – Внутренний огонь… внутренний огонь… Она умирала и звала его. Но он не пришел. – Моего отца? Симона Эльгера, герцога де ла Мера, она звала его? – Того, кого любила. Любила… не-ет… – голова зомби запрокинулась под неестественным углом. – Она не любила … его… Она любила… другого… – Кого она любила? Назови имя. – Ад… Ад… ад повсюду. Он везде, и зде-есь… в этой комнате, только ад. Грустная, грустная, грустная, какая же она грустная… все время говорит о сыне, которого потеряла. – О чем ты говоришь, демоны тебя раздери? – Не-ет… я не могу говорить… моя голова взорвется… Месье Лурнье, это чепуха, ваша соседка давно мертва, так же, как и ее пес, он не мог вас покусать. Анри чувствовал дрожь, расходящуюся по телу – дрожь от страшных усилий, которые приходилось прилагать его жене. Немалого труда стоило оставаться на месте, пальцы до боли сдавили кожу даже сквозь плотную ткань сюртука и рубашки. Тереза запрокинула голову, словно пытаясь вдохнуть полной грудью, текущая с пальцев тьма подрагивала, словно кто-то невидимый играл на этих жутких струнах. – Эрик, она ускользает, спрашивай быстрее. Эльгер опустился на одно колено, почти вплотную к покойнице. Сейчас он стоял лицом к лицу с зомби. – Кого. Любила. Моя. Мать. Назови мне имя, ты, демонова трупятина! Та тоже подалась вперед. Еще чуть-чуть – и они поцелуются. – Назови… назови… сам… А потом зомби затряслась, словно ее насаживали на невидимые колья. – Пятая половица справа… пятая половица справа… пятая половица справа… И без сил рухнула лицом в землю. Эрик выругался. Грязно. Тереза вздрогнула всем телом, вскинула руку, предупреждая его следующий шаг. – Не подходи. Пока еще рано. – И Анри замер. Его трясло так же, как сейчас трясло жену, тем не менее он чувствовал, как закрывается переход между мирами – мертвых и живых. Стих ветер, природа больше не беспокоилась, растревоженная страшной неестественной силой. Больше не было чувства, что вот-вот из-под земли появится армия мертвецов, и загребая ногами, отправится в наступление на ничего не подозревающий спящий город. Черная крошка взметнулась ввысь, вихри магии подхватили обмякшее тело, погружая Джолин туда, откуда она пришла, с негромким стуком захлопнулась крышка гроба. Земля осыпалась, последние полотнища тьмы растаяли в воздухе, глаза Терезы очистились, взгляд стал ясным. Тогда она сама разорвала круг, шагнула к нему и буквально упала на руки – Анри едва успел подхватить, прижимая к себе и согревая. Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь