Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 3 из 20 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
2 – Почему твой брат хочет, чтобы ты уехала? Я засмотрелась в окно, поэтому вопрос застал меня врасплох. Перевела взгляд на Софи: она сидела на стуле и болтала ногами. Недавно Мэри уложила ей волосы и аккуратно перевязала бантами, которые почему-то снова съехали. Не представляю, как она это делает. – Подслушивала? Я попыталась возмутиться, но получилось плохо: весь запал ушел в ссору с Винсентом. Сейчас я напоминала ароматический мешочек с травами, который неожиданно развязался. Вроде и можно смести засушенные цветочки веником и запихнуть обратно, но толку от этого ноль. – Вот еще! Вы так кричали, что на другом конце Лавуа было слышно. Да. Про полог безмолвия никто из нас в тот момент не вспомнил. – На самом деле я не слушала, – поспешила заверить девочка. – Просто у меня теперь есть это! Софи открыла ящик туалетного столика и выудила на свет видавшие виды гадальные карты. Я могла бы предположить, что она нашла их в антикварном магазинчике в Ларне или в какой-нибудь лавке мистика, но выглядели они так, словно ими пользовались постоянно. И почему-то я сомневалась, что эти мохры с выцветшими картинками принял бы в коллекцию даже самый упертый в своей страсти антиквар. – Откуда они у тебя? – Пока вас не было, мы с Мэри и Жеромом ездили в Ларне. А рядом с городом, за лесом, как раз остановился мой народ… Мы немного посидели со всеми у костра, а еще потанцевали… – Софи бросила карты на столик, от чего они раскрылись корявым веером, и закружилась по комнате, вскидывая руки и прихлопывая в такт слышимой только ей одной музыке. – Мэри так смешно прыгала…. И Лайза подарила мне карты, сказала, что они меня выбрали. А еще, что они заговоренные и всегда расскажут только правду. Ну, или промолчат. Она танцевала так, словно всю жизнь этим занималась – природная грация, необузданные обнаженные чувства. Так только дети умеют, без опаски ошибиться или сделать неправильный шаг, не думая о том, как выглядят со стороны. А выглядела она маленькой дикаркой: раскрасневшаяся, волны волос вспарывают воздух и платье кружится вместе с ней. Отчетливо представилось, как взлетает в такт свободной песне нонаэрянская расписная юбка. Какой Софи станет, когда вырастет? Захочет ли жить в нашем мире, или вернется в свой? Девочка поймала мой взгляд, сделала еще несколько шагов и замерла. – Что? – спросила немного смущенно. – Я снова веду себя не как положено мадмуазель? Марисса, которая не теряла надежды в самом ближайшем будущем найти Софи гувернантку, добровольно взяла на себя обязанности воспитательницы. Получалось у нее через раз, но что-то все-таки получалось. Например, «положено мадмуазель». Мне вдруг стало смешно. – Нет, – сказала я. – Просто ты очень красиво танцуешь. – Правда? Глаза Софи засияли, она подскочила и порывисто меня обняла. – Спасибо, Тереза! Наверное, это и есть ответ на мой вопрос. Несмотря ни на что, она продолжала называть нас «Тереза» и «Анри». Впрочем, наверное, так будет правильно – ведь Анри все равно не сможет передать ей свой титул. А если попытается перевести опекунство в отцовство, это спровоцирует очередной скандал. Одним больше, одним меньше… Вот только для меня она стала дочерью в тот самый миг, когда я ее увидела. И вряд ли это что-то изменит. – А мы все вместе будем ужинать? – Софи задрала голову, заглядывая мне в глаза. Хороший вопрос. Но своевременный: за окнами уже стемнело, скоро должны накрывать на стол. Обед я просила принести в спальню – сама мысль о том, что нужно выйти из комнаты и снова встретиться с братом казалась мне дикой. Анри говорил, что я пожалею, но я не жалела. По крайней мере о том, что все высказала – в конце концов, я ни в чем не виновата. Это он явился к нам в дом и потребовал моего отъезда. А заодно, чтобы я развелась! С тем же успехом мог попросить, чтобы я харрим станцевала на площади Витэйра. В том, что Винсент настроен серьезно, сомнений нет – даже после истории с письмом Луизы он не говорил, что откажется от меня. Представить свою жизнь без брата я не могла, равно как и дальше делать вид, что ничего не случилось. – Я хочу с ним познакомиться! – заявил этот неугомонный ребенок, и я кивнула ей на стул. – Уверена? – принялась заплетать косу, стягивая тяжелые темные пряди достаточно свободно, чтобы не заболела голова. – Конечно! – Софи подхватила карты и принялась их перебирать – быстро-быстро. Только у меня одной ощущение, что они от такого обращения рассыплются трухой? – Хочешь, сделаем расклад на будущее? Не уверена, что хочу знать о будущем. По крайней мере, сейчас. – Не сегодня, Софи… – осеклась, когда увидела карту – сплетающихся в объятиях мужчину и женщину. «Любовники». Выгоревшие на солнце потрескавшиеся краски все равно не могли скрыть затертого изображения: двое обвивали друг друга, как виноградная лоза и дерево. Чувство, словно смотришь на древнее произведение искусства, и с каждой минутой все больше в него погружаешься: девушка была темноволосой, в ярком пестром платье, скользнувшем с плеча, а мужчина полуобнажен. Странная карта… Но ничем не напоминает ту, что мне досталась в конверте: второе послание от Эрика в Лигенбурге неожиданно возникло перед глазами. Столь же яркое, сколь и мрачное: цепи, подземелье и тени-кровоподтеки на бледной коже женщины. И пальцы мужчины, впивающиеся в ее шею. На миг я даже почувствовала вонь портового района – запах рыбы, смешанный с сыростью гниющих досок, услышала крики чаек и скрип раскачивающихся основ заброшенных доков. – Карты всегда одинаковы? Я хочу сказать… Изображения на них ведь могут отличаться, верно? Софи с любопытством взглянула на меня в отражении. Темные глаза сверкнули. – Конечно, их же рисуют разные люди. Ты же знаешь, что самые сильные карты – те, что сделаны своими руками? Лайза потратила не один месяц, чтобы их создать. Она отдала их мне, а значит, и часть своей силы тоже. Для нашего народа это бесценный дар. – Все рисуют их сами? – Нет, что ты. Многие так называемые гадалки… ну, в салонах, используют картонки, напечатанные на станках, – Софи улыбнулась. – Их же на станках печатают? Но с такими картами гораздо сложнее работать. Конечно, если в человеке достаточно внутренней силы, со временем она может в них перейти… Но только со временем, и это не всегда правда… Если ты понимаешь, о чем я.
Я понимала, но сейчас меня интересовало другое. – А если на картах, ну… используется мрачный сюжет? – Мрачный? – Софи нахмурилась. – Ты сейчас про темный эрт? – Темный эрт? – Ну да. Рисунки разные, но основы всего лишь две. Темный эрт или светлый. Этот – светлый, – она подняла карты вверх. – И чем они отличаются? – Да ничем особенно. Просто те, кто рисуют темный, не гнушаются проклятий и зла. А почему ты спрашиваешь? Покачала головой. – Просто любопытно. Такой ответ Софи полностью устроил, она вцепилась в стул и смотрела, как я вплетаю в волосы ленту. Видела она то же, что и я, но у меня перед глазами стояла совсем другая картина: тяжелая плита саркофага в фамильном склепе герцога де ла Мера. Почему-то именно сейчас не получалось избавиться от чувства, что расклад Эрика куда сложнее, чем мне представлялось изначально. 3 С Винсентом мы столкнулись в дверях столовой. Не явиться ему помешал этикет: энгериец до кончиков ногтей, он мог размазать близкого человека ровным слоем по ближайшей поверхности, но опоздать на ужин? Ни за что. Вот и сейчас – собранный и мрачный, как грозовая туча, его светлость вышагивал по коридору. У губ залегли складки, а взгляд метал молнии. Увидела его, и на миг защемило сердце: ведь это мой родной брат, который всегда стоял за меня стеной. Он прикрывал меня, когда я свалилась с дерева и перепачкала платье прямо перед ужином. Я побежала переодеваться, а он рассказывал родителям «сказки». Только Винсент всегда мог охладить гнев отца и растопить холодную отчужденность матери. Только с ним я могла поговорить о некромагии, как о чем-то само собой разумеющемся. Так почему сейчас мы смотрим друг на друга как чужие? – Тереза. – Муж тепло улыбнулся, и я почти поверила в то, что все будет хорошо. Софи скрывалась за нашими спинами. Ну как скрывалась: сцепив руки, выглядывала из-за надежной скалы Анри – осторожно, но с явным любопытством. Наверное, сейчас не лучшее время, но ребенок тут ни при чем. Протянула руку, и девочка доверчиво вложила свою ладошку в мою. – Добрый вечер, граф, – сухо, чопорно. – Леди Тереза. Леди Тереза?! Да чтоб тебе сесть мимо стула! – Винсент, это Софи. Наша воспитанница. – Глаза брата расширились. – Софи, это мой брат. Его светлость Винсент Биго, герцог де Мортен. Софи присела в реверансе – глубоком и настолько точно исполненном, что любая энгерийская леди от зависти съела бы свой лучший шарфик. – Приятно познакомиться, ваша светлость. Голосок невинный, глаза опущены – не в пол, но достаточно низко, все по правилам. Что касается моих глаз, то они только чудом на лоб не вылезли: предыдущие реверансы Софи, которым ее тщетно учила Марисса и которые мне доводилось видеть, напоминали нечто среднее между книксеном страдающей подагрой старушки и деревенскими танцами вприсядку. Анри больше не улыбался, но уголки его губ едва уловимо подрагивали. А вот маска сурового герцога не дрогнула ни на миг. Тем не менее склонился к Софи и поцеловал тонкие пальчики: – Взаимно, юная леди. Она подняла глаза и очаровательно ему улыбнулась. – Можно я сяду рядом с вами?.. Вот это было уже больше похоже на мою дочь, но теперь отмерла я. – Софи! Вместо ответа она взяла за руку сначала меня, потом Анри, и таким вот странным гуськом мы просочились в столовую вслед за его ошарашенной светлостью. – Твоих рук дело? – шепнула мужу, когда мы усаживались за стол. Он покачал головой. – Похоже она всерьез задалась целью понравиться твоему брату. – Когда только успела разучить реверанс? – буркнула я, хотя на сердце потеплело. – Софи же терпеть не может занятия по этикету.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!