— Херня какая, — раздался голос Уилсона откуда-то из сада. — Да уж, — ответил Бернард, свесившись из окна, — полная херня. Ты когда-нибудь видел подобное? Уилсон выбрался из шезлонга и стоял, повернувшись лицом к Бернарду. — Неа. Номер 486 не удалось поджарить за один раз, тогда свет мигнул два раза. Ну что бы три, нет, такого я никогда не видел. — 486 — самое крайнее у дерева, — сказал Уилсон. — Ага, это она, нам пришлось пустить ток два раза. Первый заряд её не убил, только со второго раза им это удалось, но о таком я никогда не слышал. Три удара — это же кого надо было три раза током шарахнуть, может, неполадка какая. Возможно, только с третьего раза получилось подать достаточно тока и прикончить бедолагу. — Господи, — пробормотал Уилсон, — это же как должно было долбануть. — Хороший вопрос, походу скоро нас ждет работенка, — вопрос был риторическим, поэтому Бернард не ответил. Он отошел от окна, и в этот момент снова погас свет. Темнота, свет вернулся. — А вот это, сказал Бернард Уилсону, стоящему под окном, — ты бы назвал несусветной хернёй. Бернарда пробил озноб, как если бы ветер принес прохладу с моря, только вот не было никакого ветра, на деревьях даже листья не шелестели. Скоро как по часам поднимется ветер, всколыхнёт волны, закачает ветви деревьев, но сейчас остров был неподвижен, как тот проклятый мертвяк, дымящийся на электрическом стуле. Бернард поднял пластиковый стаканчик, поставил его на тумбочку, а затем подобрал печенье и доел его. Пол всё равно был чистым, а он очень хотел печенье. Закончив уборку, он подошел к шкафу, достал бутылку с жидким антацидом и отпил прямо из горлышка. На вкус лекарство напоминало мел, Бернард не знал, чем вызваны его проблемы с желудком. Работа была не такой уж хлопотной, но вот живот часто болел. Возможно, так сказывались последствия его прошлой жизни или что-то наследственное. А может быть, перенервничал из-за воспоминания той жуткой казни, как бы то ни было, два-три раза в неделю ему приходилось принимать лекарства. Как он и ожидал, подул морской бриз, он услышал шелест листьев, больше напоминавший кашель туберкулезника. Ветви ударялись друг от друга и гремели, как игральные кости в стаканчике игрока. Ветер принес прохладу. Через открытые окна он посмотрел в просвет между деревьями и увидел блики, пляшущие на поверхности воды. Бернард сделал большой вдох, отошел от окна, натянул легкое пальто, взял фонарь, вышел из дома и направился к пристани. Уилсон шёл где-то позади него со своим фонарем, именно сюда вскоре должен был прибыть Кетл. Когда Бернард дошел до причала, Тогл уже был там. Он припарковал погрузчик неподалеку от свежей могилы, лопаты лежали рядом. Подошел Уилсон и встал рядом с Бернардом, засунув руки в карманы пальто. — Здорово. — Сказал Тогл. Бернард кивнул, Уилсон поздоровался с ними обоими. Своей манерой радоваться встрече независимо от обстоятельств он напоминал большого щенка. Тогл предпочитал проводить время в одиночестве, он неплохо ладил с Уилсоном, но проводил с ним или Бернардом времени больше, чем требовалось по работе. У Тогла была своя комнатушка внизу, рядом с гаражом. Там он смотрел фильмы на дивиди на своём маленьком телевизоре. Он пересматривал одни и те же фильмы снова и снова, в основном боевики. Само собой, телевидения у них не было, смотреть было нечего. Как Бернард ждал новых книг, так и Тогл ждал, когда привезут новые фильмы. Бернард тоже пробовал что-нибудь посмотреть, но ему это быстро наскучило, поэтому он и дальше решил развлекать себя чтением и мастурбацией. Хотя последнее давалось ему всё с большим трудом. Ему никак не удавалось вообразить себе женщину, которая согласилась бы с ним лечь в постель. Ему вообще было довольно трудно представить себе женщину. Что крайне его расстраивало. У Тогла был с собой термос с кофе. Так что он налил себе немного. Бернарду кофе он не предложил, но Бернард нисколько не расстроился из-за этого, ему пришлось бы пить из одной чашки с Тоглом, а от Тогла вечно несло жевательным табаком и нестиранными трусами. Бернард взял одну из заранее подготовленных лопат и опёрся на неё. Уилсон заговорил первым, он говорил о погоде, как будто они сами не заметили, что поднялся ветер и скоро они промокнут. Уилсону просто нравился звук собственного голоса. Уилсон был дружелюбным и довольно приятным пареньком, но Бернард ненавидел его бесконечную болтовню, но для себя он решил, что, когда мальчик отслужит свое, он уедет с острова. Должен уехать, не то что он сам. Он пробыл в этом месте так долго, что уже не верил, что заслуживает право на нормальную жизнь во внешнем мире, где нормальные люди общаются, болтают за обеденным столом, занимаются любовью и создают семьи. Этот Одинокий Остров казался единственным реальным местом на свете. Однажды Бернард понял, что ненавидит трёп Уилсона, потому что завидует ему. Уилсон наверняка покинет этот остров, был уверен в том, что из них всех у него одного был шанс на нормальную жизнь. Он хотел, чтобы мальчик уехал, но тот факт, что парень мог это сделать и сделает непременно, вызывал в нем лютую зависть. Уилсон продолжал болтать о погоде, когда Тогл повернул голову, всмотрелся в воду и, будто не слыша Уилсона, произнес: А вот и он. Они присмотрелись. Там и правда была лодка, обычное судно. Что-то среднее между рыбацкой лодкой и баржей, выкрашенной в черный цвет, более подходящий для неё, учитывая ее применение. Наверно, на такой же перевозили мертвых по реке Стикс. А их Маленький остров был подобен царству Аида. Кетл же был их Хароном. Лодка равномерно двигалась, невзирая на волны и нарастающий ветер, по мере её приближения к причалу они слышали, что её мотор тарахтит, как умирающий дракон. Этому засранцу неплохо бы вспомнить, что такое физический труд, — проворчал Тогл, — заменил бы пару свечей, и мотор был как новенький. А еще лучше вытащить эту развалюху на берег и заменить нормальной лодкой. Этот плавучий кусок дерьма однажды просто уйдет под воду, Кетла найдут с рыбой-меч в заднице, а тело, которое он вёз, покроется водорослями в тайнике Дейви Джонса. Лодка была всё ближе, мотор стал затихать, не прекращая тарахтеть, наконец, с громким пердящим звуком она остановилась, глухо ударившись о причал. Мгновение спустя Кетл — высокий седоволосый мужчина — выбрался из рубки и ступил на настил мостика. Бернард и остальные двинулись ему навстречу, Кетл привязал лодку толстым канатом. Он поднял голову и произнес: Эй, мужики, киски есть? — Охренеть, как смешно, — ответил Тогл. — Было дико смешно, когда ты спросил об этом в первый раз и еще сотни раз после этого. Вот полгода отсмеяться не могу. Нет, ни тогда, ни сейчас нет. — Ну и ладно. Вот что я вам скажу, на Большом острове раз в месяц они устраивают нам развлекуху. От прошлой ночью, например, они всегда привозят шлюх на ночь для казней. — Каждой бабе — по члену, каждому мужику — по киске. Но верным семьянинам, естественно, ничего. — Чушь, — ответил Тогл. — Я не видел тебя первых 10 раз, не поверю и сейчас. — А хочешь понюхать мои пальцы? — спросил Кетл. — Я их потом целую неделю не мою. — Твою же, ты же жрёшь тунца. — Ладно, ладно, хватит об этом, — сказал Бернард. Подобные разговоры всегда вгоняли его в краску. — Бернард, какой же ты скучный сукин сын, — сказал Кетл. — Тебе никто не говорил этого раньше? — Почему, все говорят. Особенно ты, хорош об этом. Уилсон подал голос: Эй, что это ты нам принес на этот раз? Есть что-нибудь стоящее? — На следующей неделе я много чего привезу, — ответил Кетл, — я привёз чай, кофе, коробочку пиченьков. На этом всё, на следующей неделе будет больше. А, Бернард, один смотритель передал тебе книжку, Чарльз Диккенс. Я как начал его читать, но он меня усыпляет. — Я очень рад, — сказал Бернард, — ты уверен, что привёз именно её? В прошлый раз ты обещал мне Старика и море, но этой книги не было в ящике, только стопка журналов. — Журналов с голыми тёлками, — встрял Тогл. — Я ещё подумал, это прикол такой, тебе пора бы расставлять приоритеты, Бернард, книги о тонкостях рыбалки или красотка с раздвинутыми ногами. — Вот сейчас и проверим, — сказал Бернард, и они все вместе зашли на борт. Там были два ящика, один поменьше, предположительно с кофе, чаем, печеньем и книгой, и еще один — побольше, в нём было тело. Бернард поднял крышку маленького ящика, в нем была картонная коробка. Бернард достал перочинный нож и вскрыл коробку, заклеенную скотчем. Там была книга, а также чай, кофе и печенье. — Неплохо, — сказал Уилсон, наклонившись над ящиком и глядя на книгу. — Я могу прочитать её после тебя? — Конечно, ответил Бернард. — Он тебя плохому научит, малыш, — сказал Тогл. — Впервые вижу такой огромный ящик для трупа, — сказал Бернард. — Тело-то большое, — попытался пошутить Кетл, — не поможете мне вытащить его на берег? Я буду рад избавиться от него. Этот парень пугает меня до чертиков, хоть он и сдох. — Ящик был изготовлен из прочных досок с металлическими ручками по бокам. Им пришлось приложить все усилия, чтобы вытащить его на причал, где они остановились передохнуть. — Твою ж мать, — прохрипел Уилсон. — Там что, слон, что ли, внутри. — Там внутри металлический гроб, а внутри наш почетный гость. — Они никогда так раньше не делали, — сказал Бернард. Он имел в виду металлический гроб. — Ведь раньше все гробы были дерьмовые, из быстро разлагаемых материалов. — Не делали, — ответил Кетл. — Но им раньше и не приходилось раньше убивать кого-либо похожего на этого парня. Здоровый был, голова с чертов мяч, плечи шире плотины Гувера[1]. Они три раза пытались его поджарить. — Четыре, — поправил Бернард. — Верно, — сказал Кетл, — Четыре. Он всё равно дышал после последнего удара. — Да это же невозможно, — возразил Уилсон. — Возможно, — ответил Кетл. — Они прикончили его, надев ему пластиковый пакет на голову. — Вам это знать не нужно, как, собственно, и мне, но я там был, я всё видел, я всегда предпочитаю знать кого казнили. Так моя работа кажется мне более настоящей. — А я воздержался бы, — сказал Бернард. — Мне хватило. — А мне нормально, — сказал Кетл. — С каждым разом всё проще. — Этого-то я и боюсь, — ответил Бернард. — А я тоже не хотел бы этого увидеть, — сказал Уилсон. — Посмотрите-ка, кто тут у нас обосрался, — ухмыльнулся Тогл. — Давайте-ка переложим нашего толстячка на землю, а то я как будто кино смотрю. — Ты-то видел их достаточно, — проворчал Уилсон. — Со мной всегда моя бутылка, — заявил Тогл, — если приложиться к ней пораньше, всё равно, сколько раз ты смотришь, фильм каждый раз будет, как первый. — А у меня с собой есть бутылочка вискаря, я захватил его, чтобы отметить успешное завершение сегодняшнего дела, — сказал Кетл. — Когда положим его в могилу, может, хлопнем по стаканчику, а потом уж я отчалю. Они не так строго следят за моими перемещениями. — Я бы не отказался от виски сказал Тогл. Они потащили ящик с причала к вырытой могиле. Несколько раз им приходилось останавливаться и опускать ящик на землю.