– Арты? – не поверил я своим ушам. – Артефакты? – Трудный слово, – сказал Урт. – Но да, они. Не такой сильный, как у тебя, но тоже не слабый. Их где-то за кромкой ходоки берут, Урт не знать где. Ишь ты! Похоже, кое-кто наладил выгодный бизнес в Чернобыльской Зоне – переправлять артефакты не за кордон, а в соседнюю вселенную, где они вполне могут цениться покруче, чем на Большой земле моего мира. Над развалинами замаячили башни Кремля. Закопченные от пожаров, с отметинами от метательных машин, похожими на шрамы. Над одной из них я разглядел слабо колышущийся на ветру трехцветный флаг. Ясно. Значит, пока еще Кремль в руках людей. Пока еще… По всему было видно, что орды нео очень серьезно готовятся к новому штурму – не спеша, основательно. И как знать, не станет ли он последним для жителей крепости, уже смертельно уставших от вечной осады мутантов… – Ну, я пойти назад, – сказал Урт. – Дальше сам. – Благодарю, – кивнул я. – Благо не дари никому, – наставительно сказал нео. – Самому пригодится. И ушел. Признаться, я думал, что бесхвостый заведет меня в какую-нибудь ловушку. Ан нет, слово сдержал. Надо же, не ожидал. Порядочность в наше время встречается так же часто, как уникальный артефакт в Зоне – нашел, стоишь, смотришь на него, ожидаешь какого-нибудь подвоха. И весьма удивляешься, если его не случается, ибо жизненный опыт подсказывает, что очень часто порядочность – это лишь красивая ширма, за которой скрывается смертельно опасная аномалия. Я посидел с полчаса в развалинах, изучая красные стены. Ну, в целом понятно. Патрули по ним ходят туда-сюда. Меж уцелевшими зубцами видны мощные луки снаряженных стрелометов, а также черные дула чугунных пушек. Особенно над воротами в этом плане хорошо. Вон, метрах в трехстах от них особо ретивый нео валяется, насаженный на толстую стрелу, как на шампур. Нормально так наловчились кремлевские арбалетчики болты метать, что мне сейчас совсем не на руку. Небось, стреляют по любому движущемуся объекту, если это не свой ударный дружинный отряд, собирающий хабар в окрестностях Кремля. Помнится, Данила рассказывал, что основной интерес кремлевских в подобных рейдах – это металл, которого в крепости катастрофически не хватало. И если удавалось вырваться, нарезать-наломать ржавой арматуры в развалинах и вернуться, это было большой удачей. А уж ржавого робота-био разобрать на части и привезти – это вообще за счастье. Но сейчас, конечно, такое вряд ли прокатит – больно уж плотно орды нео обложили крепость. Причем работают на удивление осмысленно, совсем как люди, искушенные в военном деле. Мортиры, захваченные у шайнов, устанавливают, вон, неподалеку от места, где я укрылся, самый натуральный требюше собирают под руководством какой-то твари, которую мне в сгущающихся сумерках никак рассмотреть не получалось… И тут не столько рассмотрел, сколько догадался, кто это там шарится эдакой полуразмытой тенью… Ну конечно. «Мусорщик»! Тварь из мира Зоны, соплеменники которой используют зараженные земли в качестве свалки для отходов своего высокотехнологичного мира. И тут, по ходу, решили еще одну замутить. Ну а почему бы и нет? Если нео захватят Кремль, то наверняка приложат все усилия, чтобы снести крепость до основания, дабы даже памяти о ней не осталось. Что «мусорщикам» очень на руку. Территория Кремля огромна, как раз подходящая площадь для того, чтобы превратить ее в гигантскую свалку. И как только подготовка к штурму будет закончена, пожалуй, можно будет сказать, что дни крепости сочтены. Дальнобойные осадные машины рано или поздно пробьют бреши в красных стенах – ну и все, этот день для жителей Кремля станет последним… Видимо, защитники крепости это тоже понимали. Неожиданно ворота Кремля распахнулись, и из них вылетел отряд всадников на фенакодусах – лошадях, откатившихся назад по линии эволюции и превратившихся в зубастых чудовищ. Впечатляющее зрелище, кстати, так как на фенакодусах сидели дружинники Кремля, здоровенные бойцы в средневековых русских доспехах, со щитами, в остроконечных шлемах, вооруженные копьями, мечами… и автоматами Калашникова, что смотрелось хоть и странно, но впечатляюще. Правда, автоматчиков было мало, человек пять. Зато их участие в вылазке оказалось решающим: они на полном скаку начали стрелять, и нео, не ожидавшие столь впечатляющей атаки, бросились в разные стороны, оставив без защиты практически собранный требюше и пару мортир, к которым только что подвезли ядра и плотные мешки – похоже, с порохом. Думаю, дружинники этого и ждали. Отряд беспрепятственно подлетел к осадной машине, половина бойцов ловко соскочили с фенакодусов и принялись обкладывать этими мешками требюше, пока остальные следили за нео, державшихся на почтительном расстоянии. Однако дружинников было мало, человек двадцать. А нео на данном участке – раз в десять больше. Плюс «мусорщик», тоже сперва давший деру, пришел в себя и достал из недр своего туманного бронекостюма очень знакомую мне штуковину с раструбом на конце. Не знаю, сталкивались ли кремлевские с этим медленным, но крайне эффективным оружием. Я – сталкивался и прекрасно знал, на что способен излучатель, превращающий любую материю в серую пыль. Вон уже едва заметная тень от раструба побежала по земле, потянулась к дружинникам. Еще пара секунд, и половина кремлевского отряда будет уничтожена. А остальных додавят нео, навалившись кучей, – кремлевские богатыри, прокачанные D-геном, конечно, совершенные машины для убийства, но против толпы нео им не выстоять… И тогда я начал стрелять. Прицельно. Одиночными. В башку «мусорщика», посылая пулю за пулей в одну и ту же точку. Лишь так можно пробить их защиту, если только под рукой нет противотанкового гранатомета с кумулятивным выстрелом. У меня – не было, и поэтому я стрелял, высадив в тыкву пришельца из иномирья треть магазина… И это сработало! Тень от излучателя не добежала до крайнего дружинника пары метров, когда «мусорщик» дернулся – и упал, все же поймав в череп свинцовый подарок. Автомат «Вал» стреляет тихо – так, не звук выстрела, а громкий шелест, словно ветер по разбитому асфальту круто ворох желтых листьев завернул. Никто ничего и не понял: стоял «мусорщик» – и лег, выронив свой излучатель. Может, подустал маленько, решил отдохнуть, бывает. А что слизь из башки брызнула, так этого никто и не заметил, все другим были заняты. Дружинники мешки ворочали, нео себя накручивали – и страшно кидаться на здоровенных хомо, облитых броней, словно сверкающей чешуей, и в то же время надо бы, наверно… То, что надо, им, кстати, огромный обезьян пояснил, прибежав откуда-то с другого участка. Заорал так, будто ему под хвост зажженный факел сунули: – Вперрред, тваррри!!! Ррруби хомо!!! И паре-тройке нерешительных тут же накидал ножищами и здоровенными лапами существенных пинков с подзатыльниками. Нео будто очнулись, услышав рев вожака и истошный визг тех, кто получил под зад и по шее вдохновляющие стимулы к атаке. Ринулись толпой, мешая друг другу, сбивая с ног медлительных и пробегая по их корчащимся тушам… Но дружинники почти закончили работу. Главный дал команду, все вскочили в седла… вот только тот самый здоровенный нео, почуяв, к чему дело движется, выхватил откуда-то из вороха грязной шерсти гранату, выдернул зубищами кольцо и метнул в кремлевских, готовящихся рвануть обратно к воротам. Один что-то похожее на динамитную шашку поджечь успел, небось, хотел назад швырнуть, когда отряд отъедет на безопасное расстояние… Не успел. Граната рванула под лапами фенакодусов. Не столько навредила, сколько напугала первобытных лошадей, которых убить не так-то просто. Твари рванули кто куда, и та, на которой сидел дружинник с горящей шашкой, обезумев, скакнула прямо к требюше, при этом мощно поддав крупом и сбросив с себя всадника… прямо на мешки. Рвануло знатно. Сначала шашка, и сразу следом – сдетонировавший порох. Хорошо, что я рот успел открыть и, бросив «Вал», уши заткнуть, а то б барабанные перепонки точно вынесло. Пороха до фига было, так что хватило всем. И требюше, который разнесло в щепки. И нео, подбежавшим слишком близко, которых взрывной волной разнесло кого куда. И дружинникам… От отряда хорошо если треть осталась – тех, кого обезумевшие фенакодусы унесли подальше. Сейчас выжившие дружинники совершенно правильно действовали: лупили своих зубастых коней пудовыми кулаками меж ушей, пытаясь болью и сотрясом мозгов привести в чувство. И те, кому это удалось, неслись сейчас к воротам. Тоже верно. Погибшим уже не помочь, раненым тоже – их через несколько секунд разорвет толпа нео. А героическая гибель Кремлю воинов не прибавит. Задание выполнено, опасная осадная машина уничтожена, а вместе с ней и две мортиры, кстати. Так что диверсионная группа имеет полное право отступить на свои позиции, не подвергая риску бессмысленного уничтожения остатки личного состава. Да и раненых видно не было. Куски подрагивающего мяса валялись тут и там, некоторые прямо рядом с развалинами, где я прятался. А что там дальше, где требюше стоял, – не понять. Большое облако черного дыма накрыло место взрыва, и фиг там разберешь, что происходит. Только слышен чей-то истошный, жуткий крик, срывающийся на визг, – видать, какому-то нео лапу оторвало или брюхо располосовало, вот он и орет, как любое смертельно раненное существо, не желающее тяжело и больно уходить в Край вечной войны… А расползающееся облако порохового дыма между тем потихоньку достигло и моего укрытия, и я уже не видел, достигли спасшиеся дружинники ворот или нет. Удушливая пороховая вонь навязчиво полезла в ноздри, горло запершило, и я подумал, что пора валить отсюда, пока не задохнулся, – как вдруг услышал шорох за спиной. Схватив автомат, я резко обернулся, готовясь стрелять… И не выстрелил. Это был дружинник. Один из тех, кто атаковал требюше. Видать, взрывом его в развалины швырнуло, а дальше он, трезво оценив ситуацию, решил, что бессмысленно погибнуть всегда успеет, – и решил попробовать спастись. Хотя шансов у него, на мой взгляд, было немного. Взрыв оказался настолько сильным, что существенный обломок требюше с две моих руки толщиной, ударив дружинника в живот, пробил кольчугу и глубоко ушел в тело. Поганое ранение, очень поганое. С таким подарком в кишках человек не жилец, причем умирать будет долго и мучительно. А этот – надо же – сам идет, держась за стену и глядя на меня хоть и злобно, но в то же время с надеждой: вдруг пристрелю, подарив быструю и безболезненную смерть? В принципе, для него это было оптимальным выходом. Да и для меня, если честно, тоже, потому что возиться со смертельно раненным в мои планы не входило… Но что-то меня остановило. Возможно, мысль о том, что убийство дружинника не есть самая лучшая рекомендация для того, кто надеется пробраться за красные стены. Это ж известный закон подлости: поможешь кому-нибудь побыстрее отмучиться, и тут же ты – убийца, которому за доброту его и милосердие полагается не благодарность и понимание, а петля на шею. Поэтому я с некоторых пор настороженно отношусь к просьбам подарить смерть: как и любое доброе деяние, это наказуемо в любой вселенной Розы Миров. Причем наказуемо весьма строго. – Чьих будешь, смерд? – прохрипел дружинник, глядя на меня исподлобья. – А на хрен бы ты не пошел, господин? – поинтересовался я. Послал бы круче, но раненый же. Того и гляди ластами хлопнет, а с понтами дворянскими все никак не расстанется. – Доступен мой старославянский? Дружинник по привычке потянулся было за мечом, чтобы наказать холопа за дерзость, но рука схватила воздух – оружия не было, потерялось. И сил – тоже. Скрипнув зубами, воин по стеночке сполз на пол – и потерял сознание. Вот что бывает, когда много выпендриваешься с бревном в брюхе. Я подошел, присел на корточки рядом. Дышит. Но это ненадолго, судя по кровавому следу, что тянулся по полу за дружинником. Лицо белое, как бумага, даже шею щупать не надо, и так ясно, что пульс там нитевидный. Еще минут десять – и кранты дружиннику. Но тут мне интересно стало. Есть у меня артефакт «кровь затона», который может за секунду прожечь сквозную дыру в ком угодно и в чем угодно. А лечить он умеет? И вот он, самый доступный и надежный способ это проверить. Огромная щепка от требюше вошла глубоко, но я справился. Ухватился за нее обеими руками, благо длина деревяшки позволяла, уперся подошвой берца в грудь умирающему – и дернул со всей силы. Мокрое от крови дерево вышло из раны, мерзко скрипя о края порванной кольчуги. И из дыры в животе воина немедленно кровь потекла. Еле-еле, так как ее в теле раненого почти не осталось. Ну, я, недолго думая, в ту рану «кровь затона» и сунул, мысленно попросив артефакт: «Вылечи!» Дыра была широкая и глубокая, так что арт вошел в тело дружинника как шар в биллиардную лузу. И пропал в ней. Прошла минута. Вторая. Я уж было подумал, что артефакт разморило в пока еще теплом теле и он решил вздремнуть, как из раны полезла наружу всякая гадость – сгустки крови, обрывки кишок и черная субстанция, которую я по характерной вони определил как дерьмо. Ну, зашибись. По ходу, «крови затона» внутри дружинника все понравилось. Теперь он там нору решил вырыть для постоянного проживания и сейчас чистит жилище от мусора. Но я ошибся.