Мы стянули маски. Понятно. Примерно это я и ожидал увидеть. Бетонная «кишка» со ступеньками, ведущими наверх. Под потолком – красные лампочки аварийного освещения. Наверняка «вечные», однажды во время аварии загоревшиеся – и до сих пор работающие по странной прихоти Зоны без каких-либо источников энергии. Наш проводник был запакован в штурмовой бронекостюм шестого класса защиты ВС-4, который народ уважительно прозвал «Всеволодом», одну из лучших моделей киевского оборонного НИИ, выполняющего заказы ученых. В руках он держал давно снятый с вооружения советский ранцевый огнемет ЛПО-50, судя по внешнему виду, складского хранения и наверняка в рабочем состоянии. – Мы с вами сейчас под территорией заводского комплекса, на которой находится лаборатория, – прогудел через мембрану шлема подручный Захарова. – Зомби здесь частенько ошиваются. И снарков до хренища, кстати. В общем, тема следующая. Сейчас выходим, сразу направо – и ходу вдоль забора. Дальше я подскажу. – И это правильно, – сказал Шрам. – До того места, как ты нам подскажешь, мы тебя беречь должны как зеницу ока. – Типа того, – невозмутимо сказал громила. – Короче, рванули. Мы поднялись наверх, подручный Захарова набрал код на замке, встроенном возле косяка, и толкнул… стену. Которая, кстати, легко подалась вперед. Громила отодвинулся, пропуская нас в образовавшийся проход. И это тоже было правильно – попадание пули в его баллоны с горючей смесью, мягко говоря, нежелательно для всей команды, а зомби порой попадаются весьма меткие. Неудивительно, что, как и всякое порядочное логово, база ученых имела подземные выходы наружу. Но я бы на их месте постарался хотя бы этот выход организовать в менее экстремальном месте. Ибо не успели мы со Шрамом словно два чертика из табакерки выскочить из строения, замаскированного под силовую станцию, как на меня прыгнул снарк. Мерзкая, почти разложившаяся, но тем не менее вертлявая тварь с драным противогазом на башке появилась словно из ниоткуда и ловко попыталась выбить ногой автомат из моих рук. Я увернулся и влепил ей прикладом прямо в очковый узел. Стекла противогаза лопнули, снарк завизжал – даже мутанту с пониженной чувствительностью вряд ли понравится, когда острые осколки втыкаются в глаза. Что, впрочем, не помешало ему прыгнуть вторично. На этот раз я встретил его очередью, прервавшей прыжок в метре от моего лица. Мутанта практически распороло надвое свинцовым ножом и отбросило назад, словно изуродованную куклу. Я оглянулся, ища Шрама. Ага, наемнику тоже досталось работы. Предоставив мне разбираться со снарком, он взял на себя пару зомби, где-то разыскавших американские карабины LR 300, снабженные глушителями. При жизни подкованные в военном деле ходячие трупы огнем с двух стволов сумели загнать Шрама за полуразвалившийся ржавый грузовик, что тому решительно не понравилось. Нехорошо оскалившись, наемник выдернул из-за подкладки пыльника две гранаты и метнул их через кузов грузовика. – Псих, – только и успел сказать высунувшийся из будки подручный Захарова, ныряя обратно. Я был примерно того же мнения, сноровисто падая на живот, – Шрам не поскупился на оборонительные «эфки», разлет осколков которых согласно воинским наставлениям достигает двухсот метров. Нам же, находясь метрах в тридцати от взрыва, вполне светило превратиться в зомби, начиненных фрагментами чугунной «рубашки» Ф-1 по самые «не хочу». Легкомысленный свист осколков над головой возвестил – на этот раз пронесло. Хотелось мне высказать Шраму всё, что я о нем думаю, да не до того было – со стороны руин крановой эстакады, возвышающихся над типично заводским пейзажем, доносился многоголосый характерный лай – словно нескольких собак придушили одновременно. – Доигрались, стрелки-гранатометчики! – крикнул подручный Захарова, наконец выбежав наружу и не забыв захлопнуть за собой тяжелую дверь. – Там по ходу стая снарков, голов в двадцать! Бегом!!! Дважды повторять не потребовалось. Мы неслись вдоль забора как угорелые к четырехэтажному кирпичному зданию, а сзади нас подгоняли хрипы и завывания самых странных и, пожалуй, самых страшных мутантов Зоны после знаменитых ктулху. Ибо попасть в снарка сложнее, чем в шустрого волкопса, а уклониться от удара когтистой лапы получается лишь один раз из десяти, чисто на рефлексах, как у меня случилось только что. – Налево… последний подъезд, – прохрипел подручный Захарова на бегу. – Ныряйте туда… – А ты? – бросил я через плечо. Но сталкеру было не до меня. Видимо, сейчас он просто выполнял задание Захарова, о котором я мог лишь догадываться, – довести нас до тоннеля любой ценой. Громила выставил перед собой трубу огнемета – и черную волну снарков накрыло струей пламени. Воздух разорвал многоголосый, ужасающий вой. Даже меня пробрало до костей – всё-таки это страшно, когда сгорает заживо только что бегавшая тварь, пусть даже мутировавшая. Потому скорее из милосердия я длинной очередью высадил по живому костру полный магазин. – Я сказал, уходите! – проревел громила. – Сказал он, ишь ты, командир выискался, – сплюнул я на побитый асфальт. – Вот теперь и уходить можно. Действительно, впечатленные огнеметом снарки отпрянули назад. Мы же, не дожидаясь, пока твари наберутся смелости, со всех ног мчались к подъезду, перед которым стоял разбитый взрывом БТР. Рядом с останками боевой машины в изобилии валялись скелеты, облаченные в полуистлевшие сталкерские костюмы. На многих черепах ветер шевелил обрывки противогазов, и сейчас уже не представлялось возможным разобрать, кто из мертвецов при жизни был человеком, а кто снарком или зомби. Зона уравняла всех одной свинцовой меркой, а ветра и выбросы перемешали в одну большую кучу одинаковые кости. Перепрыгивая через трупы, мы ворвались в подъезд. – Туда, – ткнул громила стволом пускового устройства огнемета, выполненным в виде ружья с откидными сошками. «Туда» вела самая обычная лестница, какие обычно встречаются в подъездах жилых домов старой постройки. Странно, я несколько по другому представлял себе вход в секретную лабораторию. Ну да ладно, маскировка порой дело тонкое, как Восток, и неожиданное, как приступ диареи. Наша тройка бегом скатилась по лестнице. Сзади нарастал рев осмелевших снарков, но Шрам, обернувшись на бегу, швырнул через подъездный проем на улицу еще одну «эфку», – и рванул вниз впереди всех, перепрыгивая через три ступеньки. Не иначе, пока я любовался продвинутой пушкой Гаусса в лаборатории Захарова, наемник нацепил под свой пыльник пару поясов шахида, начиненных оборонительными гранатами, как стручок горошинами. Грохот взрыва вместе с новой волной визга и воплей донеслись до нас слегка приглушенными – за четыре секунды мы, врубив на бегу налобные фонари, успели преодолеть три пролета лестницы. Еще два раза по столько – и лучи наших индивидуальных прожекторов выхватили из темноты распахнутые створки большого грузового лифта, внутри которого два зомби деловито выискивали друг у друга вшей. Нормальная добыча, учитывая, что кровососущие паразиты Зоны порой достигают размеров с половину спичечного коробка. Один из охотников, наиболее удачливый, как раз запихивал в рот добычу. Понятно, голод не тетка, и при отсутствии свежего сталкерского мяса зомби использовали принцип фастфудов, наверняка знакомый им при жизни: едим не то, что хочется, а то, что дешево и легкодоступно. Однако позавтракать ходячим трупам не удалось – очереди из двух стволов разнесли и завтраки, и черепа сотрапезников, не успевших при виде нас схватиться за изрядно побитые американские карабины. – Лифт работает? – осведомился Шрам, отпихивая ногой в сторону обезглавленный труп, все еще пытающийся встать на ноги. – Должен, – ответил громила, бросаясь к раскуроченному электрощиту справа от лифта. – Отойдите, а то ваши «спутники» коротнуть могут, мигом в головешки превратитесь. Я видел, как сталкер быстро извлек из контейнера маленький потрескивающий шарик и сунул его между оборванных кабелей. В щите полыхнуло что-то, после чего древний лифт вздрогнул, словно застоявшийся конь. – Теперь можно! Вслед за громилой мы бросились в кабину. И вовремя – по лестнице уже скользили корявые, приземистые тени. Но сталкер вдавил кнопку на пульте, и лифт неторопливо тронулся вниз. – Вот сука! – процедил сквозь зубы Шрам, всаживая пулю в раззявленную пасть наиболее шустрого снарка. Мутант, подавившись свинцом, шлепнулся брюхом на бетонный пол, но всё-таки инерция мощного прыжка оказалась сильнее встречного удара пули. Проехавшись на животе, снарк влетел простреленной башкой в кабину – и его шея оказалась точно между ее крышей и краем лестничной площадки. Послышался омерзительный хруст, и отрубленная голова мутанта упала нам под ноги. – Прям как в нормальной жизни на Большой земле, – прокомментировал событие Шрам, вставляя в свой «Винторез» новый магазин от автомата «Вал» емкостью в двадцать патронов. – Пацан шел к успеху – и надо же, такой облом. – Готовьтесь, – мрачно произнес подручный Захарова. – Там внизу, по ходу, таких пацанов немерено. И каждый стремится к успеху. – Это ты «этак» в щит сунул? – поинтересовался я у сталкера, присоединяя «Бритву» к АК на манер штык-ножа, благо посадочное место автомата позволяло. Готовиться – так по полной. – Его, – кивнул громила. – Универсальный арт для активации старого электрооборудования. Только, как и везде, надо знать, куда совать, а то и в морду можно схлопотать. Вольтовой дугой в данном случае. Я ж раньше электриком был, на Большой земле. В его голосе, отфильтрованном мембраной шлема, я всё-таки расслышал явную тоску. Понятное дело. Каждый в Зоне грустит по прошлой жизни в большей или меньшей степени. Но при этом практически никто не возвращается обратно. Некоторым, конечно, удается соскочить с этого экстремального наркотика, но, как показывает практика, происходит это очень ненадолго… Лифт ткнулся в дно шахты, и мы услышали, как заскрипели и лопнули под его весом проржавевшие насквозь пружины-амортизаторы. Кабина угрожающе накренилась, грозя развалиться на составляющие, но наш маленький отряд уже выскочил наружу, ощетинившись стволами. Мы оказались в огромном зале. Вопреки предсказаниям громилы, он был пуст, лишь различный мусор, обломки рухнувшей стальной эстакады и высохшие трупы устилали пол. Да еще в дальнем углу упирались в потолок механизмы непонятного назначения. – Налево, – коротко скомандовал наш проводник, направляясь к прямоугольной проему в левой стене зала. На подходе к цели наши фонари выхватили остатки красно-белой плитки на стенах и пару разбитых раковин внутри помещения. – Туалет типа сортир, – сказал Шрам. – Слушай, наш безымянный друг, а ты точно уверен, что хочешь всё сделать культурно? А то получится прям как в анекдоте про благородного принца и напрочь засранную страну: «Извините, принцесса, а где у вас тут покакать можно?». Громила, понятное дело, на слова наемника не отреагировал, а, поводя из стороны в сторону стволом огнемета, побежал в дальний конец клозета мимо ряда покрытых ржавым налетом, но на удивление целых унитазов. – И чем его эти толчки не устраивают? – не унимался Шрам. – Эстет. По ходу тот, что почище, выбирает. Но удобства интересовали подручного Захарова меньше всего. Подойдя к дальней стене, он последовательно нажал на несколько плиток и отошел на три шага. Дуло его огнемета было направлено прямо на стену… которая вдруг бесшумно ушла в пол. В открывшемся черном проеме что-то шевельнулось, и тут же оружие громилы плеснуло огнем. Дикий, нечеловеческий крик ударил по ушам, но сталкер продолжал поливать горючей смесью пространство перед собой. И тут эхом вопля неведомых существ, сгорающих заживо в открывшемся подземелье, за моей спиной раздался знакомый вой. Пока что он несся из-за стены, но ясно было – нас почуяли, и до встречи с новой волной мутантов остались считаные секунды. – А вот и старые друзья, – ухмыльнулся Шрам, разворачивая назад ствол «Винтореза» и делая шаг к выходу из клозета. Но претворить свое намерение в жизнь не успел. – Уходите! – закричал подручный Захарова, дергая наемника за рукав. – Активизируйте артефакты и уходите!! Быстрее!!! – А ты? – удивился Шрам. – Щас здесь снарков будет как грязи в Рыжем лесу. – У меня еще один выстрел имеется, – произнес громила. – Удачи. – И тебе, – очень серьезно сказал наемник. * * * Сталкерский контейнер для артефактов напоминает старинный фотоаппарат. Сверху крышка, снизу дно, с трех сторон стенки, а с одного боку – освинцованные шторки, всегда повернутые к телу того, кто тащит на себе вместилище сталкерского счастья. И кнопка под стеклянным колпачком. Желаешь испытать удачу – снимаешь колпачок, давишь на кнопку, шторки раздвигаются, и артефакт начинает интенсивную обработку твоего тела излучением, понять природу которого вот уже много лет безрезультатно пытаются ученые всего мира. Ясно лишь одно – у разных артефактов излучение разное, но природа его одна. Аномальная. Не принадлежащая этому миру, чуждая ему, как раковая клетка. Но каждый день в течение всех лет, прошедших с того времени, как в Зоне появились артефакты, по-прежнему сталкеры откидывают стеклянные колпачки и нажимают на кнопки своих контейнеров, не зная при этом, как скажутся на их дальнейшей судьбе побочные эффекты аномального излучения. Потому что у каждого они проявляются индивидуально, и здесь бессильны самые мощные и современные радиопротекторы. Чаще всего любители становиться на некоторое время суперменами потихоньку превращаются в мутантов – не раз в Зоне встречали снарков со сталкерскими поясами, на которых болтались до полудюжины активированных контейнеров. Бывает, что они просто тихо умирают. А потом встают со смертного одра, берут автомат или на худой конец вилку, втыкают ее в глаз родственнику или скорбящему лучшему другу, выжирают его мозг и дальше идут гулять по Зоне, подарившей им вечную жизнь… до первой сталкерской пули. Слышал я истории о том, как активизированные артефакты превращают людей в аномалии, но думается мне, что это лишь сталкерские байки. Сам увижу такое – тогда поверю. Но еще и везет многим. Ходят годами по Зоне с почти не закрывающимися шторками контейнеров – и ничего им не делается. Какими были, такими и остались, по крайней мере внешне. К тому же стать мутантом или зомби не самое страшное для сталкера, ведь ни один из твоих товарищей не поскупится на пулю для собрата по оружию, попавшего в беду. Смерть же здесь уже много лет никого не пугает – ведь ты сам ходячая смерть с автоматом в руках, и весьма странно для нормального человека бояться самого себя… Мы со Шрамом бежали по длинному, бесконечному коридору, ширина которого была не меньше десяти метров – и столько же в высоту. Короче, бетонная прямая кишка подземной Зоны. Во всех смыслах. Ибо она была буквально набита живым биологическим дерьмом, жрущим само себя. В самом начале я прикинул, что если активированный «спутник» позволяет бежать с постоянной скоростью чемпиона Олимпийских игр на короткие дистанции, то десять километров мы промчимся минут за пятнадцать. Ага, размечтался… Когда пламя от огнемета несколько опало, мы, не дожидаясь, пока из темноты на нас попрут сотоварищи поджаренных монстров, рванули вперед прямо по корчащимся, обугленным трупам. Широкие лучи наших налобных фонарей то и дело выхватывали из темноты горящие алым светом глаза, оскаленные пасти, когтистые лапы – и мы стреляли раньше, чем мозг успевал переварить информацию и заставить тело трястись от первобытного ужаса. Это и есть рефлекс сталкера, без которого в Зоне не выжить – стрелять раньше, чем успеешь испугаться.