Он присвистнул. – Приличная сумма! – Ага, все или ничего, да? – ответила я, стараясь придать своему голосу нотку юмора и изображая беззаботную улыбку. Но ничего забавного не происходило. У меня не было лишних четыреста баксов, чтобы раскидываться ими. – Это получилось глупо, я же сказала. Я пожала плечами и повернулась обратно. Тори и Стив хлопнули ладонями, а потом протянули руки ко мне, словно я должна была отдать деньги прямо здесь и сейчас. Теплая рука поймала мою сзади и потянула, разворачивая меня. Джей стоял, наклонив голову набок, с улыбкой на губах и вызовом в глазах. – Ну так давай их разочаруем? 3 Джей притянул меня к себе, крутнув рукой над моей головой, так что я сделала пируэт, словно танцовщица на балу в старые добрые времена, а после упала ему на грудь. Мне пришлось закинуть голову назад, чтобы взглянуть в его веселые глаза. Это было так необычно – ощущать себя ниже кого-то, – непривычно и волшебно. И немного пугающе. Одной рукой он обвил мою талию, прижимая меня к себе. Другую ладонь он прижал к моей щеке, а потом поцеловал. Он. Поцеловал. Меня. Я почувствовала легкую сладость шоколадного молочного коктейля и лишь на мгновение услышала громкий смех, свист, возгласы одобрения и недовольства. Но потом рокот в моей голове заглушил все остальное. Когда-то давно, когда мне было лет девять, через Балтимор пронесся разрушительный торнадо. Мы с мамой переждали его в подвале в полной безопасности, но слышали его – ужасающий, рокочущий вихрь неведомой силы, грохочущий вокруг нас и над нашими головами. Звуки и ощущения накрыли меня, добрались до моей груди и вытянули из нее весь воздух, проехались товарным поездом по моим мозгам и унесли с собой все мои мысли. Вот как я чувствовала себя сейчас. Лишенная возможности дышать. Лишенная времени на мысли. Лишенная желания делать что-либо иное, кроме как тесно прижиматься и быть. А потом, словно еще до того, как все началось, или, может, спустя несколько часов, все закончилось. Мои губы, бывшие единым целым с его губами, снова стали только моими. Пульсирующие, словно зовущие обратно потерянное тепло. – Все нормально? – усмехнулся он, выпуская меня из рук. Маленькие морщинки в уголках его глаз изгибались, словно несколько крошечных улыбок, одна над другой. – А? Я не смогла сдержать глупой улыбки. И не смогла заставить себя придумать, как сменить ее на что-то более небрежное. В голове у меня было пусто и светло, все слегка кружилось. Наверно, я даже слегка покачнулась, потому что Джей вытянул руку, чтобы удержать меня. – С тобой все нормально? – А… ага, – мне пришлось быстренько опомниться. – Да. Спасибо. – Давай, Джей, пойдем уже, – захныкала стоявшая у двери девица в голубом, наградив меня презрительным взглядом. – Ну, ладно тогда, – он сделал несколько шагов назад. – Еще увидимся. – Ага, – чувства начали возвращаться ко мне, а с ними и смущение. Наверно, я выглядела полной идиоткой. – Эй, Джей? – сказала я, когда он повернулся к друзьям. – Спасибо! Никто еще не делал для меня ничего подобного. На его лице промелькнуло удивление, а потом девушка тянула его за руку, кузен подкалывал его, две другие девушки кидали на меня скептические взгляды. И, наконец, они ушли. Место, где стоял Джей, опустело. Я слышала, как Джим звучно поет I’m all shook up[14]. Губы все еще покалывало, когда я беззаботно плыла, сияя от удовольствия, по залу к Джиму, Стиву и Тори. Широкая улыбка освещала лицо Джима, а вот Стив выглядел кисло – вот что делает с тобой потеря пары сотен баксов, малыш. Прочитать выражение на лице Тори было сложнее. Больше испытующее, чем расстроенное. – Ну, вот, пожалуйста, – сказала я, облегченно выдохнув. – Я знал, что ты сможешь, детка, – сказал Джим, похлопав меня по спине, прежде чем вернуться на кухню. – Итак, – подытожила я, – похоже, высоким парням все-таки нравятся высокие девушки. – Ты в этом так уверена? – спросила Тори. – Ну, он ведь поцеловал меня… – Ты, видимо, рассказала ему о пари, так ведь? – Да, и что? – Так что, скорее всего, он поцеловал тебя из жалости. Блин! Стив прыснул со смеху: – Что, поджарила она тебя? Льда не надо? Что мне действительно было надо, так это стереть улыбки с их подлых лиц. С десяток блестящих реплик, без сомнения, позднее обязательно придут мне на ум – остроумных, смешных ответов на все оскорбления, брошенные в мою сторону сегодня вечером. Но прямо сейчас я не могла придумать ни одного. – Это никак не доказывает, что высокие парни на самом деле хотят встречаться с высокими девушками, – поддела Тори. Я пожала плечами. Я могла бы обвинить ее в отсутствии манер, но не логики. – Как насчет того, чтобы поднять ставки? – спросила Тори. – Спорим, что тебе не удастся заставить высокого парня – любого высокого парня – встречаться с тобой? Если выиграешь, получишь восемьсот хрустящих долларов. – А у тебя вообще есть восемьсот долларов? – Конечно. Может, они у нее и есть, но она, скорее, была абсолютно уверена в том, что не проиграет этого пари. Я переставила несколько отполированных стаканов на верхнюю полку, обдумывая ответ. – А если выиграешь ты? – спросила я. – Ты заплатишь нам восемьсот долларов. Я поморщилась. – Думаю, все зависит от того, насколько ты уверена в привлекательности высоких девушек, – заявила Тори, и ее блестящие черные губы растянулись в поистине дьявольской улыбке. – Ага, считаешь себя милашкой, каланча? – подколол Стив. Милашкой? Нет. Никогда в жизни я не чувствовала себя милой. Очень высокие девушки по определению не могут быть милыми или симпатичными. Эффектными – да. Привлекательными – возможно. Притягивающими взгляды – да, к сожалению. Но милыми? Нет, «милые» – это для миниатюрных и изящных. Девушек, чьи коленки не упираются в спинки впереди стоящих кресел кинотеатров. Девушек, которым не нужно подгибать ноги, чтобы их лица вошли в кадр групповых фотографий. И насколько я была уверена в том, что смогу заставить хоть какого-нибудь парня встречаться со мной, не говоря уж о высоком? Да ни насколько! И все же восемь сотен баксов… – Только он должен быть на самом деле высоким. По крайней мере, на пару дюймов выше тебя, – поставила условие Тори. – А какой, кстати, у тебя рост? – Шесть футов три четверти дюйма[15], – промямлила я. Каждый раз, называя свой рост, я испытывала ощущение, будто сознаюсь в чем-то ужасном. – Давайте округлим до шести футов и одного дюйма[16], – предложила Тори. – Нет уж, давайте не будем! – возразила я. – Его рост должен быть не меньше шести футов и двух дюймов[17]. – Шести футов и четырех дюймов[18], – вмешался Стив. Я уставилась на него: – Парни такого роста встречаются реже, чем единороги. – Ладно, давайте остановимся посередине – шесть футов и три дюйма[19], – смягчилась Тори. – И ты должна сходить с ним как минимум на три свидания. – Четыре, – снова встрял Стив. – Четыре свидания с одним и тем же парнем. – И поскольку это эксперимент, который должен показать, хотят ли мужчины встречаться с высокими женщинами, свидания должны проходить в общественных местах, – заявила Тори, указывая на меня вилкой. – Никаких домашних свиданий за просмотром фильмов в подвале или пикников на безлюдном поле. – И, – глаза Стива засияли от восторга, – последнее свидание должно стать высшей ступенью – он должен пригласить тебя на выпускной бал! – О, отличное предложение! – Тори и ее компаньон стукнулись кулаками. Я взяла тряпку и протерла носик бутылки кетчупа. – Итак, четыре свидания с одним парнем, ростом шесть футов и три дюйма или выше, последнее из которых должно произойти на выпускном балу, и я выигрываю восемьсот долларов? А если проигрываю, то плачу столько же вам? – подытожила я. – Да, именно так, – кивнула Тори.