Три года спустя… — Ваши, блинчики, мадам. — Жасмин с улыбкой ставит передо мной тарелку с любимыми треугольниками и розетку с апельсиновым джемом. — Не забудьте взять зонт. Эти шарлатаны сегодня обещали дождь. — Продолжает бурчать «мамми», как я её называю, — И одевайтесь потеплее. Всё бегаете, коленками сверкаете… молодёжь… Мой бурчащий ангел-хранитель. Эта женщина заботится обо мне, как о собственной дочери. Я набрасываю на плечи плащ, бросаю в сумку зонт и убегаю на занятия. Я сама вожу машину, а потому мне больше нет нужды спускаться в мерзкое метро. Меня зовут Кэтрин Агата Дюмонтье. Три года назад мы с Патриком просто зарегистрировали брак в мэрии. Не было пышной свадьбы, не было миллиона гостей… Было изумительное белое платье и фата. На них настоял мой будущий муж. Он же терпеливо свозил меня в элитный свадебный салон и сам оценивал наряды. Теперь на его большом столе в кабинете стоит наше свадебное фото. Я взяла новое имя. Но отказаться от того, что дали мне родители, не смогла. Почему-то мне казалось, что это сродни предательству тех, кто дал жизнь и кого уже нет со мной… Патрик балует меня во всём. Я сбилась со счёта, сколько у меня дорогих побрякушек. Свою одежду я постоянно раздаю, потому что она не помещается в гардеробной. Мой муж, Патрик Дюмонтье, оказался бывшим прокурором с кучей нужных связей в дополнение к своим деньгам. Уже через неделю после заключения брака он сказал, что хочет, чтобы я училась. Я, в общем-то, была не против. Просто не понимала, на кого. Мои прежние мечты остались там же, где и прошлая жизнь. Но в муже я нашла прекрасного советчика, человека с незаурядным интеллектом. Вместе мы решили, что я буду учиться на психолога. Он тут же полностью проплатил моё обучение и, несмотря на то, что я немного опоздала, меня приняли в один из лучших университетов Франции. Мне действительно нравится разбираться в тонкостях человеческой натуры. По меркам Европы я вышла замуж очень рано. Конечно, ко мне постоянно подваливали и подваливают до сих пор с разного рода предложениями. И, хотя мой муж говорил: «Найди себе мальчика для развлечений. Я только за. Я не могу дать тебе то, что даёт молодое и сильное тело…», я никогда не смотрела на сторону. Наверное, мне хватило членов и самых разных тел на много лет вперёд. В моей спальне в прикроватной тумбочке поселился самый крутой вибратор — мой верный друг и любовник. Мы никуда не ходим с Патриком. После смерти детей и жены он перестал посещать увеселительные мероприятия. Как-то муж спросил, не хочу ли я сходить на тусовку со сливками элиты Парижа. А я представила весь этот бомонд, половина из которого перебывала в моей постели… Нет, не хочу. На том и порешили. Мою жизнь можно было бы назвать скучной, если бы мне не хватило «веселья» за предыдущие годы. Но каждый мой день расписан под завязку — занятия, салонные процедуры, фитнес или йога. То малое, чем я могу порадовать своего мужа — выглядеть, как королева. Нет — лучше! Я толкаю входную дверь, кладу ключи на комод из красного дерева, кричу с порога: — Милый, я дома! Патрику нравится отпускать прислугу. Так что, вечера только наши, семейные. Муж выходит из кабинета. — Кэт, не раздевайся, пожалуйста. Мэри купила один круассан, глупая девчонка. — недовольно ворчит мой муж, — Съезди, пожалуйста, к Пьеру, купи, если у него ещё остались. Ты же знаешь, я не засну, если не съем свой вечерний круассан… — капризничает Патрик. Мэри — наша новая молоденькая служанка. Она всё время теряется и забывает простые вещи. Я подхожу к мужу, чмокаю его в щёку. — Без проблем, дорогой. Снова забираю ключи и снова ныряю в прохладу осени… **** Пекарня Пьера — маленькая и уютная. Здесь по-домашнему светло и радостно. Запахи корицы, ванили и карамели, свежеиспеченного хлеба, душистых кренделей и булочек сводят с ума. У Пьера свой круг постоянных клиентов. Если у него что-то и остаётся к вечеру, то пара буханок хлеба или батонов. Звякнув колокольчиком, вхожу в мир вкусового соблазна. — О, мадам Дюмонтье! Добрый вечер! — девушка за прилавком ослепительно улыбается, а я растерянно обвожу взглядом почти пустые полки. — Да, извините, у нас почти всё разобрали. — девушка разводит руками. Но тут в зал выходит Пьер — колоритный француз с усами а ля Пуаро, живыми весёлыми глазами и солидным животиком. — Мадам Дюмонтье, услада моих старых глаз! — он чмокает собранные щепотью пальцы и раскрывает их, выказывая восхищение. — Как только этому старому засранцу повезло… Как он там, кстати? — это он о моём муже. Я улыбаюсь. Мы болтаем какое-то время. Наконец, Пьер заговорщицки улыбается. — Что, одного круассана старому башмаку мало? — он подмигивает мне. — А я знал. Так что, приберёг для него и для вас, милая, кое-что. Лара, подай-ка вон тот пакет. Девушка живо достаёт из-под прилавка большой бумажный пакет. Патрик кладёт его на стеклянный, сияющий чистотой прилавок. — Держите, милая. Парочка «Сара Бернар» — презент от меня. Я знал, что Патрик пришлёт именно вас. И научите, наконец, Мэри сколько и чего надо покупать у старого Пьера. Глупая гусыня. Какой же он всё-таки милый! Я расплачиваюсь. За спиной весело звякает колокольчик, пропуская кого-то внутрь. Забираю пакет, разворачиваюсь и замираю. В пекарню входит Моро с девушкой. Она активно что-то ему рассказывает, он ей улыбается, чуть склонив голову. Я опускаю глаза вниз и иду на выход. Мне почти удаётся проскользнуть мимо них, когда мужская рука хватает меня за плечо. — Агата? Вскидываю взгляд и смотрю прямо в тёмные опасные глаза. Говорю спокойно. — Вы ошиблись, месье. — сбрасываю с плеча руку, запустившую волну жара, и иду к выходу. Но Моро не так просто сбить с толку. Он снова догоняет меня у самой двери. — Нет. Подожди! Я не ошибся! — его пальцы снова впиваются в моё плечо, он с силой разворачивает меня к себе. — Я могу ошибиться с кем угодно, но не с тобой, Агата. Вдруг отмирает Пьер, поражённый таким вольным обращением с его клиенткой, уважаемой женой старинного друга. — Мадам Дюмонтье, вам нужна помощь? По лицу Моро пробегает тень непонимания. — Мадам? — он всё ещё не отпускает мою руку. — Кэтрин, не беспокойтесь, я уже вызываю полицию! — голос пекаря срывается на фальцет, он уже держит в руке телефон. Никогда такого безобразия не было в его пекарне! Я смотрю за плечо Моро. — Не надо, Пьер! Мужчина всего лишь обознался. — и снова повторяю уже с нажимом. — Вы ошиблись. Моро, наконец, убирает руку, растерянно трёт лоб. — Простите, мадам… Я киваю сначала Пьеру, потом Моро: — О ревуар, месье. На этот раз мне не мешают, я спокойно покидаю пекарню… Глава 34 Сажусь в машину и пытаюсь унять весь тот ураган чувств, который пробудил во мне чёртов Моро. Я думала, что забыла… что всё улеглось. Но всего одно прикосновение этого человека заставило низ живота скрутиться в узел. Чёрт бы его побрал! Не уезжаю. Жду, когда парочка выйдет из пекарни. Дверь открывается. Моро скользит взглядом по улице, оглядывается. Я наблюдаю за ним и улыбаюсь. Интересная штука — судьба. Глупая Мэри могла купить два круассана, я могла приехать позже или раньше, но мы столкнулись в одной маленькой, едва заметной точке на карте Парижа. Карма, сука… Моро ведёт девушку к машине. Перед тем, как сесть за руль, ещё раз оглядывается, скользит внимательным взглядом по улице, не находит меня. На его лице всё ещё читается недоумение с растерянностью. Похоже, я испортила ему сегодняшний вечер. Довольно улыбаюсь. Дома сразу прохожу на кухню, готовлю мужу какао. Он не пьёт растворимое. Только натуральное, приготовленное мной. Патрик подходит сзади, обнимает, утыкается носом в затылок. — Прости, детка. Ты чудо. Завтра уволю эту дуру. — Не надо. — улыбаюсь. — Всё хорошо. Давай дадим девочке ещё один шанс. — Как скажешь. Я так счастлив с тобой… — А я с тобой… Ночью во сне я снова срываю одежду с давно забытого мужчины… ***** Моро никак не проявлялся, и я расслабилась. — Милый, я дома! — ключи привычно легли на комод. — Отлично, милая! Проходи в кабинет, мы тебя ждём! Мы? Рука замерла над комодом. Кто это «мы»? Сердце стукнулось о рёбра. Медленно иду в кабинет. Он сидит ко мне спиной. Патрик довольно улыбается. — Как прошёл день, милая? Прохожу за спину мужа, обнимаю его и касаюсь губами щеки. — Отлично, как всегда.