— Ещё скажи, что ты мой… Виктор укладывается рядом и наблюдает, как я салфетками вытираю его сперму с живота. — Твой, Агата… — он тянет меня к себе. — Твой… Меня клонит в сон. У меня куча вопросов к нему, но сейчас мне хочется просто уснуть на его груди… Его тёплые руки обнимают меня, его спокойное дыхание касается моих волос, его запах укутывает уютным пледом… Пусть эта ночь не кончается… **** Ближе к обеду Жасмин всё же тихо постучала в мою дверь. С невозмутимым выражением лица сообщила: — Доброе утро! Мадам, месье, завтрак давным-давно готов. Прошу к столу. — и тихо снова прикрыла дверь. Я натянула на голову одеяло. — Хорош прятаться, детка. — Моро тут же его сдёрнул. — Думаю, мы вчера не сильно заботились о тишине. Совсем не заботились. Плюс его шмотки, разбросанные по коридору. Стыдоба… — Какого чёрта ты вчера меня без резинки трахал? — Сажусь в кровати. — Детка, клянусь, я чист. Хочешь, сдам анализы? Кроме того, оцени, я всё же джентльмен — сумел в тебя не кончить. А очень хотелось… Бью его подушкой. — Скотина! Я давно не пью таблетки. Зачем, если у нас с Патриком секс был по большим праздникам. Всегда можно обойтись другими средствами контрацепции. А случайного секса у меня не было ещё до момента замужества. Моро перехватывает мою руку, дёргает на себя и укладывается сверху. Кладёт ладонь на шею и проходится большим пальцем по засосу. — Прости, милая, увлёкся. Фыркаю и веду ногтями по его спине. — Расскажи кому другому. Он осторожно трогает губами кожу рядом с синяком. — Зато очень художественно получилось. Говорю же, скотина. Великовозрастная… Моро медленно опускается поцелуями вниз… Похоже, Жасмин, будет ждать нас ещё долго… Вдруг останавливается внизу живота. Поднимается на руках. — Что это? — Ведёт подушечкой пальца по тонкой линии шрама. — То самое… — Где ребёнок? — Моро прищуривает глаза и поджимает губы. — Нет никакого ребёнка. — выбираюсь из-под него, сажусь на кровати и обхватываю себя руками. — И никогда не было… Моро обнимает сзади. — Когда это случилось? — Тогда… Виктор Луи тянет меня за плечи, заставляя лечь, и заглядывает в глаза. — Это был мой ребёнок? Прикрываю глаза и закусываю губы. — Чёрт… — выдыхает рвано. — почему не сказала? Закрываю лицо руками. — Не о чем было рассказывать. Он не захотел прийти. Всё… Я резко поднимаюсь, накидываю халат. — Пойдём завтракать… — бросаю взгляд на часы. — Или обедать. Жасмин не любит, когда ей приходится разогревать еду. В гостиной висит на плечиках пиджак Моро и галстук. Жасмин ворчит, но кормит нас тёплым омлетом с овощами и любимыми тоненькими кружевными блинчиками. — Ключи. — протягиваю руку, когда Моро одевается в моей комнате. Он затягивает галстук, поправляет идеальный узел. Скашивает на меня глаза и улыбается уголком рта. — Моро, я поменяю замки. — Не советую. У меня есть кому сделать любой ключ к любому замку. — он поворачивается и кладёт руки мне на плечи. — Агата, у меня завтра заказан столик на новогоднюю ночь. Но если ты не хочешь, я готов встретить Новый год с тобой и Жасмин. — и тут же кричит. — Жасмин, ты ведь не против, если я завтра проведу с вами ночь? — Сразу с двумя? Как-то мне боязно за вас, господин Моро. — тут же звучит откуда-то снизу. Обожаю свою экономку. — Видишь, она не против. — улыбается Моро. — Но тебе было бы неплохо начать появляться в обществе. И я — достойный вариант для сопровождения. Видишь, я готов поиграть в эскорт для тебя. Жду твоего решения. — он вскинул руку с часами. — О, я уже опоздал… Пока, детка. — Виктор быстро чмокнул меня в губы и вышел из комнаты. На столе осталась открытой маленькая коробочка с колечком… Глава 40 Как такое может быть? Меня тянет к Моро и одновременно он меня бесит. Почему он? Вокруг меня куча молодых мужчин. А богатство, свалившееся на мою голову, открывает все двери. Я могу выбрать любого! В задумчивости я слоняюсь по дому. Я решаю ещё раз усложнить нам жизнь. Хочу, чтобы Моро понял, командовать и давить на меня не получится. Я звоню Филиппу. Новогоднюю ночь я проведу в компании своих одногруппников и друзей Филиппа… а там посмотрим. В глазах Жасмин укор. Она красноречиво молчит. Я не выдерживаю. — Ну, говори, наконец! Всю душу своими взглядами вымотала… — Зря вы так, мадам… — Я сама разберусь, ладно? — Впервые за долгое время раздражённо огрызаюсь. — Простите, мадам. — Жасмин обиженно поджимает губы и уходит к себе. ***** Я выгляжу на миллион, когда Филипп на такси забирает меня из особняка. Он окидывает меня взглядом и присвистывает. — Отпад… Кэт, выглядишь… — Он восхищённо закатил глаза и щёлкнул пальцами. Мы покидаем дом под пристальным и недобрым взглядом Жасмин. Чувствую ощутимый укол совести. Но отказываться поздно. Уже в такси Филипп начал свою игру. Он нашёл мою руку и переплёл пальцы. Ничего, кроме раздражения, это простое действие у меня не вызвало. Загородный клуб оказался именно тем гадюшником, что я и предполагала. Публика, судя по машинам на стоянке, — только детки сливок общества. Филипп с довольным видом обхватил мою талию и повёл внутрь. Вечеринка уже началась. Девицы-официантки в серебристых стрингах и малюсеньких топчиках, мальчики в таких же серебристых трусиках, больше подчёркивавших мужское достоинство, чем прятавших, постоянно дефилировали с полными бокалами на небольших круглых подносах. Полутёмным коридором Филипп потянул меня в обеденный зал. Я знала, что настоящая вакханалия начнётся после двенадцати, поэтому позволила себе расслабиться. Здесь я перецеловалась с доброй половиной зала. Мы дружно пили шампанское, отсчитывали последние секунды старого года, запускали на улице фейерверки… Филипп, подогретый шампанским и коктейлями, уже открыто обнимал меня, стараясь прижаться почти вставшим членом. Не смотря на поползновения Филиппа, мне удалось расслабиться и было классно до тех пор, пока я не обнаружила себя неистово целующейся с ним на одном из диванчиков. Филипп уже стянул полувер и увлечённо мял мою грудь. Какого чёрта? — Милый, я такая пьяная… — Мне пришлось очень естественно икнуть. — Мне нужно освежиться… — Порция глупого смеха. — Я быстро… — Провожу рукой по его волосам, спускаюсь по шее и останавливаюсь на груди. — Потом сходишь. — Филипп снова тянется к моим губам, но я палец к его губам приложила. — Прости, дорогой… мне уже почти поздно… — Неловко смеюсь и поднимаюсь на ноги.