Я взглянула на отца. — Мистер Кили еще не дал на это своего согласия, Оуэн. Он знает меня всего-то месяц,?— сказал Майкл. — Мистер Кили,?— сказал Оуэн,?— я всю свою жизнь оцениваю разные родословные, а раньше этим занимался мой отец. И я могу вам авторитетно заявить, что у этого мальчика чувствуется хорошая порода. Папа ничего не ответил, просто похлопал Чемпионку по шее и улыбнулся мне. — Да благословит тебя Господь на новом месте, в Аскибуое, Майкл Келли,?— завершил Оуэн. — Knocnacuradh,?— добавила я. — Что? — переспросил Оуэн. — Это место будет называться Холмом Чемпионов,?— ответила я. — Нок-ну-ку-рух,?— медленно повторил Майкл, вставив длинное ирландское «ух» в конце.?— А еще это лучшее место, чтобы наблюдать, как солнце садится в залив Голуэй,?— добавил он. — Так и есть, как ни называй,?— подтвердил Оуэн Маллой. Майкл посадил меня на Чемпионку перед собой — отец не возражал. В тот момент мы были самыми счастливыми во всей Ирландии: мы пели и кричали, отец шел с Оуэном и его соседями, а Деннис, Джозеф и Джонни ушли вперед, выкрикивая: «Faugh-a-Ballagh! Все с дороги!» Мы кружили по Голуэй Сити и в Менлохе пересекли реку. Многие мужчины порывались оставить нас и направиться прямиком в городские пабы. Но Оуэн хотел собрать свою семью, жену и детей, а также семьи своих соседей на празднование этого события в Барне, которое, безусловно, уже началось. — Мы будем проходить через участок, который Майкл собирается взять,?— сказал Оуэн. — Аскибуой? — спросил отец. — Нокнукурух,?— поправила его я. При заключении брачного контракта роль отца Майкла взял на себя Оуэн Маллой. Отец не мог отказать нам. У Майкла были реальные деньги — золотые монеты, честно заработанные им при поддержке достопочтенного Маркуса Линча. Нам не нужно было больше пересекаться с Пайками. А что до Патрика Келли… Что бы ты ни говорил, ná habair tada,?— не говори ничего. То, о чем отец не знает, не может расстроить его или нанести ему вред. Хотя был уже поздний вечер, солнце стояло еще высоко, когда мы достигли деревушки Оуэна. — Взгляните, сэр, отсюда виден залив? — спросил Майкл.?— Мы заберемся так высоко, что Онора сможет спускаться к вам, чтобы предупредить, когда на небе будут собираться тучи. Отец вдруг отвернулся и молча потопал прочь. — Что я такого сказал? — удивленно спросил Майкл. — Возделывай землю, играй на своей волынке, разъезжай на своей рыжей лошади-банши,?— сказал Джонни Лихи,?— но никогда не делай при Джоне Кили никаких заявлений о погоде. Это приносит неудачу. Я догнала отца. — Он научится, папа, и обязательно все поймет. А здесь… — Я взяла его за руку.?— Посмотри, папа,?— это же волшебный форт. Бабушке тут понравится. Оуэн Маллой сказал, что когда-то в старину здесь была крепость — Ráth of ún, от которой пошло название всего прихода — Рахун. А это означает, что место это, конечно, счастливое. А еще, папа, здесь есть святой источник.?— Я показала ему глубокое отверстие в углублении на склоне холма, огороженное невысоким каменным забором.?— Родник Святого Джеймса. — Моего деда звали Джеймс,?— сказал отец. — И здесь будет жить еще и малыш Джеймс, если ты разрешишь нам пожениться. Папа, я очень люблю Майкла. Он хороший и честный человек. Он молится, не пьет, почти… ну, не так чтоб уж очень, и еще… — Все, довольно, Онора. Ты можешь выходить за него замуж, только скажи своему мужу, чтобы он при мне никогда не говорил о погоде, а еще чтобы не упоминал кроликов и лис. — Он не будет! Спасибо, папа! Спасибо! * * * Народ целыми таунлендами выходил приветствовать нас, когда мы спускались по дороге в Баллимони к побережью и заходили в Барну. Здесь уже разнеслась молва — один из наших выиграл Голуэйские скачки. Люди из Рашина, Каппе, Деррилони, Траски Восточного и Западного, Баллибега, Лачли и Корболи стояли в летних сумерках и радостно окликали нас. — Может, это Рыжий Хью[28] вместе с Дикими гусями[29] прибыл спасти нас? — донеслось до меня. Многие выкрикивали боевые кличи ирландской бригады: «Faugh-a-Ballagh!» и «Помните Фонтенуа!» Когда я ехала на Чемпионке перед Майклом, чувствуя, как он обнимает меня руками, которыми держал поводья, то ощущала себя королевой армии победителей, которая машет своим освобожденным подданным. Долгие столетия, когда угнетатели таскали нас за чубы, были забыты. Мы снова были великим народом. Победа. * * * В тот вечер на шумной вечеринке у нас дома наши барнские соседи познакомились с людьми из Аскибуоя/Рахуна. Жена Оуэна, Кати Маллой, принесла немного раннего картофеля, только что выкопанного, чтобы моя мама приготовила его. Кати была спокойной женщиной со светло-каштановыми волосами и темными глазами, по ее словам, на пять лет младше Оуэна. У нее было двое сыновей — Джо и Джон Майкл шести и четырех лет — и двухлетняя дочка Анни. Мне нравилось, как она улыбалась Оуэну, когда тот объяснял рыбакам, что официальное название их таунленда — Рахун и что приход носит такое же название. — Что приводит к некоторой пу-та-ни-це, и это вовсе не плохо. Потому что так нас находят, только когда мы сами этого хотим. — Учителем у него был человек, изъяснявшийся витиевато, как на латыни, и с тех пор он имеет слабость к длинным словам,?— шепотом сообщила мне Кати, когда мы разминали в пюре немного масла от коровы Дуайеров — последней в их таунленде, как сказала она. — Что ты там говоришь, Кати? — спросила у нас за спиной какая-то маленькая женщина с рыжеватыми волосами.?— Я не расслышала. — Я сказала: «Как замечательно, когда рыбаки и фермеры собираются вместе»,?— ответила Кати. — Я бы сказала, давятся вместе в толчее. Женщина положила руку на колесо бабушкиной прялки и принялась крутить его. Увидев это, бабушка подошла к ней и остановила колесо. Женщина пожала плечами и ушла. — Это Тесси Райан,?— объяснила Кати.?— Райаны — они голоштанные. Муж Тесси, Недди, работал у Оуэна по хозяйству, а в определенные дни отрабатывал у лендлорда. Кати предупредила меня, чтобы я поменьше говорила в присутствии этой женщины, потому что она все перекручивает. Недди Райан тоже был маленьким. У них обоих были подвижные, нервно подрагивающие носы, отчего они, по словам Кати, напоминали ей двух кроликов. — Но вот их дочка Мэри — совершенно очаровательная девочка,?— продолжала Кати.?— Иногда она похожа на мою Анни. Мы видели, как Тесси Райан подошла к Майклу и попросила его показать ей золотые соверены. Майкл вынул монеты из мешочка, висевшего у него на поясе, и положил их в ее протянутые ладони. «Не делай этого,?— хотелось сказать мне.?— Не нужно». — Они такие тяжелые и очень холодные,?— сказала Тесси.?— Я никогда не держала в руках столько денег. У моего отца была золотая монета, которую мы заложили ростовщику, но потом не смогли заплатить проценты по ссуде и в итоге потеряли ее. Тесси перебирала соверены пальцами. У некоторых людей чужая удача вызывает зависть. От этой женщины жди неприятностей. И это еще один довод в пользу того, чтобы не рассказывать о Патрике Келли. Что если за его поимку назначена награда? Мама отвела глаза от Тесси, которая все еще не выпускала деньги из рук, и, наверное, подумала: «Бедняги, что они могут знать про этот мир?» — Я оставил свою волынку у Майры. Сейчас принесу,?— сказал Майкл, спрятав монеты обратно в мешочек. Ему нужно спрятать деньги в доме Майры, потом отнести их в сарай Оуэна и закопать в землю, глубоко и надежно. * * * Майра и Джонни повели всю толпу на плотный песок пляжа перед домиками, чтобы устроить там танцы. В небе неторопливо плыли розовато-пурпурные облака, отражаясь в водах залива. — Как здорово танцевать так близко к волнам,?— сказала Кати, когда Майкл затянул на волынке свой первый рил. Жители Барны, хорошо знавшие друг друга, освоились в танце быстро и уверенно: пары сходились, хлопок в четыре руки, потом в две, потом руки за спину. Майра потянула в танец и людей из Рахуна. По мере того как с неба опускалась ночь и залив тонул в темноте, фермеры и рыбаки смешались и стали обмениваться в танцах женами и дочерями. Весь пляж наполнился музыкой и движением. Вдруг за волнорезом я заметила плачущую маленькую девочку и подошла к ней. — Что случилось? — спросила я.?— Пойдем лучше потанцуем. Но она заплакала еще сильнее. — Как тебя зовут? — Мэри. — О, как Пресвятую Деву. Мою сестру тоже так зовут, хотя свое имя она произносит на ирландский манер — Ма-а-ри-и… Сможешь выговорить? — Ма-а-ри-и,?— повторила она сквозь всхлипывания. — Прекрасно получилось,?— сказала я.?— А теперь расскажи мне, что с тобой приключилось.