Его лошадь подняла голову и заржала. — Она что, тоже смеется? — спросила я. — Возможно. Чемпионка любит эту историю, потому что мы с ней родились вопреки «естественному порядку вещей», как говорил мой старый школьный учитель. Что это может означать? Сейчас он расскажет. Мы удобно устроились, прислонившись спинами к теплому камню. Я повернулась так, чтобы видеть его лицо, когда он будет говорить. Как же очаровательно двигаются его губы, когда с них слетают слова. Синева его глаз темнела ближе к краям радужки, которая словно излучала странный свет. Какие густые черные волосы, какой прямой нос. Настоящий герой, вышедший из моря. Майкл Келли… Итак, его история. — …Мерта Мор… — Прости, Майкл, но кто он такой? Ты вроде бы хотел начать со своей матери. — Ну да. Сядь поближе, чтобы ветер не уносил мои слова через залив к зеленым холмам графства Клэр. — Все в порядке. Я и так слышу. Начни снова. — Отец моей матери, Мерта Мор Келли, был крупным мужчиной, просто громадным, и очень немногие в Галлахе, да и вообще в окрестностях Баллинасло[10], могли бы бросить ему вызов. Даже полковник Блейкни, лендлорд, обращался к нему с определенным уважением. Он звал его Мартин, переиначивая его имя на английский лад, хотя для всех остальных он был Мерти. Род Келли заправлял на востоке графства Голуэй тысячу лет, когда туда вместе с Кромвелем пришли предки Блейкни, грабя и сжигая все на своем пути. — А еще они разрушали аббатства и мучили бедных монахинь,?— вставила я. — Странно, что ты подумала об этом, потому что аббатства действительно играли там важную роль! Просто поразительно, что ты вдруг упомянула аббатства! — Да уж, удивительно,?— сказала я. И мы снова засмеялись. Я придвинулась к нему поближе, и теперь мы грелись под солнцем совсем рядом. — Мужчины в моем роду в течение многих поколений были кузнецами. Ты слышала какие-нибудь истории про Гоибниу[11]? — Мне рассказывала о нем бабушка. В старину, до прихода в Ирландию Святого Патрика, Гоибниу делал оружие для героев и провожал смельчаков в иной мир с великими почестями. — Правильно,?— кивнул Майкл.?— Но даже после прихода Святого Патрика кузнецы вроде Гоибниу раскатывали золото в тонкие листы, чтобы изготавливать чаши для причащения монахам и жезлы епископам и аббатам, а также великолепные торки[12], броши и заколки для вождей кланов. Имея тайное знание о том, как ковать железо и золото, кузнецы были молчаливыми и осторожными, строго хранили свои секреты. Таким был и мой дед. Но моя мать не страдала от тишины в доме,?— продолжил он.?— Хотя по натуре мама не была женщиной молчаливой, она говорила, что была вполне счастлива, посвящая свои дни приготовлению еды и уходу за моим дедом, потому что супружество миновало ее стороной. Никто не попросил руки дочери Мерты Мора. Молчаливые люди пугают других, особенно такие мускулистые… — Вроде тебя? — вырвалось у меня, прежде чем я успела подумать. Я чувствовала его руку — действительно очень мускулистую. — Ну, по сравнению с ним я слабак,?— сказал Майкл.?— Он был настоящим великаном, легко поднимал железные чурки и мог выковать подкову несколькими ударами молота. Нужно было быть очень смелым человеком, чтобы прийти в темную кузницу Мерты Мора Келли и просить руки его дочери. И таких не находилось. — Но один все же нашелся,?— предположила я,?— ведь ты-то появился. — Я появился. Между нами повисло молчание, которое становилось напряженным. — Продолжай,?— наконец попросила я. — Ты что-нибудь слышала о Галлахском замке? — Прости, нет,?— ответила я. — Это хорошо. Тогда я расскажу тебе. Представь себе огромный каменный форт, построенный на высоком холме, с террасами по склонам. На них могли удобно расположиться толпы зрителей, пришедших посмотреть на скачки, устраиваемые родом Келли по скаковому кругу. От замка сейчас остались лишь руины. Когда опускаются сумерки, там появляются привидения, а также добрые феи, которые, как тебе известно, любят быстрых лошадей. — Я и вправду знаю это,?— подтвердила я.?— Моя бабушка — большая мастерица по всяким волшебным делам. — Ах,?— воскликнул он,?— и это у нас с тобой общее! Мы улыбнулись друг другу. — Келли на земле своих предков не боятся никаких волшебных существ,?— продолжал он.?— Еще маленьким мальчиком я как-то скакал по скаковому кругу на воображаемом коне и вдруг услышал, как толпа приветствует и подбадривает меня перед последним препятствием. Я прыгнул вверх, перевернулся и мягко приземлился на зеленую траву. — Всегда приятно приземляться мягко,?— заметила я. — Ты совершенно права, Онора.?— Он сжал мою руку.?— Итак, Галлахский замок и скаковое кольцо уже отложились в твоем воображении? — Да, Майкл. — Тогда продолжим. Как я уже сказал, все это место считалось заколдованным, и никто из соседей не осмеливался распахивать склоны или что-то садить на них. Даже Блейкни уже оставили попытки заставить своих арендаторов возделывать эту землю. Лошади там тоже не паслись. О, они могли, конечно, пару раз отщипнуть сочной зеленой травки, но потом поднимали головы, прислушивались и тут же убегали к изгороди вдоль дороги, где и стояли, пока их не уводили оттуда. Да и коровы Блейкни тоже отказывались там пастись, хотя по сравнению с лошадьми это довольно глупые животные. — Всякий знает, что кони самые умные,?— сказала я, хотя Чемпионка была первой лошадью, которую я видела так близко.?— Ты только посмотри, как Чемпионка стоит и внимательно слушает нас. — Она уже слышала эту историю,?— сказал Майкл.?— Так вот. Самым знаменитым из всех Келли в Галлахе был Уильям Бой О’Келли. — Когда? — спросила я. — Что когда? — Когда он жил? — О, задолго до Кромвеля, но через несколько столетий после того, как первые Келли пришли с севера. Их предводителя звали Майн Мор. Его сын Кеаллай позднее передал свое имя нашему роду. Кеаллай означает «раздор», и Келли, соответствуя своему имени, всегда сражались. Против завоевателей, но, честно говоря, и между собой. Раздоры. Братья убивали братьев ради титула главы клана, Taoiseach. Ты не станешь укорять меня за это? — спросил Майкл. — Моя прародительница, Королева Маэва, тоже знала толк в раздорах и междоусобицах,?— сказала я. — Маэва — твоя прародительница? Ух ты, ее крепость находится неподалеку от нас! — Мы, Кили,?— потомки ее сына Конмака. Отсюда и название Кон-на-мара — Кон-с-моря. — Выходит,?— сказал он,?— мы с тобой были связаны еще до того… Я смогла лишь кивнуть. Он наклонился ближе, не отпуская мою руку. — Прости, что прервала твой рассказ, Майкл. Продолжай. Он прочистил горло. — Так вот. Этот предводитель, Уильям Бой, правил нашим кланом в течение долгого мирного периода: нормандцы утихомирились, а Кромвель еще не пришел. И захотел он устроить пир, да такой, о каком и не слыхивали на всем острове Ирландия. Он пригласил на него всех вождей и правителей из городов на многие мили вокруг. И они приехали на этот великий рождественский пир в Галлахский замок вместе со своими женами и детьми, воинами и слугами, поэтами и священниками. В те дни семьи внутри клана находились в вассальной зависимости от вождя, и у каждого, кто прибыл в Галлах, были свои обязанности. Например, Ноутоны везли в замок Келли французское вино из порта — очень ответственная задача,?— сказал Майкл. — А ты что, очень любишь выпить? — спросила я. — Я могу пить, а могу не пить,?— ответил он. — Это хорошо,?— сказала я.?— Продолжай. Думаю, гости привезли лошадей? — Действительно, привезли. Причем прекрасных лошадей: одни были лоснящимися черными, другие — совершенно белыми. А один конь был как спелый каштан. Этот цвет очень идет и лошадям, и женщинам,?— сказал он и одним пальцем, мягко и быстро, погладил меня по голове, однако я ощутила это прикосновение всем телом.?— У тебя целый водопад тяжелых рыжевато-каштановых волос — похоже на хвост Чемпионки. — На хвост Чемпионки?! — Но он, конечно, и близко не сравнится с твоими прекрасными густыми волосами, Онора Кили. А твои глаза… Они такие ясные. Зеленые с золотистыми искорками… — Он потянулся рукой к моему лицу, но потом быстро опустил ее. Я судорожно сглотнула. — Ты остановился на пире, Майкл,?— сказала я хриплым голосом. — А… Ну да. — Итак… — Итак, началось пиршество. В огромных очагах бараны жарились целиком. И все гости горячо благодарили поваров за угощение. — Хорошие манеры,?— заметила я. — Точно,?— подтвердил Майкл.?— А если кто-то оказывался не таким воспитанным? Тогда ему отрезали мясо из самого невкусного места — холодную лопатку. Всем гостям Уильяма Боя так понравилось здесь, что у него не хватило духу распустить их после Рождества. И все они остались, а пиршества, скачки, пляски, рассказывание всяких историй и музыка продолжались еще три времени года, пока не наступило первое августа — Lughnasa, когда нужно было собирать урожай. Чистосердечную щедрость Уильяма Боя О’Келли помнят по сей день, и даже сейчас такое гостеприимство называется Fáilte Uí Cheallaigh — «Прием О’Келли».?— Майкл погладил меня по руке.?— И это действительно очень теплый прием,?— добавил он и отпустил меня. — Твоя мать, Майкл,?— напомнила я ему. — Вот тут и появляется она. Через много лет после того пира, когда нашу землю захватили враги, Блейкни разрушили Галлахский замок, а наш городок переименовали в Кастл Блейкни — Замок Блейкни. И все же Келли до сих пор помнят и пересказывают старые сказания. Однажды на Майский праздник[13], Bealtaine, моя мать еще до рассвета отправилась на холм к Галлахскому замку. В наших краях мы верим, что на Bealtaine в первый день мая роса на траве обладает могучими целебными свойствами. — Мы тоже верим в это, Майкл. — А у вас девушки умываются ею, чтобы улучшить цвет лица? Хотя тебе, конечно, нет нужды волноваться по этому поводу. — У нас, Майкл Келли, говорят, что если в этот день поваляться в росе, то все твое тело будет сиять необыкновенной красотой,?— сказала я. — Поваляться? — переспросил он.?— Я так понимаю, без одежды? — Не думаю, Майкл Келли. — Ага,?— сказал он, а потом вдруг вскочил и отвернулся от меня. Я встала.