На кровати сидела огромная бурая жаба. Это должно напугать Адель? Напугало, пожалуй. Но даже не жаба — их Адель никогда не боялась, а то, что кто-то может спокойно зайти в ее комнату, оставить тут что-то и уйти. Или взять? Можно позвать горничную, спросить — не заходил ли кто. Но это вряд ли что-то даст. Она может узнать сама, отец учил ее. Можно увидеть то, что произошло в этом месте совсем недавно, а вот за пределы сегодняшнего дня ей редко удавалось заглянуть. Только если что-то очень важное, но тоже недалеко. Отец говорил, не стоит тревожить время слишком часто, иначе прошлое затягивает тебя, можно потеряться в нем совсем… Нужно сосредоточиться, постараться и увидеть… совсем недавно, несколько минут назад… как в комнату вошел мальчик, видимо сын кого-то из слуг, вытащил из-за пазухи жабу, оглянулся и положил на кровать. Детали разобрать не выходит. Можно найти мальчика. Можно попытаться узнать, кто послал его. Что это ей даст? Она умудрилась разом перейти дорогу двум невестам принца. Даже двух принцев… хотя, Йоан, конечно, не принц, но Гленн очень зла на нее. Гленн не простит. Теперь еще и Исбел тоже. Нужно понять, чего же хочет она сама. На самом деле. Конечно, жаба — это почти по-детски, но что-то подсказывает, это только начало. Только намек. Надо понять, что делать и как себя вести. Какой принц ей нужен, и нужен ли вообще. После бессонной ночи, после пережитых волнений, не было сил. А еще надо зайти к матери, она сегодня уезжает, наверно, собирается уже. Был соблазн подарить жабу ей, на прощание. И очень хотелось спать. * * * — На твое благоразумие я не рассчитываю, — Лилиас чуть презрительно кривила губы, садясь в карету. Накрапывал мелкий дождик. — Это правда? — хотела знать Адель. — Дядя Ангус предлагает заплатить за меня? — У каждой приличной девушки должно быть приданное. Адель, я оставляю тебя одну, и не могу присмотреть за тобой в должной мере. Но я должна попытаться обеспечить хоть какие-то гарантии. Мы еще встретимся на турнире в Оване, Ангус обещал приехать тоже. Надеюсь, за это время ты не натворишь непоправимых глупостей? Обязательно натворит, так и хотелось сказать. — Зачем это дяде? Огромные деньги… — Если ты не понимаешь этого, Адель, то, думаю, объяснить уже не возможно. Просто делай то, что тебе говорят. — И все же, мама? — Кто сказал это тебе? Лилиас не желала объяснять. — Йоан. «А еще смотри, он вылечил мои руки», — так и хотелось показать, но зачем устраивать лишнюю бурю, это ничего не даст. — Этот бастард? Как он вообще мог узнать? Я говорила с королем. — Может быть, отец сказал ему? — Адель! — Все готово, Ваша Светлость! — окликнул сэр Гришем, сопровождавший мать. — Мы можем ехать. Лилиас вздохнула. — Никаких бастардов, Адель. Ты поняла меня. Что бы там ни случилось, но лучше смерть, чем такой позор для семьи. Я тебе не позволю. Холод пробирал от таких слов. Это все не имеет значения, кончено. Йоан никогда бы… Это было так невероятно. Ведь мать говорит о том, что не позволит Адель выйти за Йоана замуж. Но ведь он и сам не собирается предлагать ей. Это все ничего не значит. Не смотря ни на что. Это игра, развлечение, может быть, даже флирт. Но ничего серьезного. Зачем ему Адель? Он может жениться на ком угодно, никто не в силах заставить его, даже отец. Лучше смерть… Честь дороже жизни? У нее нет выбора. Она лишь фигурка на чужой доске. Ее путь уже определен. — Ты можешь не беспокоиться, мама. Лилиас вздохнула. — Я оставляю тебя, Адель. Ты должна понимать — это очень важно для семьи. Не смотря на то, что Тандри вошли в совет и признаны восьмым Большим домом, нас не принимают. Этот брак мог бы помочь. Ангус очень надеялся устроить брак Кеннета и принцессы Эленор, но не вышло, тут Уллем слишком упрям. Все, что пока возможно сделать — это твой брак с Роналдом. — Но я Мор, а не Тандри. — И Тандри тоже, — упрямо сказала Лилиас. — Будь благоразумна. Помни о том, что я тебе сказала. И о Синей Долине тоже. Она поцеловала Адель в лоб, ее губы обжигали холодом. Адель кивнула. Она будет помнить. Либо Роналд, либо тот ужасный старик, и тогда на жизни точно можно поставит крест. И смерть действительно лучше. Мать не отступит. Лилиас всегда была прежде всего Тандри, и старые обиды сильны. Адель изо всех попыталась улыбнуться. — Хорошей дороги, мама. Подольше не возвращайся. * * * В окно яростно колотил дождь. Молнии сверкали одна за одной и гремел гром, так, что закладывало уши. Гром и разбудил Адель. Она проспала большую часть дня, пытаясь немного прийти в себя, а сейчас уже стемнело. Легкая слабость все еще осталась в теле, но это скорее из-за пережитых волнений. Уж очень много всего произошло в последние дни, особенно по сравнению с той жизнью, к которой она привыкла дома. Дома было проще. Вдруг поняла, что соскучилась по Тавишу. С братом всегда можно было поговорить, он всегда готов был выслушать, даже когда у него самого куча дел. Можно было поделиться любой радостью и бедой… Хотя, что за беда могла случиться с ней дома? Теперь Адель осталась одна. Оставила дом насовсем. Наверно, еще когда-нибудь Адель сможет вернуться, но вряд ли надолго. Она выйдет замуж… так или иначе. Роналд, конечно, лучше дряхлого Бехана Чира, но все равно… Что думать сейчас? Жалко, что Тавиша нет рядом. Она могла бы порыдать у него на груди и успокоиться. Рассказать ему все. Услышать совет… Или просто хоть пару добрых слов… Встала, подошла к окну. Летняя гроза.