Он смотрит ей в глаза. И что-то происходит. — Вы шутите, милорд? — Адель не может поверить, но вдруг, совершенно необъяснимо, становится легче. — Нет, совсем не шучу. Ты… Вы не волнуйтесь, Адель, я понимаю, что делаю. — Но ведь он король! — Это ничего не меняет. — Но он… ваш отец, милорд. — Есть вещи, которые нельзя прощать никому. Так спокойно и твердо. Она все еще держит его, вцепившись в руку. Йоан хмурится. — Не надо, — говорит она почти спокойно. — Это не насилие. Это договор. Я согласилась сама, позволила заглянуть в свое сознание. Сама, понимаете. А потом испугалась. — Или вы соглашаетесь, или вас выставят домой? Холод в его глазах. Такой холод требует прямоты. — Да, — говорит Адель. — Это мой выбор. Я хочу выйти за Роналда. Любой ценой. Он молчит. Смотрит на нее, неподвижно. И холод сменяется усталостью. — Не надо, — Адель почти окончательно берет себя в руки. — Ничего страшного не произошло. Я просто была не готова. Я очень благодарна вам, милорд, за поддержку, очень ценю вашу помощь, но не нужно ничего. Это мой выбор. Простите… — Хорошо, — говорит он, наконец. — Но если будет нужна помощь, обращайтесь. Адель кивает, оглядывается. — Спасибо. — Вы знаете, что вы у меня в спальне? — чуть улыбаясь, говорит он. И Адель краснеет. — Нет. Простите… Я немного заблудилась, а потом мне стало плохо. Дверь была открыта. Уши горят. — Ничего страшного, — теперь он улыбается уже совсем по-настоящему, так тепло. — Говорят, Моров ведет судьба, нужно только довериться. Хотите, я провожу вас, покажу дорогу, чтобы вы не потерялись снова? А то вдруг вас занесет в спальню к Роналду. Он смеется над ней, но от чего-то это не обидно, просто немного страшно. — Не занесет, — Адель зажмуривается на мгновение. — Мне было плохо, но уже все прошло. — Вы знаете, куда идти? Очень хочется отказаться. Но глядя в его глаза… — Спасибо, милорд. — Только для начала, давайте, мы поправим ваше платье, чтобы не сползло снова и выглядело пристойно. Не смущайтесь, я помогу, у вас просто не получится сделать это самой. Я, конечно, могу позвать горничную, но если кто-то посторонний будет зашнуровывать ваше платье у меня в спальне, то могут пойти ненужные сплетни. Слуги тоже любят поболтать. Хочется возразить, но Адель так и не может найти слов. Так не должно быть… Он поворачивает ее к себе спиной. Его пальцы касаются ее плечей, ее кожи… Прикосновения обжигают. Нет, ничего лишнего, только шнуровка. Он чуть распускает, там, где совсем уж криво, и ловко затягивает обратно, так, словно делал это уже много раз. — Не смущайтесь так, — говорит он тихо. — Это ничего не значит. — Да у вас опыт… Этого не стоит говорить, но удержаться невозможно, от пережитого волнения просто трясет и слова лезут сами. — Да, — говорит он. — Если снимаешь с женщины платье, то потом приходится помогать его надевать. Иначе не честно. — О-оо… — говорит Адель. Выходит чересчур многозначительно. Какая откровенность. Хочется спросить, часто ли ему приходится снимать платья, но спрашивать такое, конечно, недопустимо. — О-оо? — фыркает он, передразнивает. — Хотите спросить, много ли у меня было женщин? — Нет, не хочу, — поспешно говорит она. — Вот и славно. Он затягивает, чуть резче, чем стоило бы. Завязывает. И отпускает. — Идемте, Адель. Я покажу вам дорогу. 5. Бастард — Думаю, ты впишешься в нашу маленькую компанию, — Гленн улыбалась чуть снисходительно. — Третья невеста. Ты ведь хочешь замуж? Гленн ехала чуть впереди, между Адель и принцессой, посередине, верхом на высокой белой кобыле. Гленна Олстер. Маленькая, угловатая, курносая, не блещущая красотой, но ни капли не сомневающаяся в себе. Вторая дочь Калума Олстера. Вторая из семи. И ни одного брата… Легкий ветерок у реки, лошадь мерно покачивалась. Адель смотрела по сторонам, странная легкость не отпускала ее, даже пустота, после вчерашнего… Таволга на склонах дурманяще пахла медом… а дальше поля кипрея… так хорошо! Хочет ли она замуж? Позади, чуть в отдалении, ехало четверо рыцарей гвардии. Достаточно далеко, чтобы не слышать беседы, и достаточно близко, чтобы успеть оказаться рядом, в случае необходимости. — Замуж? — Адель закусила губу, неуверенно глянув на принцессу. Наверно, не очень прилично обсуждать при ней ее брата? — Хочешь сказать, ты здесь не за этим? — Гленн засмеялась. — Я не… Я здесь для того, чтобы быть рядом с принцессой. — Ты сама в это веришь? — Гленн не верила точно. — Не смущайтесь, Адель, — Эленор мягко улыбнулась ей. — Компаньонки принцессы — девушки на выданье, они для того и собираются при дворе, чтобы найти себе достойного жениха. — А самый достойный у нас — Роналд, — подтвердила Гленн. — Он наследник престола, он красив, силен, молод, двадцать один год — самое время для свадьбы. Да и, если подумать, среди наследников Больших Домов не такой уж большой выбор. Роналд, твой брат Тавиш… кто еще? Старший сын Локхартов недавно женат, у Броди старшему пятнадцать, его можно рассматривать на будущее, но вряд ли… Старший Иннс женат тоже. У Харалтов — совсем дети, да и Майрет — моя тетка. Остаются младшие сыновья, боковые ветви и Малые Дома, а это уже не так интересно. Твоего брата, Адель, еще не осаждают невесты? Адель невольно вздрогнула, представила, как все это обрушится на Тавиша… Но он сильный, он давно уже научился со всеми проблемами разбираться сам. — Нет. По крайней мере, я ничего об этом не знаю. — Тандри, — сказала принцесса. — Кеннету Тандри двадцать пять, и он не женат. Гленн сморщила нос. — Еще совсем недавно Тандри были Малым Домом. Ты прости, Адель, но их не воспринимают всерьез. Адель покачала головой — она вовсе не обижается, она прекрасно понимает, ее дед — первый олгерширский герцог Картленда, и первый, кто добился вхождения Тандри в Совет. — Так что, всех интересует принц, — сказала Гленн. — Вопрос в том, кому улыбнется удача. Адель поджала губы. У нее, конечно же, нет шансов. Исбел такая красивая, Гленн — такая уверенная в себе. А она? Она даже не смогла заговорить с принцем при первой встрече.