– Я не сплю, – ответила я, делая глоток. – Просто пытаюсь быть где-то в другом месте. Он приподнял брови. – Не подальше от тебя, – пояснила я. – Просто подальше от этого. Он кивнул и смахнул прядь волос с моего лица. – Будет еще больше вопросов, больше требований. Поэтому давай оставим сегодняшний вечер, Мерит, только для нас с тобой. У нас может и не быть Парижа, но, по крайней мере, у нас останутся воспоминания с нашей брачной ночи, которые не связаны с насилием. – Звучит неплохо. Он выключил воду, затем взял мой стакан и поставил оба наших напитка на край ванны, а потом встал передо мной на колени. – Боюсь, уже слишком поздно делать предложение, – сказала я, с трудом сглотнув от возрастающей жажды. Мне не нужно было бороться с этим чувством – не с моим мужем, не сегодня. Но жажда была вызвана истощением, а я не хотела с этим спешить. Не в наш первый раз в качестве мужа и жены. – Похоже, ты поставила меня на колени, Страж, – произнес он и провел руками по моей ноге. Мои глаза инстинктивно закрылись, голова запрокинулась. Я сосредоточилась на ощущении его рук на мне, этих длинных и умелых пальцах, которые раздразнивали, пока скользили, сантиметр за сантиметром, вверх по моим бедрам. Он отстегнул один чулок с тонкой кружевной подвязки, на которой держался, легонько скользнув по мне кончиками пальцев. Я посмотрела вниз на него. – Я бы сказала, что ты снова мне угождаешь, но не уверена, что это так. Он посмотрел вверх на меня, его глаза посеребрились от эмоций. – У меня и в мыслях не было угождения, Страж. Я намереваюсь довести тебя до отчаяния и оставить бездыханной. Как по команде – как будто он владел моим телом так же, как моим Домом – мое дыхание сбилось. Он спустил вниз второй чулок, отбросил его, как и первый, а затем стянул подвязку, коснувшись пальцами моей сердцевины. Мне пришлось вытянуть руку, чтобы сохранить равновесие, поскольку ощущения грозили повалить меня на пол. Он поднялся, взял мою руку и приложил ее к своему сердцу. – Оно бьется для тебя, навеки. Я кивнула, не в силах вымолвить и слова, и скользнула рукой вниз по его груди и животу, затем обнаружила, что он очень тверд от возбуждения и жажды. Он втянул воздух. – И кто теперь лишился дыхания? – спросила я. Его челюсти сжались. – Пожалуй, мне снова стоит встать на колени. Я улыбнулась и расстегнула его брюки, позволив им упасть на пол. Шелковые боксеры, которые он носил под ними, мало чем могли скрыть его возбуждение. – Повернись, – сказал он, и я послушалась, убрав волосы в сторону от бюстье, которое он еще не расстегнул. Он отстегнул один крючок, затем другой, отбросил в сторону шелк и крепко прижал меня к себе, его руки блуждали от ребер до груди, щупая и дразня. Он наклонил голову к моей шее, дразня поцелуями и намеками на укус, что, как он знал, сводило меня с ума. Еще немного шелка, и мы были обнажены. – В воду, – проговорил он и помог мне забраться в ванну размером с бассейн. Вода немножко ошпаривала, именно такую ванну я люблю принимать. Вокруг нас поднимался лавандовый пар, крошечные фиолетовые бутончики плавали на благоухающей поверхности. Он зашел в воду, его длинные ноги создали рябь на поверхности воды. И точно так же создавалась рябь в моей жизни. Он сел и притянул меня к себе, длинные пальцы вцепились мне в волосы, когда он завладел моим ртом, телом и душой. Вода окутывала мою грудь, но я ничего не могла от него спрятать. Он бы этого не позволил. Не то, чтобы мне нужно было что-то прятать. Он знал меня лучше, чем кто-либо, лучше всех. Каждый сантиметр моего тела, каждую частицу храбрости и страха. Я бы не стала утверждать, что знаю каждую частицу четырехсотлетней жизни Этана, но я знала о нем правду. Я знала тьму и свет, понимала его тайную симфонию. Он принадлежал мне так же, как я принадлежала ему. Я легла на него сверху, укрыв своим телом, и почувствовала его дрожащий отклик. – Навеки, – произнес он, пальцы все еще крепко держали мои волосы, по-прежнему отказываясь отпускать, как будто ему все еще нужно было привязать меня к себе. – Навеки, – прошептала я ему в губы и качнулась на нем, благоухающая вода окутывала наши тела. Ритм ускорился, Этан стал двигаться быстрее и глубже, зубы и языки вели подобный бой над водой, во мне разожглась нужда, подобно материальной вещи, объединив удовольствие, боль и желание. – Давай, – произнес он, и мое тело откликнулось на приказ, как солдат. Я схватила его за плечи, когда мое тело выгнулось, сжалось, жар и электричество запульсировали, как живое соединение. – Да, – прорычал он, его гордость и удовольствие придали слову плотности, поэтому оно, казалось, заострило воздух. – Навеки, – сказал он, когда его тело сжалось, из его губ вырвался звук прекрасной агонии. – Навеки, – проговорила я и, обхватив ладонями его щеки, нежно поцеловала его закрытые глаза, его губы. – Навеки. *** Свадьба была превосходной. Вечеринка была очень веселой, по крайней мере, до тех пор, пока ее не сменил хаос. Впервые заниматься любовью в качестве мужа и жены было потрясающе. И позже, после того, как любовь была продемонстрирована и доказана, и мы боролись с нашими собственными демонами, поскольку рассвет начал цепляться за горизонт своими розовыми пальцами, мы лежали в кровати в чистых пижамах, между нами была разложена доставленная еда, а бутылки с «Кровью для Вас» и «Вдова Клико»[41] были помещены в лед неподалеку. – Как я понял, еда на вечеринке была божественной, – сказал Этан, растянувшись на кровати рядом со мной и намазывая икру на тост. – Не то, чтобы у нас было время ею насладиться. Не являясь поклонницей рыбной икры, я зачерпнула гуакамоле[42] голубой кукурузной чипсиной. – Ага, и я умираю от голода. Такое с вампирами творят свадьба и многолюдная толпа. – Я об этом слышал. Я заметил, как танцевали Джонах и Марго. Я кивнула. – Я пытаюсь свести их. Думаю, они поладят. Он поглядел на меня. – По моему опыту, игра в сводника частенько выходит боком. Я фыркнула. – Когда ты в последний раз играл в сводника? – Джульетта и Морган. Я вытаращила на него глаза, наполовину засунув чипсину в рот, а потом опустила ее. – Ты пытался свести Джульетту и Моргана. – Морган наконец-то добился признания в качестве Мастера Дома Наварры, но я все равно не могла представить его с нашей пикси-охранницей и внушающим страх бойцом. – «Пытался» – ключевое слово, – произнес Этан. – Не сработало. – Его голос не выражал никаких эмоций. – Ну, еще бы. – Я нахмурилась, пытаясь представить озорную Джульетту с ранее пассивно-агрессивным Морганом. – Масло и вода[43]. – Не понимаю, почему так. Они оба старшие сотрудники, если можно так выразиться. Они оба остроумные и смышленые люди, Морган теперь в какой-то степени даже больше, когда вышел из тени Селины. – Не те люди. Не та химия. – Некоторые говорят то же самое о нас. – И они ошибаются, – сказала я с улыбкой и надкусила чипсину. – Я помогаю держать твое эго в узде. – Я робкий и застенчивый вампир, – произнес он даже без намека на искренность или правдоподобность. – И я не даю тебе очертя голову бросать вызов опасности. Я посмотрела на него. – Ну, я стараюсь, – поправился он. – И это твое официальное Выражение лица Неодобряющей Жены? Продолжай, я хочу его запомнить. – Да ты уморительный, муж. – А ты прекрасна, жена. Будь ты упертая или еще какая. Так или иначе комплимент. Глава 10 У НАС (НЕ) ВСЕГДА БУДЕТ ПАРИЖ Я проснулась от запахов шоколада и сахара, но глаза не открывала, наслаждаясь фантазией о том, что проблемы Чикаго решились сами собой, и нас увезли в Париж, пока мы спали. Я открою высокие, железные окна на балкон, где дует чудесный ветерок, и откуда открывается вид на Эйфелеву башню.