– Убери свою магию от моего меча. Взгляд Клаудии переместился на Этана, как бы прося подтверждения, что у меня в Доме имеется хоть какой-то авторитет – или пытаясь оценить, смягчил ли его брак. В ответ ей он улыбнулся. – Она Страж этого Дома, Клаудия, и ты знаешь, что она умеет драться. Только лишь по этой причине я бы посоветовал тебе прислушаться к ее требованию. Клаудия мгновение наблюдала за ним. Выражение ее лица не изменилось, но я заметила легкий щелчок ее пальцев, шелест ее длинных рыжих волос. И мне не нужно было смотреть вниз, чтобы понять, что виноградная лоза отступает. Покалывание магии отступило вместе с ней. – Ты восстановила силы, – сказал Этан. Ее улыбка выглядела приятной, но за ней что-то было. Что-то древнее, мощное и коварное. Воздух наполнился гулом магии так быстро, что я едва успела распознать атаку, прежде чем мы оказались где-то в другом месте… и в каком-то другом времени. Я стояла на лугу, зеленом и покрытом пышной растительностью, и таком же туманном, как ирландский берег. Где-то вдалеке пел жаворонок, его голос был мелодией против тихого шелеста травы, далекого звука бьющегося о берег океана. Я посмотрела вниз и обнаружила, что на мне длинная юбка из мягкой, узелковой ткани, а поверх нее жакетка того же бледно-голубого оттенка. Этан стоял рядом со мной, закрыв глаза, в крагах и тунике, в его руке был тяжелый железный меч, на лице полоски синего цвета. – Там, – сказал Этан и поднял руку, указывая на луг. В кругу стояли десятки мужчин и женщин, ритмично двигаясь под мягкий и глухой звук кожаного барабана. Я закрыла глаза и позволила ветру ласкать мое лицо, столь же мягкому, как поцелуй матери. Здесь не было никакого гула магии. Здесь был ветер, высокая трава под кончиками пальцев и холодные океанские волны. Тут был соленый воздух, серый туман и танцоры со своей музыкой. Это проникло в каждый камень, каждый холм и долину, каждого человека, каждую мысль на земле фейри, место, которое они сделали своим домом. Место, которое было домом. Здесь были счастье и боль. Рождение и смерть, а также множество всего, что происходило в этот промежуток времени, калейдоскоп событий, которые составляли жизнь. Но под всем этим было удовлетворение, потому что там был дом. Потому что это была территория фейри. Это была волшебная страна, в буквальном и переносном смысле. Над холмом отразился эхом звук, смех ребенка, которого я никогда раньше не видела, но каким-то образом знала так же хорошо, как и себя. Хихиканье отдавалось эхом по всей земле, надрываясь от радости и веселого легкомыслия. Улыбка Этана расширилась, его глаза горели от радости и надежды, пока он следил за линией горизонта, ожидая, когда ребенок поднимется на холм. Он двинулся вперед, чтобы быть на шаг ближе к ребенку… Но поднялся ветер, и стало холодно. Земля содрогнулась, и мы снова оказались в Чикаго. Куда бы мы ни переносились, теперь мы вернулись. Я знала, что это было не по-настоящему, что ничего из того, что мы видели, не было реально, поэтому это нельзя было у нас забрать. Но это не имело значения. Печаль была молниеносной и глубокой, как океан, опустошая меня и причиняя боль, вырывая часть моей души, которая, как я знала, никогда не будет заполнена. Не тогда, когда я могла остаться в этом мире навсегда, ожидая, когда ребенок бросится в наши объятия. Ребенок, чье существование больше не гарантировано. Мою руку сжала другая рука, и я посмотрела на Этана, обнаружив тот же тоскующий взгляд на его лице. И спустя мгновение эта тоска сменилась пониманием. В том мире мы пробыли всего мгновение. И никто из нас не хотел возвращаться. Судя по лицам вампиров вокруг нас, мы были не единственными, кого это коснулось. Неудивительно, что многие сказочные персонажи исчезли, ненамеренно (или умышленно) ступая на землю фей, никогда не возвращаешься. Они не были захвачены феями, или не в буквальном смысле слова. Они просто не хотели возвращаться. Они безропотно жили на Емейн Аблахе[59] целую вечность. Я вполне уверена, что даже не слышала это название раньше. Но оно было скрыто в моих мыслях, как тайная записка, скрытое послание, которое я запомню на вечность, и место, в которое я, вероятно, никогда не вернусь. Я перевела взгляд на Клаудию, заметив, что она знает, как минимум, часть из того, что мы видели, что мы испытали, а также увидела что-то, что походило на высокомерие. Клаудия посмотрела на меня, и я обнаружила, что меня нервирует ее внимание. Ее глаза, казалось, видели слишком много. – Ты многое видела. Я покачала головой. То, что я видела – это не для нее. И у меня не было времени это сейчас рассусоливать, поэтому отодвинула эти мысли в сторонку. – Что такое Емейн Аблах? – Зеленая земля. Наша земля. – У тебя снова есть доступ к зеленой земле, – сказал Этан, внимательно произнося каждое слово. Клаудия кивнула. – Я могу видеть дом, как показала вам. Физически я туда путешествовать не могу, но могу его видеть. Это… нечто новое. – И ты здесь, чтобы показать нам, – проговорил Этан. – Чтобы продемонстрировать свою силу. – Или похвастаться ей? – спросила я. Мой тон нельзя было назвать дружелюбным, как и ее взгляд. – Я решила пожертвовать своей связью, каким бы недостойным ни был получатель моего подарка. Сделка была заключена. Моя сила не должна была вернуться ко мне. Ее глаза, такие ярко-голубые, потемнели, как море во время надвигающегося шторма. И в ее глазах был страх. Даже Клаудия, которая была необыкновенно эгоистичной и опасной, беспокоилась. – Почему это происходит? – спросил Этан. Ее брови приподнялись. – Я здесь не для того, чтобы отвечать на твои вопросы, кровопускатель. Выражение лица Этана оставалось неумолимым. – И все же ты здесь. На моей территории, без позволения, чтобы добиться со мной аудиенции. Клаудия зарычала, в ее глазах вспыхнул гнев. – Вы не остановили ее, когда у вас был шанс. Не возникало никаких вопросов относительно того, кого она подразумевала под словом «она». – Наоборот. Мы остановили Соршу; люди позволили ей сбежать. Ты считаешь, что она – причина, почему вернулась твоя сила? Впервые с тех пор, как я ее узнала, в выражении лица Клаудии была неуверенность. – На этой земле есть сила. Сила, которую омраченная тенью девушка попыталась обуздать. – Омраченная тенью девушка? – спросил Этан. Но я поняла. – Она имеет в виду Мэллори, – сказала я. На нее наложила тень темная магия. – Мэллори повернула вспять магию Сорши. От заклинания Сорши ничего не должно было остаться. И это меня беспокоило – каким образом могла остаться магия, чтобы сотворить наваждения, если схватка в «Тауэрлайне» искоренила ее? Идеально выбрав время, и прежде чем Клаудия смогла ответить, Мэллори и Катчер прошли через ворота и зашагали по тротуару. Они остановились, когда подошли к нам, и глаза Мэллори расширились, когда она увидела сцену, которую представляла собой Клаудия. На ее лице сменялись эмоции – замешательство, любопытство и, поскольку она, вероятно, ощущала глубину магии Клаудии, что-то похожее на жажду. Вроде потребности. Что-то, что, очевидно, было не так уж хорошо для женщины с пристрастием к темной магии. – Мэллори, – резко произнесла я ее имя. Это подействовало так, как мне было нужно, и, кажется, выдернуло ее из кратковременного магического ступора. – Привет, – сказал Катчер, кивнув Этану и Клаудии. – Мы не хотели помешать. Но он явно находился здесь, чтобы вмешаться на случай, если фейри представляли угрозу. И пришел он с Мэллори, чтобы сдержать их. – Вы не помешали, – ответил Этан. – Клаудия, это Катчер и Мэллори Белл. Клаудия – королева фейри. – Омраченная тенью девушка, – тихо произнесла Клаудия. Ее взгляд бегло прошелся по Катчеру, очевидно не находя ничего впечатляющего. Но она внимательно смотрела на Мэллори, и впервые с тех пор, как я ее узнала, в ее глазах было что-то похожее на уважение. Что-то похожее на одобрение, как будто она наконец нашла кого-то, достойного ее интереса, в отличие от таких же древних вампиров. – Ты привела в действие старую магию, – сказала Клаудия. – Эта магия омрачила тебя. – Я работала над тем, чтобы рассеять эту тень, – ответила Мэллори, выпрямляя плечи. – И отвернулась от безграничной силы, – сказала Клаудия, явно невпечатленная. – Вместо этого ты обратилась к словам и напевам, травам и шепоту. – А ты ведь тоже отвернулась от силы? – Ты осуждаешь меня? – Буду, если ты судишь меня. Пожалуй, мы можем пропустить оставшуюся части игры в запугивание и перейти к сути дела? Глаза Клаудии вспыхнули – она не привыкла к острым на язычок колдуньям – но спустила с рук этот комментарий. Может, Мэллори ее пугала, и меня это устраивало. Мне было некомфортно без проверки силы Клаудии. Нам не нужна другая Сорша. – Я почувствовала твою магию, как ты разворачивала ее магию. Этого было недостаточно. Мэллори моргнула, выглядя одновременно растерянной и оскорбленной. – Мы успешно развернули заклинание. – Может быть. Но она не позволила магии рассеяться после того, как ту развернули. Мэллори мгновение просто таращилась на нее.