Глава 49 Я пробудился как от знобкого толчка. Ночами по-прежнему приходилось тяжелее всего, и не было рядом Микки, которая утешила бы после дурного сна. Только это был не сон. Он надвигался медленно, как туман на озеро. Понятно, звучит нелепо, но шел третий час ночи – время, когда разум начинает блуждать в тех местах, где ему не следует. Местах, где представляется немыслимое. И тем не менее я совершенно не спал, цепенея от страха и кружась в одном таком омуте сумрака. – Прости, Вира, – сказал я своей собаченьке, которая лежала от меня наискосок – в ногах на противоположной стороне кровати – и смотрела в мою сторону. Возможно, я ее разбудил. А может, моя Вира вообще не спит. В любом случае она посмотрела на меня. «Ты чего, папаша?» – говорили ее пристальные, умнющие глаза. – Прости меня, девочка. Ум фокусировался на боли в плече. На моем провальном бизнесе и как я собираюсь отскакивать финансово после житья в безопасном доме, с отменой ряда занятий и частных тренингов. Что скоро нам с детворой останется варить суп из камешков. Но больше всего я был сосредоточен на Киппи, на рассказе ей о встрече в ТСИ… Правда, этим рамки не ограничивались. Все выходило далеко за пределы. Понимаю, это звучит сентиментально и слащаво, идет вразрез с моим мужским имиджем мачо, но я хотел бы знать о Киппи все. Мне хотелось затеряться в ее мелочах. Какой у нее в детстве был любимый костюм на Хеллоуин? Какие любимые хлопья на завтрак? Спала ли она в пижамках или в свитерах и футболках, как я? Мне хотелось окунуться в эти карие глаза и утонуть в них безвозвратно. Именно поэтому я не распознал упреждающий рык Виры сегодня на служебной парковке. Он гудел у меня в голове, как пчелы в улье. Конечно, моя золотая собаченция была заперта внутри пикапа, с сантиметровой щелкой приопущенных окон. А я, дурачина, был отвлечен и по уши влюблен в Киппи… Вира же делала все возможное, чтобы мне сказать… Все, на что была способна. Только я не услышал, не придал значения. Вспомнилось и ощущение дежавю в коридоре офиса, когда стоящий у кофейного автомата Бернт Ландвик впился в меня взглядом. Дежавю? Какого черта! Да я за всю жизнь ни разу не переступал порога того офиса. Но мне отчетливо помнился силуэт в черной одежде и черной маске; человек без примет, стоящий меж сосен и неотрывно смотрящий в мою сторону на поляне Гомсруд-парка. Та же поза. Точно такая же поза и манера держаться. Конечно, при свете дня над всем этим можно было похохотать, но на той служебной стоянке Вира нажала тревожную кнопку. А мысли у меня витали где-то слишком высоко, чтобы я это вовремя осознал. Я потянулся к телефону. Глава 50 Все кончено. И это было чертовски обидно. Надо же – именно тогда, когда все отладилось и встало на свои места, как кусочки в головоломке. Когда на ТСИ вышел некий детектив Хэнсон из Чикагского управления полиции, выразивший интерес к работе видеонаблюдения на зонах отдыха, Неприметный был только рад сделать шаг навстречу, добровольно предложив органам услуги себя и своего заместителя. Но уже в конференц-зале службы он ошеломленно открыл для себя, что, спустя столько времени, власти наконец сумели повернуть голову в нужном направлении. Конечно, с Бернтом Ландвиком («просто Берни») в роли посредника Транспортной службы эти чуповцы ничего не нашли бы. Никогда и ни под каким соусом. Чуть большее замешательство у Неприметного вызвало столкновение лицом к лицу с самим Человеком-Собакой, когда тот вместе с леди-копом и ее напарником вошел в конференц-зал. Хотя Неприметный был в костюме, галстуке и брендовых очках, весь из себя улыбчивый и светски общительный – иными словами, в своей стихии. Честно говоря, это была одна из наиболее удачных его презентаций за долгое время. Джейк даже подбросил ему лестное словечко. Но эта бабенка-коп с ее каверзными наводящими вопросами все-таки продавила Сондерса, и тот сделал то, на что якобы подрядился он, его начальник. Джейк, всю свою трагически короткую жизнь не умевший говорить «нет» смазливеньким бабенкам, вошел в систему и раскопал тот разрыв в видео на Эгг-Ривер. Убивать Джейка Сондерса он ну никак не хотел. Точно так же, как и тысячу лет назад Юджина Нокса в Сан-Франциско, когда тот увязал слишком много точек… в общем, подлетел слишком близко к солнцу. Вот и вылетел из окна небоскреба. А что поделать: надо было как-то держать удар. Дошло до того, что Собачник Райд даже заявился к нему на работу, вручить досье по Дениз Ниланд, которое, что уж говорить, надо было сразу, не рассусоливая, сжечь и смыть пепел в унитазе, сообщив следакам и той бабе-копу, что в архиве нет ничего – ни-че-го! Впрочем, как ни крути, он тогда действительно был связан серией встреч в Центре Томпсона. Но бабенка оказалась прыткой – гляди-ка, подтолкнула Джейка к непоправимому… Сволочь. Он даже убедил Собачника, что спроворит ему липового щенка лабрадора от вымышленного соседа по имени Джим. Из живущих по соседству Неприметный не знал никого – ни Джима, ни кого-то другого, – а старый сельский дом на окраине Батавии купил, наряду с прочим, как раз для того, чтобы не иметь среди живущих рядом никого, кому можно было помахать или кивнуть. Вот бы заманить Человека-Собаку к себе – это было бы покруче фантастики… Неприметный ловил себя на ощущении, какое, должно быть, испытывает паук – прядет тенета, точит ядовитые клыки… Сидит в «Нефликсе» и ждет, когда задергаются ниточки. Возможно, у него будет некоторое пространство для маневра. Можно будет, скажем, позвонить Райду ближе к выходным и спросить, не желает ли тот приехать в Батавию на урок послушания с новым лабрадором. Боже милостивый, как у Собачника вспыхнули глаза, когда Ландвик предложил ему себя в потенциальные клиенты; как взыграла жажда хапнуть по двести баксов за несколько частных уроков, как будто наш собаковод был звездой мирового тенниса! Черт возьми, пилюлю можно будет даже подсластить, предложив Райду обед и заправку бензобака за проезд. Через онлайн Неприметный подметил, что свои учебные занятия в этом месяце Человек-Собака раскидал по другим инструкторам. Немного удивительно, что полиция отменила Райду пару занятий по ориентации, хотя их можно было использовать как приманку для заманивания стрелка из Гомсруд-парка. Детективы Хэнсон и Марр, вероятно, сочли, что на таких мероприятиях слишком людно и есть риск возможных эксцессов… По всей видимости, чуповцы не хотели жертвовать Райдом. Хотя Неприметный на такую приманку и сам не клюнул бы. Зачем это, когда Мейсон Райд сам пожалует к нему? Утром сотрудники Транспортной службы Иллинойса узнают от Ландвика печальное известие: у бедняги отца Сондерса случился обширный инсульт, и Джейк вылетел в Скоттсдейл, чтобы быть рядом с родителем, и пробудет там ровно столько, сколько потребуется. А на следующей неделе у него сплошная удаленка – так что, пожалуйста, уважайте частную жизнь Джейка. Отпишет он и той сучке в мундире: мол, на цифровом видео из Эгг-Ривер ничего не зафиксировано – ни Дениз Ниланд, ни машина с ее номером, ни вообще похищение. С утра пораньше он зайдет в свой банк и из практических соображений очистит свой счет до нуля. Само собой, банк в конце концов пришлет отчет о сумме наличности в Налоговое управление, но к тому времени он уже будет далеко-далеко, а к той поре как что-то до кого-то дойдет, Бернта Ландвика никто и нигде больше не встретит. Эти восемьдесят четыре штуки можно добавить к ста сорока, что лежат в кабинетном сейфе. Завтра он уедет пораньше (что вполне обычно для пятницы) и скажет секретарше, что в понедельник утром ему к дантисту, а судя по самочувствию, он, скорее всего, будет работать из дома. Пройдут дни, за ними месяцы, и к тому времени как последует серьезная попытка найти Бернта Ландвика, искать будет уже некого. Он словно исчезнет, растворится в эфире. Неприметный знал, что этот день рано или поздно настанет. Хотя к нему вел долгий путь. Даже если он останется в офисе и будет изображать потрясенность исчезновением Сондерса, детективы из полицейского управления все равно начнут копать. Красные флажки тут же взовьются на флагштоках Хэнсона и Марра – и, бесспорно, на шесте, вокруг которого пляшет эта сучка-коп. Хронометраж исчезновения Сондерса пойдет с момента подачи запроса насчет видеозаписи из Эгг-Ривер. Другие обнаружат в ней пробел и сообщат следователям, что Джейк Сондерс, скорее всего, помчался с этой новостью к своему начальнику Ландвику. В конце концов буксировщик добровольно расскажет, как Бернт Ландвик не только использовал автомобили и ремонтные фургоны с эмблемой ТСИ, что имело смысл, но и периодически заимствовал самый малогабаритный из эвакуаторов машинного парка. Да, для директора Бернта Ландвика все было кончено. А вот для Теда Краузе все только начиналось. Тед Краузе, с короткой стрижкой и голубыми глазами. Бородка, усы и – черт, почему бы и нет? – серебряная серьга. Тед Краузе, которому, понятно, не мешало бы сбросить несколько килограммов с боков и живота. Тед Краузе, который заработал кучу денег на взлете биткоина и которому хватило ума скинуть эти инвестиции в «разреженном воздухе» перед их обрушением. Весь мир лежал у его ног, и при первом же взгляде было ясно, что Краузе прекрасно проводит время в Рино, Альбукерке или Сэйнт-Питерсберге. Прохладному климату Тед Краузе предпочитал теплый. Тед Краузе рвался вперед. Но пока – вне биткоинов и банковских транзакций – он жил в коробке за гипсокартоном комнаты Бернта Ландвика… Неприметный обвел взглядом кухню. Вот незадача: ближе к ночи придется волочь старого доброго Джейка к Пруду. Занятие не из легких, черт бы его подрал. А до этого надо периодически «проветривать» своего горячо любимого коллегу ножом, точь-в-точь таким, какой Неприметный дарил мальчишке Чампайна, и таким, какой всадил в грудь старому придурку Уэстону Дэвису. Втыкать нож было необходимо, иначе трупные газы раздували ткани тела, делая любимого коллегу легче воды и препятствуя затоплению. А Джейку надлежало оставаться на месте – там, на дне Пруда, в стылом сумраке среди остальных – всех тех безвестных, утомленных дорогой странников, которых Неприметный встречал на остановках у трасс и закоулков своих охотничьих угодий, на протяжении семи лет директорства в ТСИ. Неприметный посмотрел на своего молодого помощника, его помятый череп и лужу крови на кухонном полу. Вот черт: теперь придется использовать отбеливатель… Джейк Сондерс, тебя будет не хватать. А еще он будет скучать по Транспортной службе Иллинойса. Еще бы: он имел полный доступ к служебным фургонам ремонта и замены на разных объектах; неограниченное пользование парком автомобилей, из которых можно было выбирать любой для ежемесячных поездок к зданию «Хэнли» в Спрингфилде. Но больней всего было расставаться с неограниченным владением эвакуаторами, которыми пользуются буксировщики и ремонтники. Одна из привилегий высшего руководства состояла в том, что самые нижние при тотемном столбе – буксировщики – не донимали его вопросами. Если он заимствует один из небольших эвакуаторов (вместо того, чтобы использовать в зоне отдыха ремонтный фургон), то так тому и быть. На тыловой парковке техники оставалось более чем достаточно. А если директор после ночного ремонта забирает эвакуатор домой – ничего страшного, он его утром железно вернет. С буксировщиками Неприметный ладил. Черт возьми, Бернт Ландвик был одним из тех самых «своих парней»: что ни Рождество или Четвертое июля, он тут как тут – вручал начальникам ящички с их любимым пивом… Машины ТСИ были символом надежды. Прибегающая к их сервису общественность чувствовала невольное облегчение, замечая фургон ТСИ темной ночью или эвакуатор ТСИ ненастным днем. Гости зон отдыха и бровью не вели при виде фургона ТСИ, припаркованного где-нибудь за туалетом или медленно дрейфующего вдоль променадных дорожек. А посетителям, чьи автомобили или минивэны имели несчастье сломаться, ремонтные машины ТСИ внушали ободряющую мысль, что помощь близка. И, конечно же, у вас вызывал симпатию улыбчивый человек в комбинезоне ТСИ, даже если ему требовалась от вас небольшая помощь – ну скажем, выгрузить из фургона коробку или прихватить кое-что из бытовки. В такие поездки Неприметный всегда брал с собой ноутбук, чтобы блокировать потенциальных мониторщиков зон отдыха, которые он посещал в свободное время. При этом, отъехав от зоны, он обязательно проверял, что его присутствие там удалено с любой цифровой записи. А взятые машины ТСИ всегда возвращал даже чище, чем когда их брал. Самое правильное решение – и безопасность, и опять же пример. Глава 51 – Мейс, как-то слишком уж хлипко, – выразила сомнение Киппи. – Мы же не можем бежать к Хэнсону с Марром только из-за того, что у тебя Вира залаяла в машине, а ты вроде как узнал позу Ландвика в коридоре ТСИ. Поза – еще не доказательство. – Гомсруд-парк мне вспомнился скорее из-за его манеры держаться. А рычание Виры – это сработка ее красной кнопки после того, как я оставил Ландвика у его машины и стал набирать твой сотовый.