Джессоп сунул лапищу в резиновую перчатку. — Отлить надо было. — Мы должны были начать десять минут назад! — Угу, но я же здесь или где? Уэлан смерил его презрительным взглядом и повернулся к нам: — Идите наверх. Мы с мистером Джессопом догоним вас через минуту. В минуту они не уложились. Мы поднялись на верхний этаж и остановились, ожидая их на лестничной площадке. Никто не проронил ни слова, и только лабрадор не обращал внимания на гнетущую атмосферу. Гулкое эхо шагов по ступеням возвестило о приближении Уэлана и Джессопа. Здоровяк-подрядчик тащился за инспектором, как наказанный школьник. — Ладно, пошли! — бросил Уэлан и первый зашагал в глубь коридора. Задержавшись, чтобы перевести дух, Джессоп двинулся за ним. Вид он имел по обыкновению мрачный, но ни слова при этом не произнес. Мне хватило бы пальцев на одной руке, чтобы сосчитать, сколько раз в моей практике поиски тянулись так мучительно долго. Гораздо чаще все обстоит наоборот: я отрываюсь от очередной проблемы и вдруг осознаю, что день пролетел и наступил вечер. В Сент-Джуд время, похоже, замедляло свой бег. От меня ничего не требовалось, лишь медленно следовать за собакой из одной пустой палаты в другую, из одного бесконечного коридора в другой… Я смотрел на часы в полной уверенности, что прошел как минимум час, но обнаруживал, что стрелки едва тронулись с места. Хорошо, что Джессоп держал себя в руках. Не знаю, что такое сказал ему Уэлан, но, похоже, это действовало. Однако вскоре характер Джессопа снова начал проявляться. Несколько ложных тревог сопровождались его недовольным ворчанием. Когда очередная закончилась обнаружением еще одной дохлой крысы, терпение подрядчика лопнуло. — Я думал, эта скотина немного выучена! — возмутился он, когда инструктор наградила лабрадора теннисным мячиком. — Моя дворняга и то справилась бы лучше! Он что, не может отличить труп от чертовой дохлой крысы? — Нет. А вы? — обиделась инструктор, выпрямившись и глядя на Джессопа в упор, словно провоцируя его высказать все, что он думает о ее питомце. Однако тот вместо этого воззвал к Уэлану: — Что за ерунда? Долго нам еще здесь дурака валять? — Столько, сколько потребуется, — ответил тот, не оборачиваясь. — Да ну, это же пустая трата времени. Нет тут ничего! — Чем скорее мы в этом убедимся, тем быстрее вы сможете пригнать сюда свои бульдозеры и сровнять это место с землей. — Думаете, это смешно? — Налитые кровью глаза Джессопа, казалось, выпрыгнут из-под капюшона. — Вам хорошо тут стоять, в грязи ковыряться, а мне это влетает в приличную сумму! Уэлан повернул к нему голову. — Нет, мистер Джессоп, смешным мне это не кажется. Жаль, если это причиняет вам неудобства, но ведется расследование убийства. Это важнее вашей прибыли. — Прибыли? — горько усмехнулся Джессоп и вздохнул. — Господи, знали бы вы… От необходимости отвечать Уэлана спасла захрипевшая рация. Бросив на Джессопа испепеляющий взгляд, он отошел в сторону. Воцарилась тишина. Два детектива переглянулись, и один из них выразительно закатил глаза. Подрядчик, впрочем, не обращал на это внимания — стоял, низко опустив голову и ссутулившись. Он что-то бурчал себе под нос, а затем крикнул: — А знаете, пошло оно все к черту! Резким движением Джессоп откинул капюшон и сорвал с лица маску. Лицо его раскраснелось, редеющие волосы прилипли к потному лбу. На щеках были багровые полосы от завязок маски. — Эй, вам не следует этого делать! — воскликнул один из детективов. — Нельзя? А вы попробуйте остановите. Я и так сколько времени потерял в этой грязной дыре. Он двинулся по коридору в направлении главной лестницы, но его остановил Уэлан: — Мистер Джессоп! Подрядчик замедлил шаг и оглянулся. Угрюмое лицо его раскраснелось еще сильнее. — Звонили из санитарной инспекции. Похоже, что другая наша группа обнаружила в подвале асбест. Вы ведь ничего о нем не знали, не так ли? С лицом Джессопа произошла разительная перемена. Он заморгал, рот его открывался и закрывался, словно в поисках нужных слов. — Чего? Нет, я не… Я не знал… — Ладно. Давайте сделаем перерыв. Я сидел у себя в машине, не закрывая дверцы. Пластиковая чашка горячего чая медленно остывала. С момента, когда мы вышли из здания больницы, миновал уже час, а я так и не знал, когда мы сможем туда вернуться, если вообще сможем. Ветровое стекло покрылось мелкими дождевыми каплями. Я сделал глоток чая. Спешить мне было некуда. Интуиция подсказывала, что ждать придется долго. Вид у Джессопа, когда мы выбрались из больницы на свет, был потерянный. Лицо из пунцового сделалось пепельно-серым, и все его бунтарство разом куда-то исчезло, что красноречивее любого признания свидетельствовало о его вине. Его фирме полагалось провести обследование больницы до начала работ по сносу. Это не могло не включать проверку старого здания на наличие асбеста, и тот в случае обнаружения подлежал безопасному удалению. Процедура эта занимает много времени и обходится недешево, причем выполняться может только специализированными компаниями. В лучшем случае Джессоп упустил асбест по недосмотру, в худшем — знал о том, что он есть, однако сознательно умолчал об этом, что могло привести его на скамью подсудимых. Стоило ли удивляться, что ему так не терпелось снести это здание. Находка приостановила полицейские поиски в Сент-Джуд — по крайней мере, до оценки степени риска. На протяжении всего дня я не видел, чтобы в больницу кого-нибудь пропустили, и вообще, в жизни есть занятия поинтереснее, чем сидеть без дела на автостоянке. Я хотел пойти и поискать Уэлана, когда увидел человека, выходившего из полицейского фургона. Это был Джессоп. Выглядел он еще хуже, чем прежде — так, словно за час постарел на десяток лет. Я не собирался говорить с ним: Джессоп находился не в том состоянии, чтобы замечать кого-либо. Он брел, пошатываясь, будто испытывал затруднение с координацией движений, а на лице застыло отчаяние. Я даже испугался, не хватит ли его сейчас удар. Когда Джессоп проходил мимо шеренги полицейских автомобилей, ноги его вдруг подогнулись. Он сделал попытку опереться о капот ближней к нему машины, но соскользнул на мокрый асфальт и остался сидеть, привалившись к бамперу. Я подбежал к нему. — Вы в порядке? — спросил я. Джессоп молча смотрел на меня, моргая. Черт, возможно, это серьезнее, чем просто шок, подумал я, оглядываясь в поисках помощи. — Ладно, не двигайтесь. Я схожу за… — Нет! — Краски возвращались на его лицо. — Ничего не хочу от этих ублюдков! Джессоп оперся на бампер и попробовал подняться. Поколебавшись, я подхватил его под руки, чтобы помочь. — Уберите руки, — буркнул он, однако освободиться не пытался. Он был тяжелым — в одиночку бы я его не поднял. Впрочем, Джессоп уже приходил в себя. Опершись на мое плечо, он выпрямился и, пошатнувшись, встал. Наверное, все-таки просто шок, подумал я, когда он отпустил мое плечо. — Где вы оставили машину? — спросил я. — Сам дойду, — ответил он. — Вон там. Приехал Джессоп на старом «Мерседесе», который, будь он в лучшем состоянии, стал бы желанным экспонатом у коллекционера автодревностей. Как и его владелец, он выглядел так, словно вот-вот рассыплется. Джессоп уже мог идти самостоятельно, но на всякий случай я находился рядом, пока он доставал ключи и отпирал машину. — Вам еще нельзя вести автомобиль, — сказал я, надеясь, что он сам не будет пытаться. — Я в порядке. Джессоп стоял, но в машину не садился. Я все не мог решить, уйти ли, оставив его одного, или подождать, и тут плечи его затряслись. — Они от меня избавились, — произнес он, и по заросшим щетиной щекам покатились слезы. — Эти ублюдки меня просто вышвырнули. Заявили, что подадут на меня в суд. С самого утра Джессоп угрожал, что уйдет, однако не уходил, лишь ворчал по любому поводу. И даже если он не знал про асбест, его халатность могла дорого обойтись и подчиненным, и ему самому. Но если Джессоп сам навлек на себя эти неприятности, сейчас он находился в жалком состоянии. — Сядьте-ка лучше. Я открыл дверцу «Мерседеса» и заглянул в салон. Первое, что я увидел, — пластиковую упаковку апельсинового сока, лежавшую на полу перед пассажирским креслом. Рядом с ней валялась полупустая бутылка водки. То, что Джессоп пьет, я понял раньше. Спиртным от него пахло еще утром, да и теперь запах не выветрился. Я решил, что Джессоп набрался накануне вечером — ну не настолько же он глуп, чтобы пить в разгар полицейской операции? Однако если я и испытывал к подрядчику хоть какую-то жалость, теперь она исчезла. Меня мало волновало, в порядке Джессоп или нет. Моих жену и дочь убил пьяный водитель. Пускать за руль еще одного такого же я не намерен. Подрядчик тяжело опустился на водительское сиденье и бессильно опустил руки. — Вот так. Я в полном дерьме. — По крайней мере, плакать он перестал. — Все пропало. Все. Пффф. — Джессоп вяло взмахнул руками, изображая облачко дыма. Потом повернулся лицом к больнице и нахмурился. — Чертова дыра. Глаза бы мои ее не видели. Сколько времени, сколько денег, сколько оборудования закупил, сколько людей нанял… Иисусе, будь моя воля, давно бы взорвал этот мерзкий дом. Я оглядывался, надеясь заметить Уэлана или кого-нибудь, способного вмешаться. В дальнем конце стоянки виднелось несколько фигур в белом, но никто из них не смотрел в нашу сторону. — Давайте я вызову вам такси? — предложил я, догадываясь, как он это воспримет. Джессоп хмуро уставился на меня. — Что за чушь вы тут несете? Зачем мне такси, у меня своя машина есть. Он снова вел себя агрессивно. Я понимал, что переубедить его почти нереально, но, прежде чем успел хотя бы попытаться, дверь полицейского трейлера напротив откатилась в сторону, и из него вышли Уорд и группа старших полицейских офицеров. Увидев Уорд, я вздохнул с облегчением, но следом за ними из фургона появились несколько гражданских, и тут до меня дошло, что происходит. О господи… Я совершенно забыл, что в Сент-Джуд собиралась приехать семья Горски. Мать и отец жались друг к другу в поисках поддержки. На лицах их застыло потрясенное выражение. Оделись они торжественно, словно на праздничную службу в церковь. Сын держался чуть в стороне от них. Он был в джинсах и шагал, сунув руки в карманы и низко опустив голову. Четвертым в этой группе гражданских лиц был Адам Одуйя. Даже в повседневной одежде активист впечатлял больше, чем окружавшие его полицейские чины в отглаженных темных мундирах. Визит явно завершался. Я находился слишком далеко от них, чтобы слышать слова. Полицейские чины жали руки и кивали. Потом группа распалась, и некоторые вернулись в трейлер. Уорд и Эйнсли остались с Одуйей и семьей Горски — наверное, проводить их до выхода с территории.